А если это ребёнок Фогеля. Тогда точно Насте с ним не быть никогда. Надо все – таки узнать будет, чтобы потом Настя опять у разбитого корыта не осталась. В итоге я цепляю пару симпатичных самочек и зажигаю с ними почти трое суток. Пока из притона меня не вытаскивает сам отец. Его люди кидают меня на заднее сидение машины, и я еле- еле сажусь, чтобы выслушать очередную лекцию отца, что я долбоеб и мне пора браться за ум.
– Ты – долбоеб, тебе пора браться за ум.
– Где-то я это уже слышал. Подожди, я запишу.
– Нет, сын. На этот раз я серьезно. Тем более, что ты скоро станешь отцом.
Мне становилось все легче. С каждым днем упорной работы мне просто некогда было страдать. Это не значит, что я перестала думать про Ника, или перестала просматривать его фото в сети, нет, но душа уже болела не так сильно. А то, что он один, давало мне надежду, крошечную, но все же, что если мы еще раз увидимся, спустя некоторое время, то все будет иначе. Он поймет, что перед ним не маленькая девочка, которая не знает, чего хочет, перед ним женщина, которая выбрала своего мужчину. Может быть, поэтому я так сильно рассчитывала на эту поездку. Мировой турнир юниоров будет проходить на горнолыжном курорте Швейцарии. И в своих соцсетях я, не стесняясь, об этом написала, с томной надеждой на то, что он читает мои сториз, что приедет просто понять, осталось ли между нами что-то. Немного наивно об этом мечтать, но пока он не женился, пока он один, у меня еще может быть шанс. Именно этими мыслями я поделилась с Платоном, который вез меня в аэропорт. Он последнее время был очень угрюмый, и я надеялась его расшевелить своей глупой болтовней.
– Нет у тебя шансов, – после короткого молчания заявил он.
Я даже опешила. Стало неприятно сосать под ложечкой. А вдруг он что-то знает, то, чего не пишут в соцсетях.
– Но он вроде один.
– Он то может быть один сколько угодно. Только вряд ли ты согласишься на роль любовницы, учитывая, что скоро он женится.
– Что ты говоришь?! На ком?!
– На Ингрид, она беременна.
Я замолчала, сжав губы и руки в кулаки, мысли в голове метались как снег вокруг. Ноябрь оказался очень снежным. Почему я даже не думала о том факте, что они спали вместе. А можно ли это назвать изменой с его стороны, учитывая, что мы, по сути, и не были вместе. Но ведь Ингрид точно не была верной Нику!
– Стой, но ведь вы с ней спали, а вдруг это твой ребенок! – это же гениально!
– Не мой это ребенок, Настя. Я, в отличии от твоего мудака, всегда предохраняюсь, или я ошибаюсь? – он внимательно на меня посмотрел, а я у меня кровь к щекам прилила, и жарко стало. Ник действительно не пользовался презервативами, да и я относилась к этому довольно беспечно. Увидев, как наступили месячные, спустя две недели после нашего последнего раза в туалете, даже испытала некое разочарование. Было бы действительно проще помириться, будь я беременной. Но теперь этот шанс есть у Ингрид.
– Не ошибаешься, – сказала я вяло, приткнувшись к окну, вся радость поездки, все надежды накрылись медным тазом. Слезы тихонько капали на руки, я не успевала их стирать.
– Да забей ты на этого гандона, – злится Платон. – Пусть он со свой Ингрид сам разбирается, а мы тебе нормального мужика найдем. Хочешь, я тебя с кем-нибудь познакомлю. У меня есть много отличных знакомых.
– Спасибо, Платон, – улыбаюсь я через силу и выхожу из машины, когда мы подъезжаем к аэропорту. – Но мне не хочется нормального, отличного, даже самого лучшего, мне хочется своего. Своего, понимаешь?
– Занят он, смирись и живи дальше, – Платон хочет помочь мне с чемоданом, но я качаю головой. – Ты же не хочешь лишить маленького малыша отца?
– Даже не думала об этом. Ладно, пойду я, пока не опоздала.
Теперь я даже не хочу ехать. Но я, конечно, уже подписалась как тренер Эли и отказаться не могу, но и светиться и искать глазами Ника я не буду. И на самом деле это очень легко, оказывается. Тренировки занимают много времени, а когда я свободна, я даже из номера не выхожу. На третий день сборов, перед самыми соревнованиями Эля вытаскивает меня просто покататься.
– И что это значит? – нехотя одеваюсь я, упорства этой девчонке не занимать. Хорошо, что мама моя не поехала, да и папа не отпустил бы ту на таком сроке. Иначе они бы насели так, что я бы не отмазалась. А так могу сказать. – Давай я просто посмотрю на тебя.
– Ты уже скоро глаза сломаешь смотреть и ругать меня. Давай просто покатаемся.
– Не могу понять, зачем это тебе? – это уже начинает выглядеть подозрительно.
– Ну чтобы ты не толстела, и я не хочу видеть тебя грустной.
Эта девчонка так заразительно улыбается, что выбора у меня не остается. Я иду на лед и надеваю коньки, смотря на людей, что просто пришли покататься на этом курорте.
Забавно, что здесь люди даже не занимаясь спортом, очень многие отлично стоят на коньках, словно их выдают вместе со свидетельствами о рождении.
– Анастасия Ярославовна, если честно, то я вас обманула, – говорит вдруг Эля, спустя минут десять свободного катания.
– И в чем же?
– Я привела вас сюда не просто так. У меня задание от вашей матери.
– И какое? – напрягалась я всем телом, даже затормозила так резко, что чуть не врезалась в мужчину. Он подхватил меня за плечи. Посмотрел в глаза, и я ахнула. По коже прошел жар, словно меня опалило огнем. Это был Ник, в хоккейной форме.
Я быстро посмотрела на Элю, но та уже уезжала спиной все дальше от меня и умудрилась при этом подмигнуть.
Обратно повернуть голову было очень сложно, но я пересилила неловкость.
– Привет, Ник.
– Привет, Настя.
Я загнал себя. Загнал работой, семейными обязанностями, даже купил виноградник, только чтобы чем-то заняться. Больше не думать про Настю. Особенно не корить себя за ту некрасивую сцену в туалете.
В конце концов она сделала выбор! Почему я до сих ощущаю вину, почему меня так и тянет посмотреть ее пустую социальную страницу или глянуть, какая погода в Москве.
Почему, черт возьми, я просто не могу
