хриплый голос и ненадолго расслабляюсь, – даже подумать не мог.
– Я верю, милый.
Он опускает ладони, и я вижу, как в глубине серых глаз плещется боль. Закусываю губу, только бы не разрыдаться в голос. Гаврилов опускается напротив и притягивает меня к себе.
–Уль, спасибо тебе, родная.
Его шепот бьет в самое сердце. Посылает мою выдержку за грань. Вцепляюсь в его рубашку и вдыхаю такой родной запах. Мне важно знать, что он выстоит.
– За что?
Смеюсь сквозь слезы. Нервное, наверное.
–За то, что дала нам шанс. За детей.
– Тебе не нужно за это благодарить. Это же наши дети.
И я нисколько не обманываю. Я действительно уже срослась с мыслью, что мы семья. Что Гаврилов рядом со мной, и что он самый лучший мужчина, которого я могла найти.
– Наши…
Эхом повторяет и зарывается в мои волосы.
– Теперь ты знаешь, почему твоя мама поступила именно так, а не иначе. Постарайся простить её. И отпусти…
Под моей щекой ускоряется его пульс. А я жду ответа. Даже если это будет молчание…неважно.
– Ты права.
Какое-то время мы просто молча сидим и наслаждаемся объятиями друг друга. А потом Ярослав наклоняется и целует живот. Это будто придает ему сил. Он усаживает меня на диван и тянется к папке снова. Сердце екает, но я не в праве его останавливать. Ему давно пора закрыть этот вопрос. В папке всевозможные справки, заметки об учебе, копии документов.
– Это ещё что?
От его тона по спине прокатывается холодок, и я всматриваюсь в небольшой листок. Половина формата А4, уже изрядно потрепанная и пожелтевшая от времени.
«Багиров Марат Астахович». От одного этого имени становится дурно, и я вцепляюсь в локоть Ярослава.
– Что это такое, Яр?
Гаврилов бегло просматривает написанное от руки и вздрагивает.
– Справка Марата. Непонятно только, что она делает у меня в документах.
– Что за справка?
Снова интуиция вопит о том, что что-то не так. Чего ждать от следующего ответа?
– О том, что у него предрасположенность к психическим заболеваниям. Генетическая…
Ульяна
После нашей находки Ярослав звонит Руслану и настоятельно требует, чтобы за Маратом следили ещё внимательнее. Хоть и уверяет меня, что тот в надежном месте, но перестраховаться не лишнее.
Мне кажется, что живот растет не по дням, а по часам. Мысленно я понимаю, что внутри меня живет два маленьких человечка, но ходить становится все сложнее. Я больше лежу и читаю книги. Общаюсь с Зинаидой. Узнаю много интересного из её жизни. Никогда бы не подумала, что она танцевала в балете и разъезжалапо гастролям. А потом у неё случилась травма, и её списали за ненадобностью. Реалии искусства, они такие.
Ярослава всеми силами пытаются задержать и не отпускают из заксобрания. Вижу, что его это жутко злит, но и портить отношения с такими людьми глупо. И я это прекрасно понимаю.
Несмотря на то, что угроза запрятана в надежном месте, парни все так же безвылазно сидят за городом вместе со мной. Изредка меняются.
– Зина, приготовишь обед. Вроде как Ярослав должен сегодня приехать пораньше. Я не уверена, конечно, но мало ли. Хочу мясо по-французски. И вареники с вишней.
Зина только усмехается от моего меню. Да, иногда мне стреляет в голову непонятно что, и рождаются вот такие заказы. Скорее всего, когда передо мной будет стоять две тарелки я съем только что-то одно, но Зинаида давно дала понять, что лучше ей знать о всех моих пожеланиях.
– Хорошо, Ульяночка. Ты пойдешь отдохнешь?
– Нет, я, наверное, прогуляюсь. Погода отличная. Воздухом подышу. А то Карина Аркадьевна по телефону все уши прожужжала о вреде гипоксии.
Выхожу из дома и зову Петра с собой. Мы медленно бредем по проселочной дороге. Я наслаждаюсь пышной зеленью на деревьях, пением птиц, тишиной. Я всегда любила спрятаться где-то далеко от суеты и просто наслаждаться моментом.
– Петь, скажи мне, а у тебя что с личной жизнью?
Мне нравится иногда поддразнивать парней. Особенно Петра. Он начинает краснеть и прятать глаза, и становится ясно, что сейчас будет выкручиваться. На этот раз он меня удивляет.
– Да какая личная жизнь, Ульяна? Моя работа для меня и девушка, и подруга.
– Как это?
– Мне нравится. Особенно с вами работать. Вы заряжаете людей позитивом. С вами легко.
Не ожидаю от него такого признания и с удивлением обнаруживаю, что на этот раз щеки начинают гореть у меня. Смущенно усмехаюсь и заворачиваю к небольшому прудику. Там часто собираются утки, и я их прикармливаю.
– Спасибо, мне приятно.
– Ярославу Петровичу повезло с вами. Наслышан о его бывшей жене, так себе дама.
– А что ты слышал?
Петр тут же захлопывается.
– Да ничего особенного. Вы намного лучше. Вы не устали?
Понимаю намек и больше не давлю. Это не дело Петра, и вполне нормально, что он не делится подробностями. Хотя сейчас неприятно кольнуло воспоминание о ночном звонке бывшей Ярослава.
–Ульяночка.
К нам спешит запыхавшаяся Зинаида.
– Ох, еле догнала. Пошли, там Ярослав Петрович на подъезде. Все к обеду готово.
– Зинаида, ну куда ты так летела-то? Ну позвонить же можно.
– Да я ж думала, вы уже вертаетесь. А вы тут застряли.
– Пошли уж.
Неспеша доходим до дома, и я вижу, как подъезжает машина Ярослава. В этот раз он приезжает один. Ускоряю шаг и как раз успеваю оказаться в его объятиях. Счастье наполняет клеточку моего тела, и сама тянусь к его губам.
– Привет, солнце. Ты куда так летела?
– Как шар?
Уже привыкаю к одышке, поэтому сейчас пыхчу, как паровоз, и ловлю на себе недовольный взгляд Яра.
– Так, – Зинаида начинает суетиться, – в дом пошлите. Кушать. А то вон исхудали оба.
Мы смеемся и переглядываемся. Вот кто не исхудал, так это Ярослав. Наоборот, мне кажется, что его тело становится все лучше. В то время как мое ползет вширь. И я сама себе уже напоминаю баржу.
– Эй, – его пальцы давят на подбородок, заставляя посмотреть в глаза, – ты что загрустила?
– Я похожа на баржу, какой уж там исхудать?
Ярослав запрокидывает голову и разражается смехом.
– Дурная совсем. Ты самая красивая. И самая милая.
Дарит поцелуй в нос и тащит в дом.
После обеда Ярослав приводит меня в комнату, чтобы я отдохнула, и сам ложится рядом. Рассказывает, как пришел день, что его снова нагрузили работой, чтобы отсрочить уход. Под звук его голоса уплываю в сон.
В который врывается звук вибрации, хватаю телефон, только бы прекратить это дребезжание, и
