с первого ряда. – Я его видела давеча, туда-сюда прохаживался, говорил, что через пять минут трогаемся! А потом взял и исчез!
– Так появится он или нет? – громыхает тучная женщина, сидящая у окна в окружении пакетов с помидорной рассадой. – Мне бы побыстрее! Я на вокзал опаздываю!
– А мне ребенка из сада забрать надо! – раздается писклявый женский голос.
– А мне собаку выгулять!
Буквально за пару секунд тесный салон маршрутки наполняется гудящим гомоном возмущения. Люди негодуют, поносят на чем свет стоит пропавшего водителя и, перекрикивая друг друга, сообщают, какие архиважные дела им сегодня предстоят.
– Так, граждане, не ругаемся! – неожиданно восклицает Глеб, рывком поднимаясь с места и тем самым привлекая к себе всеобщее внимание. – Согласен, ситуация неприятная. Но все решаемо. Я готов взять инициативу в свои руки!
Повисает тишина. Абсолютная и непоколебимая. Если бы сейчас мимо пролетела муха, я бы точно услышала шелест ее крыльев.
Пассажиры глядят на Бестужева в немом оцепенении: кто-то глаза выпучил, кто-то рот раскрыл, у кого-то брови срослись на переносице. Однако Глеба всеобщее недоумение ничуть не смущает: не обращая внимания на вопросительно вытянувшиеся лица, парень двигается вдоль ряда, явно намереваясь покинуть салон.
– Ты куда? – ошарашено интересуясь я шепотом.
Бестужев останавливает на мне шальной взгляд и дерзко улыбается. В его глазах черти отплясывают зумбу, и я уже заранее знаю, что адекватного ответа мне ждать не стоит.
– Ну ты же хотела угнать тачку? – бросает он тихо, так, чтобы это могла услышать только я.
– Но… Я… – аж заикаться от шока начинаю. – Глеб, блин! Ты совсем рехнулся?!
Да, я хотела угнать тачку! Старенькую какую-нибудь, по приколу… Но уж точно не микроавтобус, который до предела забит людьми!
Но Бестужев мои оклики игнорирует. Оказавшись на улице, он огибает газель и, распахнув дверь, проворно забирается на водительское сиденье.
– Мо-молодой человек, – мужик сзади снова подает голос. Только на этот раз у него не бас, а, скорее, фальцет. – А вы… Вы что, собственно, делаете?
– Как что? Вам помогаю! – Глеб хлопает по рулю и посылает мужику озорную улыбку через зеркало заднего вида. – У вас же у всех дела неотложные, надо успеть! Только сразу предупрежу, что сегодня остановка «Ленинский сад» будет конечной. Я там выхожу. Так что уж не обессудьте.
Не дав никому возможности опомнится, Бестужев выкручивает руль и выдавливает педаль газа, вынуждая газельку тронуться с места.
Глава 42
Стелла
Очуметь! Мы реально едем! Глеб на месте водилы, обалдевшие от его наглости пассажиры – в салоне! Я, конечно, догадывалась, что он чокнутый, но не думала, что настолько!
Первый шок проходит, и я начинаю испытывать от происходящего нереальный кайф, растекающийся по венам бурлящей адреналиновой лавой. Мне нравится видеть страх и смятение в лицах этих привыкших жить по шаблону обывателей. Нравится, что Глеб нагнул раком общественное мнение. Нравится его необузданный мятежный дух.
– Парень, ты че, ошалел?! – восклицает тетка с рассадой. – Ну-ка тормози немедленно!
– Сейчас остановка будет – заторможу, – невозмутимо отзывается Глеб, ловко лавируя в потоке машин. – Посреди дороги не положено.
Его последняя фраза вызывает во мне приступ истерического хохота. «Посреди дороги не положено». Блин, будто ему есть дело до того, что положено! Мало того, что творит откровенный беспредел, так еще и издевается! Ну что за ненормальный?
С каждой секундой мне становится все смешнее и смешнее, и вот я, уже ничуть не сдерживаясь, угораю во весь голос. Искренний смех, как и слезы, отчищает душу, поэтому мне действительно становится легче. Внутреннее напряжение, скопившееся за день, спадает, а жизнь вдруг начинается играть другими, более яркими красками.
– Один угонщик, вторая припадочная, – перекрестившись, качает головой беззубая бабулька. – Что за молодежь теперича пошла?
Вслед за ней у других пассажиров-невольников тоже прорезаются голоса. Они возмущаются, шумят, требуют, чтобы Глеб срочно остановил маршрутку. А он только молча крутит баранку и широко улыбается. Задорно так, по-мальчишески. Словно негатив, льющийся ему в уши, вообще никак его не касается.
Когда газелька подъезжает к остановке, народ, как и следовало ожидать, чуть ли не наперегонки ломится на выход. Желающих продолжить лихую поездку ничтожно мало, но, как ни странно, они все же есть: худощавый студент с кудрявой шевелюрой и та самая девушка, которой нужно забрать ребенка из сада.
– Молодой человек, – шумно сглотнув, она пробирается поближе к Глебу. – А вы на Гагарина остановите? Я просто правда очень опаздываю…
– Остановлю, без проблем, – кивает он, а затем, обернувшись к кучерявому студенту, добавляет. – Слышь, парень, а тебе куда надо?
– На Почково, – отзывается так обыденно, будто ничего экстраординарного не происходит. А затем и вовсе затыкает уши наушниками.
Вот уж у кого с нервами все в порядке. Спокоен как удав.
– Глеб, можно я к тебе сяду? – азартно выдаю я.
– Перелезть сможешь? – спрашивает со смехом.
– Конечно, смогу, я же гибкая!
Переваливаюсь через перегородку и плюхаюсь на сиденье по соседству с Бестужевым. Чувствую себя авантюристкой Бонни рядом с бесстрашным Клайдом. Банки мы, кончено, не грабим, но общественный порядок сотрясаем будь здоров. А это уже не на шутку будоражит!
– А если поймают? – интересуюсь я, искоса наблюдая за тем, как мастерски Глеб управляется с механической коробкой передач.
– Гайцов сейчас нет нигде, – заявляет он. – Так что не ссы, дерзкая, проскочим.
В его тоне столько железобетонной уверенности, что, если во мне и таилась какая-то смутная тревога, то после его слов она испарилась практически бесследно. Почему-то Глебу хочется верить. Даже несмотря на то, что он творит вот такую вот безумную дичь.
– Курить есть? – разваливаюсь на сиденье и закидываю ноги на приборную панель.
Если уж хулиганить, то со смаком.
– Пачка в кармане.
– Куртки?
– Нет, джинсов.
– Кто носит сиги в джинсах? – удивляюсь я. – Перемнутся же!
– Те, у кого на куртке карманов нет, – ерничает Глеб.
Окидываю взглядом его ветровку и понимаю, что он не шутит.
– Ну так давай доставай, – тороплю я.
– Не могу, руки заняты, – парень демонстративно крепко сжимает руль. – Сама достань.
Шарить по его джинсам – ну такое… Сомнительное удовольствие. Не то чтобы мне неприятно, просто уж больно интимный это процесс. И засранец прекрасно об этом знает. Оттого так довольно и щерится.
– В заднем или переднем кармане? – вздохнув, уточняю я.
Ну а что? Я не из стеснительных. Давно же понятно.
– В правом переднем, – Глеб окатывает меня плутовским взглядом. – Только будь понежнее, Кац. У меня там все самое ценное.
– Буду думать, что ты имеешь в виду сигареты, – хмыкаю я и, не мешкая, тянусь к его джинсам.
Если б Глеб стоял, все было бы
