понимала, сколько прошло времени, прежде чем дверь в комнату моего заточения открылась снова. На этот раз в уголке поставили свечку, там же разместили и тарелку. Отсюда было не видно, но предполагала, что с едой. Бутылку воды бросили прямо на пол. Дверь снова захлопнулась, а я двинулась на свет.
По крайней мере, от обезвоживания и голода я не умру.
Когда дверь отворилась снова, я успела забыться беспокойным сном и немного отдохнуть. Хотя как отдохнуть. Такой отдых был похож на настоящие пытки. Кресло было жутко неудобным, а руки связаны. В свете свечи я видела, что они покраснели, но никак не могла ослабить захват.
Свеча оказалась внутри какой-то колбы, раскалившейся от тепла. Я не могла ее достать и даже взять в руки, а опрокинуть и задуть, оставшись без единственного источника света – запросто. Именно поэтому я ничего не предприняла и уснула, как есть. Со связанными руками, полусидя в кресле.
Меня разбудил звук открываемой двери. На этот раз комнату озарило ярким резким светом, от которого я зажмурилась. Моим глазам было настолько больно, что из них непроизвольно текли слезы. Лились градом, пока я привыкала. А когда наконец почувствовала, что мне легче, открывать веки уже не хотелось. Боялась, что мужчина передо мной будет без маски.
А это означало лишь то, что меня не оставят в живых. Я хваталась за любую возможность остаться невредимой. Пусть и таким хитрым способом. Какая разница как, лишь бы меня не трогали.
– Посмотришь на меня?
Голос был мне незнаком. Я отчаянно замотала головой, а затем отшатнулась, потому что мужчина произнес слишком близко:
– Зря. Ты все равно меня ни разу не видела.
Я сглотнула и решилась спросить:
– Что вам нужно?
– Карим, – спокойно ответил он. – Зачем бы я еще все это затеял, если не из-за него? Кстати, тебе, наверное, интересно, где его сын?
– С ним все в порядке?
– Конечно. Что мы, звери какие?
Я ухмыльнулась.
– Ваш человек приходил ко мне, чтобы изнасиловать.
– Он будет наказан. Я не собирался причинять тебе вред. Мне не ты нужна и не Артур, я хочу видеть Карима. И уверен, что он придет. Встретим его с почестями.
Я сглотнула, но глаз все же не открыла. Ну его. Может, он сдержит обещание, а может, и нет. А я увижу его, и планы изменятся. Не знала, что в голове у незнакомца, и не хотела лицезреть его физиономию.
Когда шаги удалились, а затем закрылась дверь, я обняла себя руками и заплакала. В эту ловушку попала из-за Карима. Хуже всего то, что не смогла уберечь его сына, а в итоге угодила еще и сама. Не предупредила охрану, а стала искать Артура одна. Вот и… случилось. Главное, что я узнала – малыш у них. И судя по тому, что вред они причинять не будут, он в безопасности.
Свет снова погас, а затем в комнату вошли. Подошли ко мне, схватили за руки и одним движением срезали веревки. Руки заболели еще сильнее, я тут же начала их массировать, но это помогало слабо. Неужели это нельзя было сделать раньше? Зачем было заставлять меня терпеть эту боль? Для каких целей?
Руки ныли от боли, я сама не знала, что будет дальше. Волновалась, злилась на тех, кто нас похитил. Это ведь не люди, звери! Настоящие животные, позарившиеся на беззащитного ребенка и женщину! Так могли поступить только уроды.
Теперь жалела, что не увидела лица похитителя. Жаль. Очень жаль. Так бы я знала, кому мстить, если посчастливится отсюда выбраться.
От злости низ живота скрутило спазмом. Я даже вскрикнула, на что тут же прилетели, открыли дверь и сказали заткнуться, иначе мне помогут.
Когда почувствовала между ног липкую влагу, испугалась. А увидев кровь – запаниковала. Это… что? Месячные? Сейчас? Тогда почему с такой резкой болью? Прострелило еще раз, я скрутилась пополам и застонала. Встать и подойти к двери, чтобы позвать на помощь, не было сил, меня буквально трясло от боли настолько, что я даже забыла про несчастные руки.
Как-то резко подумалось, что я могла быть беременной. Месячные и правда задерживались, а вот с такой болью они никогда не приходили, да и вот так сразу, словно у меня кровотечение. Скорее всего, это оно и было.
В какой-то момент я стала молиться. Говорят, это помогает. Я не верила, но начала. Ждала, что все образуется. Когда же услышала крики и стрельбу, сжалась в комочек на кресле и боялась пошевелиться. Стоило дверям открыться, как я стала ждать своего часа, но вместо этого меня подхватили на руки, и я потеряла сознание.
Очнулась уже в больничной палате, изможденная и уставшая. Кроме меня здесь никого не было. Напротив кровати висел телевизор, который явно не понадобится. Попыталась встать, но меня снова уложило на лопатки головокружение, да и к моей вене был подключен катетер.
В палату вошли, когда я уже сидела на кровати и осматривалась в поисках того, что можно было использовать, дабы встать.
– Куда вы, милочка? – запричитала женщина в белом халате. – Вам ни вставать, ни ходить нельзя. И так едва ребеночка не потеряли. Что же вы так… неаккуратно-то.
– Ребеночка?
От шока я распахнула глаза и посмотрела удивленно на женщину.
– Ты не знала, что ли? Беременная ты. Вот едва выкидыш не случился. Хорошо, на мою смену попала, иначе бы тебя давно почистили, и осталась без диточки.
Я так и легла на спину. Откинулась резко на подушки и ошарашенно уставилась на женщину. Я беременна?
– А как я сюда попала?
– Так муж твой принес. Или парень. На ноги всех поставил тут, матерился сильно. А потом куда-то уехал, как только я сказала, что ни тебе, ни ребенку ничего не угрожает.
– Вы сказали ему про ребенка?
– А как же! – удивилась она. – Волновался ведь. За вас обоих.
– Мальчик, – произнесла едва слышно. – С мужчиной был мальчик?
– Ребенок вы имеете в виду?
– Да.
– Не было.
– А…
Я замолчала. Попыталась облизнуть пересохшие губы, но не получилось, потому что во рту не было слюны.
– Воды… можно?
Спустя пару мгновений к моим губам прислонили стакан. Я жадно отпила пару глотков, затем сделала еще. И еще. Откинулась на подушки и блаженно прикрыла глаза.
– Всё? – спросила женщина. – Некогда мне тут. Раздам указания и пойду. Кнопка над твоей головой для вызова медсестры. Вставать тебе категорически нельзя. Хотя бы дня три, а лучше – неделю.
– Подождите, –
