- Теперь узнаешь, каково это издеваться с подруги, - кряхтела она довольно.
- Может, позвонить маме и спросить совета?
- Только без подробностей, Злата. Иначе я за себя не ручаюсь.
Я в примирительном жесте подняла руки и набрала маму.
Было не просто удержаться от рвущего наружу смеха и внятно объяснить, зачем я интересуюсь таким в шесть часов утра, но всё же она смогла понять и предположила выпить несколько чашек чего-нибудь горячего. Где-то слышала, что такой метод помогает.
- Не понимаю, какая связь кофе с тараканами? – недоумевала Юлька.
- Возможно, от горячего температура тела будет повышаться, ему там станет жарко и он захочет подышать свежим воздухом, - держась за живот, который уже побаливал, предположила я.
Делать было нечего.
Вскипятили воду, заварили кофе. Юлька тоскливо погладывала в сторону огромной чашки и глубоко вздохнув, приступила к процессу изгнания непрошенного гостя.
Через сорок минут на столе уже не было свободного места. Вся поверхность была заставлена пустыми чашками.
- Всё… я больше не могу, ещё одна – и я лопну.
Я не могла без сострадания смотреть на эту картину.
Только стоило представить, как мучается подруга - и сразу передергивало.
- Получилось! - заорала вдруг Юлька, - Злата, смотри, вот он, гаденыш, иди сюда.
Действительно, на её указательном пальце сидел малюсенькое насекомое.
Мне стало плохо от одного только взгляда на этого «квартиранта» и тошнота накатила с такой силой, что я еле успела добежать до туалета.
- Эй, Яновская, ты там случайно не беременна? – донеслось сзади.
- Скажешь такое…
- Месячные давно были?
- Недавно закончились и вообще, что ты несешь?
Повеселевшая Юлька, пританцовывая, прошлась к кровати:
- Ты не затягивай с этим делом, а лучше сегодня сходи в медпункт.
Дельный совет.
Так и поступила, когда после пар возвращалась в общежитие. На душе было тоскливо.
Пару раз звонил Артём, но я продолжала игнорить его попытки наладить контакт. Если честно, внутри постоянно велась борьба сама с собой.
Мне хотелось найти оправдания его поступку и в то же время, я хорошо знала свою упертость, которая не всегда была на руку. Возможно, если бы я не успела так заболеть им, тогда было бы не так больно? Но сердце подсказывало совсем другое – любая, уважающая себя девушка не стала бы спокойно к такому относиться. Кого бы не переклинило от уведенного?
Никто не отменял ещё и чувство гордости, я не настолько потерянная, чтобы спокойно закрыть на такое глаза.
Продолжая неспешно плыть к пятому корпусу, не сразу услышала, как меня окликнули пару раз. И только когда руки коснулась кожаная мужская перчатка вышла из ступора и подняла глаза. Рядом стоял Егор.
- Зову-зову, а ты и не слышишь. Задумалась?
- Немного. Привет.
Он робко улыбнулся, почему-то пряча глаза. В последнее время мы мало видимся, сидим порознь, да и вообще, стараемся не пересекаться, даже будучи в одной аудитории.
- Неважно выглядишь, заболела?
- Что-то типа того, в боку побаливает. Хочу в медпункт сходить.
Егор пристроился к моему шагу, решив составить компанию:
- К нашим лучше не ходить. Одни коновалы. Лучше в поликлинику.
Его внимание приятно удивило, хотя Егор и раньше проявлял ко мне интерес.
- Я думаю, гастрит обострился, ничего серьезного. Всего лишь стоит нормально и вовремя кушать.
Общаясь на нейтральные темы, мы остановились, только оказавшись у самых дверей медпункта.
- Я слышал, у тебя появился парень, – у Егора глаза забегали на месте.
- Ложная информация, у меня никого нет.– с кем с кем, а вот с ним обсуждать свои отношения с Артёмом вообще не хотелось.
- Ясно… Может, встретимся как-то вечерком? Я и Вадик, ты и Юля. Пообщаемся.
Я даже не знала, что и ответь. С одной стороны, с Егором у меня только дружба, а с другой – почему и не встретиться с хорошими людьми. Он же не зовет меня на свидание. Тогда бы точно не пошла.
- Давай. Только в четверг я уезжаю. На этих выходных меня не будет. Можно среди недели где-то посидеть.
Мне показалось, но Егор как-то сразу воспрянул духом. Перекинувшись ещё парочкой фраз, я направилась к дежурному фельдшеру.
Как и предупреждал одногруппник, ничего вразумительного от него я не слушала. Осмотрев живот с помощью пальпации и не обнаружив ничего подозрительного, меня с чистой совестью отпустили на все четыре стороны.
До сих чувствовала себя неважно после вчерашних поседелок. Поэтому, оказавшись в комнате, первым делом отключила полностью телефон и завалилась спать, плюнув на задания Школяра и поездку к нему.
Я даже представить не могла, что вечером встревоженный профессор, не дозвонившись ко мне, свяжется с Немцовым и поставит на уши. А тот, будучи далеко, в свою очередь, припашет Коваля и заставит разузнать, где и что я делаю.
Только ближе к полуночи, когда проснулась с ощущениями полнейшего отдыха и включила телефон, то поразилась сообщениям от Михаила Матвеевича, грозящего задать мне трепку и десяткам неотвеченных звонков от Артёма.
Завтра будет непростой денек.
Я с замиранием сердца ожидала вторник.
Нужно было успеть выстроить оборонительную позицию, потому что без неё я могла сдаться в считанные минуты.
Так же понимала, что Немцов обязательно объявится. Это был всего лишь вопрос времени, и как вести себя при встрече я не знала.
Рука сама потянулась к телефону, выискивая злополучные снимки. Каждый раз, глядя на них, по сердцу словно полоскали ножом. Я начинала чувствовать себя садомазохистом, который через боль получал удовольствие. Именно эта боль разбивала в прах мои воспоминания.
В нос ударил ещё не до конца выветренный запах роз и я с тоской прошлась по ним взглядом. Мне было жаль их выбрасывать. Они ни в чем не виноваты. Единственным правильным решением оказалось пообрывать лепестки с уже слегка начавших увядать бутонов и разложить тонким слоем на белом листе бумаги для просушки. Хочу осыпать ими маму с Сергеем, когда они будут выходить из ЗАГСа.
У Мельниковой хватило ума не трогать меня всё это время. А я ушла в себя настолько, что не обратила внимания, как ночь сменилась предрассветными сумерками. За окном не спеша начал падать пушистый снег. Он сыпал до тех пор, пока на утро не скрыл весь город в белых сугробах.
* * *
После последней пары в коридоре меня поджидал Егор. Все засобирались расходиться по домам и он предложил свою компанию по пути в студгородок. Почему бы и нет. Тем более нам в одну сторону.
Стоило только выйти на улицу, как глаза резанула острая боль от ослепительного солнца после темных аудиторий. Пришлось несколько раз моргнуть, чтобы зрачки привыкли к свету. От этого движения одна из линз, (которую с утра я плохо зафиксировала), смоченная слезой отслоилась и с помощью века выскользнула.
- Ай, - я приложила ладонь к правому глазу.
- Что случилось? – Егор обеспокоено остановился, всматриваясь в мое лицо.
- Кажется, линза выпала. Чёрт, как я теперь её найду.
- А я и не знал, что у тебя плохое зрение. Стой, - приказал он, положа руки на плечи и останавливая мои попытки самой разыскать пропажу. - Сейчас найдем. Не шевелись.
Я застыла. Егор наклонился так близко к моему лицу, что я даже смогла разглядеть яркие искорки в его глазах. Никогда не рассматривала его так пристально. И почему мелкая россыпь веснушек на носу не казалась раньше такой милой? Я насторожилась, заметив, как он тоже, под видом высматривания линзы, неспешно сканировал меня своим взглядом.
- Блин, не могу найти. А она прозрачная или цветная? – пробормотал Егор.
- Прозрачная. Посмотри ещё на шарфе у шеи, может она там…
Парень склонился ещё ближе, словно искал не зрительно, а с помощью носа и когда он с жадностью втянул воздух, поняла, что всё может быть.
Я уже хотела открыть рот и сказать, что не страшно, раз не получилось найти, дома есть запасная, как Егор решился на очень смелый поступок: застав меня врасплох он наклонился, и поцеловал.
