подхватив эту удивительную мысль, я задумалась. Откуда взялись эти острые ощущения? Почему я так бурно реагирую на близость Руслана? Неужели я сама не заметила, как у меня появились к нему чувства? И можно ли это окрестить так? Неожиданное открытие повергло в шок. И, кажется, я перестала дышать. Заметив это, муж отстранился и впился в меня потемневшими глазами, прошептав:
– Похоже, мы оба нуждаемся в том, чтобы этот брак стал настоящим.
Не знаю, как держался Руслан, но у меня уже реально сдавали нервы. Это невыносимое ожидание, превратилось в настоящую пытку. Особенно потому что я видела в глазах мужа надежду. Наверное, и у меня в душе всё ещё тлела надежда на то, что Эльвира Эдуардовна солгала. Тест ДНК должен расставить всё по своим местам. И эта трехдневная каторга ожидания наконец-то закончится. После той роковой новости мы так и не вернулись в дом Юсуповых. Руслан привез меня в свою городскую квартиру. И отдалился. Вернее мы и так никогда не сближались. Но после тех его слов, про то, что нам обоим необходимо, чтобы брак стал настоящим, я рассчитывала как минимум на разговор. А он просто сделал вид, будто бы ничего не произошло. Естественно и я поступила также. Однако это не выходило у меня из головы. И теперь его присутствие обжигало. Я невольно засматривалась на него, а ловя на себе его взгляд, вздрагивала. А когда мы случайно соприкасались, я как дура отскакивала, или отдергивала руку. Со стороны наверно выглядело так, словно я боюсь мужа. Отчасти так и было, только боялась я не Руслана, а свои непонятные чувства к нему.
Каша в моей голове уже давно переварилась, выкипела, и подгорела. В этом месиве невозможно было, отыскать хотя бы одну целую крупинку. Мои нездоровые мысли просто не связывались между собой. Начинала думать о своих отношениях с мужем, в итоге, все заканчивалось на ненависти к его матери. В придачу поведение Руслана меня неимоверно напрягало, он вёл себя так будто бы мы соседи. Да, конечно, в действительности так и есть. Но непременно должно быть и что-то ещё. Ведь его страстные поцелуи не могут совершенно ничего не значить?! А возможно, просто на фоне последних событий у меня поехала крыша, и я ищу то, чего нет. Не знаю. Я уже ничего не знаю. Порою от этой неопределённости мне хочется выть. Но не могу. Он рядом, и ещё больше давит на меня своим присутствием. Душит своей отрешенностью. И я понимаю отголосками разума, что ему сейчас ужасно тяжело. Однако и мне от этого не легче.
Чего я хочу? Знать бы самой. Я словно жду какой-то знак, сигнал, толчок, который сможет всё прояснить. И почему-то очень сильно хочется верить, что после того, как будет известен результат ДНК, всё терзания закончатся.
Сейчас я совершенно не думала о себе. Моя душа разрывалась на части за Руслана. Я боялась представить, что будет, если тест подтвердить, что они с Ромой не родные братья. Боюсь, его это уничтожит.
– Обнови, – попросила я, нервно перебирая свои пальцы.
– Придет уведомление, – пожал тот равнодушно плечами. Словно ему особо и неинтересно, что там в этих результатов. Только вот Руслан ещё не знает, что я научилась читать его эмоции сквозь маску на лице. И теперь отчетливо вижу страх в темной глубине его глаза.
– Не пойму, почему ты так нервничаешь? – прищурился муж.
– За тебя переживаю, – промямлила я, и заметила, как он недовольно нахмурился.
– Не надо за меня переживать! – отрезал Руслан ледяным голосом. И это неприятно задело меня, поджала обиженно губы и отвернулась.
– Ник, – начал, было, он, но его перебило пеликанье телефона. Юсупов настороженно посмотрел на смартфон, лежащий на столе, особо не спеша брать в руки гаджет. Видимо, пришло именно то, чего мы ждали. И в мгновение на лице мужа отразились все терзания мучившие его эти долгие дни.
А у меня в груди болезненно кольнуло. И прошибло осознание того, что этот момент необратим. После того как Руслан откроет результат уже ничего не будет прежним. Стало страшно. За него. За себя. За нас.… И я неожиданно поняла, какой знак ждала все это время. Я просто хотела знать, что нужна мужу. Что небезразлична ему, так же, как и он мне… Не знаю пока можно ли эти чувства назвать чем-то большим, но то, что Руслан не безразличен мне – факт…
– Что, там? – не дыша, спросила я, наблюдая за тем, как его взгляд надолго застыл на экране телефона.
Он не слышал меня, не реагировал. И нехорошее предчувствие острыми когтями вцепилось мне в глотку. Подошла к нему, и, не успев даже ничего сказать, испуганно взвизгнула, потому что мимо моего лица пролетел его смартфон и с грохотом впечатался прямо в стену. Руслан схватился руками за голову и застонал. Спрашивать о том, что было в результате теста не имело смысла, всё и так понятно по его реакции. Он несколько раз вихрем пронесся по комнате, и, остановившись у холодильника, открыл дверцу и достал оттуда бутылку какого-то алкоголя. Осушил залпом добрую долю содержимого. Я наблюдала за ним с приоткрытым ртом, понятия не имея, какая его успокоить. От этой безысходности хотелось рыдать, и слеза действительно застилали мои глаза. Набравшись храбрости, я подошла к мужу, и, забрав у него бутылку, обхватила его лицо руками. Заглянула в глаза. И остро ощутила его боль. Я словно впитывала её взглядом, она огненной лавой перетекала в меня, заполняя до краев.
– Пожалуйста, – прошептала я, шмыгая носом. – Постарайся, успокоиться…
Он не отвечал, просто молча, смотрел на меня, и я без слов могла понять все его чувства.
– Неважно, кто твой родной отец, – пыталась я подобрать подходящие слова. – Важно лишь то, кто стал для тебя им по-настоящему. Я уверена, что если бы Игорь Семёнович знал правду, всё равно бы ни за что на свете тебя не оставил. Любил бы как родного сына. Ты и был для него родным!
Руслан стоял совсем рядом, я сжимала руками его бледные, поросшие щетиной щеки, и чувствовала, как он отдаляется. Не физически. Но его будто засасывало в темную, невидимую человеческому глазу бездну. И я отчаянно нуждалась в том, чтобы вырвать его из этих лап. Нуждалась в том, чтобы остался со мной. Казалось, что если сейчас отпущу, он уже никогда не может выбраться из этой глубокой ямы.
– Руслан, послушай меня, пожалуйста, – шептала я, кусая губы. –
