от которой Марьяна кипятком писает? Это же клиника.
Девке скоро тридцать, а в голове — одна собака... И к мужчинам у нее отношение, как к собакам.
Вздергиваю бровь, Кирилл продолжает с усмешкой.
— Бесконечные истерики. Требования. Эгоизм. Один сплошной эгоизм.
— Думаешь, поливать дерьмом женщину, с которой ты какого-то хуя несколько лет добровольно провел, максимально удачная тактика по привлечению её адвоката на свою сторону?
На этот вопрос не надо отвечать. И Кирилл, как ни странно, это понимает.
Сглатывает, покачивает головой.
— Она к своей собаке относится лучше, чем ко многим людям. Если ты этого ещё не понял, то у меня плохая новость... Скоро поймешь.
Теперь молчу уже я.
— У тебя минута.
На мое уточнение Кирилл реагирует усмешкой. Достает из внутреннего кармана ручку, тянет одну из темных плотных салфеток.
По ужасно пошлой традиции выводит на ней цифру, разворачивает и толкает ко мне.
— Это — аванс. Если ты согласен — деньги получишь уже завтра. После завершения процесса утрою. Мы же оба знаем, что Марьяна даже по-человечески тебя спасибо не скажет Королева не благодарит плебеев, зря ты ей подыгрываешь.. — Я не отвечаю. Только в груди царапает сильнее. — А я человеческую доброту не забываю. Всегда буду рад сотрудничеству. И сейчас, и в будущем. Сильным нужно держаться вместе, а не тратить себя на мелочь с самомнением. Что скажешь?
Кирилл продолжает смотреть в ожидании ответа, а я не спешу. После минутного колебания тянусь за салфеткой, на которой выведена цена моего предательства.
Я возвращаюсь домой поздно вечером в приподнятом настроении. Стас оказался харизматичным молодым человеком, который умеет интересно рассказывать о кухне. Нам удалось приготовить сочный бифштекс и соус к нему, и у меня даже ничего не сгорело.
- 0, посылочка, - замираю, заметив коробку перед дверью. Днем звонил доставщик, но так как меня не было дома, я попросила оставить ее у двери.
Усмехаюсь, вспоминая что именно мне должно прийти, захожу в квартиру и устало падаю на диван. День действительно был безумно продуктивным и мне ненадолго удалось забыть о всех своих проблемах.
Я нетерпеливо вскрываю коробку и моя улыбка резко меркнет.
- Что за черт? — вместо красивого эротического нижнего белья, в коробке находится собачий ошейник.
Я достаю его и мои глаза расширяются от ужаса. На брелке выведена гравировка «МАРСЕЛЬ».
Если у меня посылка Титова, то не сложно догадаться что именно пришло ему.
Я хватаю телефон и в панике набираю Вадима.
- Алло, - в трубке после долгих гудков звучит его голос.
- М-м-м... К тебе случайно курьер сегодня не заглядывал? — спрашиваю издалека.
- Нет, - лениво протягивает Вадим и я сразу же расслабляюсь. — Меня не было дома, поэтому я попросил оставить коробку у консьержа, - произносит после короткой паузы и я резко поднимаюсь с дивана.
- Он перепутал посылки. Мне твой ошейник пришел. Не мог бы ты вернуть мне мою коробку? Ты же не открывал ее? — тарабаню на выдохе скороговоркой.
- Хм, ты так бурно реагируешь, что мне становится безумно интересно, что же такого тебе пришло.
- Не смей! — вскрикиваю я и несусь к выходу, прихватив злосчастный ошейник — Я у твоей двери, открой.
- А кто сказал, что я дома? — с насмешкой спрашивает Титов, раздражая меня до невозможности. Но Марсель сдает его с потрохами, начиная громко лаять.
- Тогда почему я слышу лай твоей собаки и в трубке, и у твоей двери? — конечно же я блефую, звукоизоляция здесь такая, что можно вечеринки устраивать и никто из соседей не услышит, но Вадим ведется.
Через несколько минут дверь передо мной открывается и в проеме появляется мужчина с голым торсом. В одной руке у него бутылка виски, а во второй... Я вся покрываюсь пятнами от смущения.
За этим пришла? — он машет в воздухе моими кружевными трусиками, в которых я должна была выглядеть безумно греховно и эротично, потом сминает их в руке и склоняется к моему лицу. — Для кого так старалась.
- Ну уж точно не для тебя, - пытаюсь выдернуть из его захвата тонкое кружево, но вместо этого оказываюсь затянутой в квартиру Вадима и прижата им к стене.
Его дыхание пахнет алкоголем. Он смотрит на меня и в этом взгляде проскальзывает то, что мне абсолютно не нравится. Какая-то затаенная злоба. То ли на меня, то ли на весь мир.
- Плохой день? — спрашиваю едва слышно, растеряв всю свою смелость. Рядом у ног вертится Марсель, но мужчина не обращает на него никакого внимания.
- День как день, не хуже других, - язвительно отвечает Вадим и отпивает из бутылки виски, при этом все еще не отрывая от меня своего взгляда. — А у тебя как прошел?
На светскую беседу наш разговор совершенно не походит, как и на обычное общение между соседями. Хотя бы потому, что рука Титова внезапно оказывается под моей майкой и накрывает грудь. Я сразу же покрываюсь мурашками, а между ног разливается приятное тепло. Даже сейчас, когда он с таким пренебрежением обращается ко мне, я не могу контролировать себя и это становится проблемой.
Губы Вадима медленно приближаются к моим. Он ведет языком по уголку моего рта, просовывает язык внутрь, словно пробуя меня на вкус и отстраняется. У меня во рту остается привкус алкоголя. Мне кажется, Вадим немного пьян.
- Надень это, - говорит он и до моего сознания не сразу доходит о чем речь. — И то что в коробке осталось тоже. Хочу видеть тебя в этом.
- Что? Нет — резко вскрикиваю я, немного опешив от такого приказа.
- Для другого выбирала? — Титов делает свои выводы, в глазах его появляется опасный блеск.
Не двигаясь с места, он захлопывает входную дверь, которая все это время находилась открытой и любой, кто проходил бы мимо мог услышать нас.
- Ты пьян, Вадим. Вот твой ошейник, - кидаю ему в грудь вещь, а потом разворачиваюсь чтобы уйти, но мужчина не дает.
Бутылка с громким стуком летит на пол и жидкость растекается по паркету. Я вновь оказываюсь прижатой к стене, только в этот раз Вадим не медлит. Его губы накрывают мои в жестком поцелуе, его руки дергают пуговицу на моих джинсах и проникают под трусики. Все это происходит в
