– Руслан, мальчик мой, – начала старушка, усевшись на диван рядом с внуком. – Мы так и не смогли нормально поговорить после случившегося. По телефону ты ограничивался короткими фразами и не давал мне выговориться.
Руслан напрягся, я видела по глазам, что эта тема ему неприятна. Конечно, проще отгородиться ото всех, чем выслушать.
– Сынок, для меня не имеет значения, чьей ты крови. Я с первых дней твоей жизни держала тебя на руках. Так же, как и твой отец. Поверь мне, для него бы это тоже было неважно. Он бы ни за что от тебя не отказался, даже если бы узнал правду. Ты ни в чем не виноват! И не смей думать о таком. Ты был, есть и всегда будешь моим внуком!
– Бабушка, – он замялся, а я ладошкой смахнула с глаз выступившие слезы. Слова пожилой женщины растрогали меня до глубины души. В этой беспросветной тьме они казались лучиком света.
– Мальчик мой, ты не должен был подписывать бумаги, не посоветовавшись со мной, – тяжело вздохнув, упрекнула Мария Григорьевна. – Что бы там ни говорила твоя мать, ты такой же наследник, как и Рома…
– Бабушка, мне чужого не надо, – возразил было Руслан.
– Чтобы я такого больше не слышала! Ты мой внук! – она ударила себя кулаком в грудь, и я не смогла сдержать улыбку. – И мой наследник!
– Что? – парень нахмурился, наблюдая за тем, как бабушка достает из сумки документ и протягивает ему. – Что это?
– Дарственная. Я передаю тебе все, что принадлежит мне, нужна только твоя подпись.
– Нет, бабушка, нет. Прости, но я не могу это принять.
– Руслан! – строго одернула пожилая женщина. – Я так или иначе оставлю всё тебе. Ерепенься ты, не ерепенься. Конечно, изначально я собиралась разделить все поровну между тобой и Ромой. Но ему и так досталась отцовская половина компании.
– Ба, правда, не нужно этого. Не хочу. У меня есть свой бизнес в Америке. Я вернусь туда. Но тебе спасибо, что подумала обо мне, – он склонился к бабушке, обнял и поцеловал её в щеку,
– Хочешь уехать – уезжай, но сначала подпиши документы. Моё решение не изменится.
– К чему такая спешка, бабуль? – Руслан посмотрел на неё, прищурившись. А внутри меня снова всколыхнулось плохое предчувствие.
– Как видишь, мальчик мой, жизнь может оказаться очень непредсказуемой. Да и я не в том возрасте, чтобы откладывать что-то на потом, – устало улыбнулась старушка.
– Только в этом дело? Или есть что-то ещё? – с подозрением поинтересовался Юсупов.
– Я боюсь, эта ведьма ещё что-нибудь выкинет, чтобы присвоить то, что ей не принадлежит. Она и так пыталась надавить на меня, требуя переписать всё на Рому, – ошарашила нас Мария Григорьевна.
– Что значит – пыталась надавить? – зарычал Руслан.
– Не забивай голову, – отмахнулась старушка. – К её выходкам я уже давно привыкла. Но мне будет спокойнее, когда я сделаю то, что следует.
– Если она угрожала тебе – скажи!
– Нет-нет, ничего такого, – заверила Мария Григорьевна. Но мы с Русланом переглянулись: видимо, он, как и я, не поверил ей.
– Бабуль, прости, но сейчас я не могу подписать документы, я к этому просто не готов, – он взял бабушку за руку и заглянул ей в глаза. – Нужно все обдумать. Мне не нравится, что ты впопыхах принимаешь такие решения.
– Сынок, – женщина накрыла его кисть своей ладошкой. – Если не хочешь подписывать сейчас, останься, стань пока моим доверенным лицом и вступи в управление компанией на равных с братом. Я буду счастлива, если вы вернетесь домой. Ты же знаешь, особняк принадлежит мне, а значит, и тебе. Пусть Эльвира сама убирается оттуда!
Я замерла. Меня разрывало на части двоякое чувство. Не знаю, что было сильнее: надежда на то, чтобы он остался, или страх из-за того, что останется. Здравый смысл кричал, что из этого не выйдет ничего хорошего. Эльвира сделает всё, чтобы не подпустить Руслана к компании. А как мы поняли, эта ведьма способна на самое страшное.
– Я не могу, ба. Я даже видеть их не хочу, а уж тем более – жить с ними рядом. Прости.
Я нисколько не сомневалась, что он принял правильное решение. Однако в душе поселилась тревога за бабушку. Бедная женщина осталась один на один с чудовищем в человеческом обличии. И я ничего не могла с этим поделать.
– Ты в порядке? – подошёл ко мне Руслан после того, как проводил бабушку.
– Что? – подняла на него растерянный взгляд.
– Спрашиваю, ты в порядке?
– В порядке, – соврала я. Нет, я была совсем не в порядке. Мне было страшно. Страшно оттого, что я не могу защитить сразу всех. Страшно из-за того, что он сегодня уезжает. Страшно, потому что приходится скрывать правду. Я была в ужасе и, казалось, вот-вот сломаюсь. Этот непомерный груз прибивал меня к земле, лишая последних сил.
– Выглядишь неважно, – констатировал муж.
– Устала просто.
– Я звонил тебе раз десять. Почему не отвечала?
– Забыла включить звук, – очередная ложь, как позорное клеймо на моей совести. – Если ты хотел узнать про документы – передала лично в руки.
– Спасибо…
– Не за что.
– Ник, – он опустился на корточки передо мной и внимательно посмотрел на моё лицо. – Ты разбила губу? – коснулся ранки большим пальцем, и я вздрогнула.
– Прикусила, – выдохнула. – Дурная привычка.
– Из-за чего нервничала? – нахмурившись, спросил муж.
– Не поняла?
– Ты ведь кусаешь губы, когда нервничаешь.
– Да нет, я даже не заметила, – мне уже хотелось дать самой себе леща, потом что с каждой секундой я всё больше и больше утопала во вранье.
Машинально зацепила зубами нижнюю губу и тут же отпустила под строгим взглядом мужа. И он склонился ко мне. Его рот приблизился к моему, и я почувствовала, как неистово забилось моё сердце. Оно испуганно сжалось и вновь затрепетало с бешеной силой.
– Не стоит этого делать, если ты не собираешься остаться, – прошептала ему прямо в губы и мысленно закончила: «Пожалуйста, не ломай меня сильнее. Я этого не вынесу».
Он застыл на секунду, а потом резко поднялся и ушёл. А я зажала руками рот, пытаясь побороть всхлип, вырывающийся наружу…
Глава 50
Любовь – как дерево; она вырастает сама собой, пускает глубоко корни во все наше существо и нередко продолжает зеленеть и цвести даже на развалинах нашего сердца.
Виктор Гюго
* * *
Мы больше не говорили. Я лишь молча обняла его на прощание. Потому что боялась, что, если открою рот, разревусь навзрыд. Один только Бог знает, каких нечеловеческих усилий мне стоило разжать руки и отпустить его. Отпустить, возможно, навсегда. Скорее всего, навсегда! Когда за ним захлопнулась дверь, я ещё долго стояла, неподвижно глядя на светло-серое дерево. Время словно остановилось, и я зависла в некой прострации. Будто ждала, что вот-вот опустится дверная ручка и Руслан вернется. Но не вернулся. Естественно, не вернулся… Иного и не стоило ожидать. Осознав это, со стоном опустилась на пол, прямо на придверный коврик, и обняла себя руками. Заплакала, наконец-то выпуская наружу накопившееся за этот ужасный день напряжение. Ревела, отключив разум. Слезы нескончаемым потоком катились по моим щекам. Я захлебывалась, громко всхлипывая. По привычке несколько раз пыталась прикусить губы. Но, вспомнив строгий взгляд Руслана, бросила эту затею. Когда же я успела так на него подсесть? Когда он проник в мой разум, моё сердце, душу? Почему я этого не заметила сразу? Почему не пресекла? Да и разве можно было пресечь? Будто сердце спрашивало, кого ему любить. Оно решило за меня. Выбрало против воли. И теперь само виновато в том, что ему так больно. Больно настолько, что под рёбрами всё горит. Пылает, и невыносимо даже терпеть. Почему не существует грани? Разметки, дойдя до которой, мы могли бы выбрать, переходить ли на ту сторону, где любовь, или вернуться обратно. Но нет, нас будто заносит туда каким-то сумасшедшим вихрем. И никому не важно, что у этой любви нет будущего. Нет шанса. Она изначально обречена. Разве человек в здравом уме согласился бы на такое, заранее зная, что будет страдать? Нет, конечно, нет. Наверное, нет…
