В конце мы обмениваемся клятвами. Свою говорю быстро, сдавленно, путаюсь в словах. Арс подбадривает всячески, мягко сжимает и поглаживает мои ладони, не выпуская. Кивает и ослепительно улыбается.
Речь Долинского в его стиле. Немного сухая, ровно выстроенная. От защитного слова отличает только тем, что смягчена тембром голоса и волнением, которое, наверное, на этой прекрасной весенней лужайке чувствую только я, потому как нет здесь человека, знающего Долинского настолько близко.
Я стопроцентно не забуду этот день. Буду рассказывать о нём нашим детям, с которыми мы решили пока не поторопиться, так как я планирую развиваться в качестве тренера по пению в одной из частных школ нашего города. На всю жизнь запомню, как блестели его глаза и сбивалось моё дыхание. А последние слова в свадебной клятве мужа, навсегда останутся в сердце:
– Спасибо воле случая, что когда-то свёл нас и заставил о многом задуматься. Благодаря тебе, Ари, я понял. Прощение выше справедливости, а выше закона может быть только любовь.
Эпилог. Арсений.
Спустя пять лет.
– Долинский, нет! Я возражаю.
– Долинская, да! – хриплю, растирая влажные стенки твёрдым членом. – Возражение отклоняется. Всю жизнь мечтал это сказать сам.
– Нет, – рыпается она, извиваясь и пытаясь выскользнуть из-под захвата. – Я тебя убью, если залетим. Подам на тебя в суд, – дышит ускоренно. Возбуждена, моя девочка! – В Гаагский.
Сдавленно смеюсь, рассматривая её распахнутое тело. Каждую клеточку люблю, каждую родинку, всю её. Люблю и обожаю.
Толкаюсь в мягкой податливое тело, разместив ладони на талии.
Она протяжно стонет и ослабевает, а потом сама начинает раскручиваться на члене, как на вертеле и разгневанно шепчет под нос ругательства.
Блядь, усмехаюсь.
Подхватив под коленками стройные ноги, развожу их как можно шире и обрушиваюсь на неё своим весом, вжимая в постель.
– Что ты там шепчешь, злюка моя? – спрашиваю, прикусывая нижнюю губу.
Ту, что попухлее.
– Много болтаешь, господин адвокат, – дерзко сипит. – Трахни уже меня.
– Как скажете, деловая моя дамочка.
Двигаю бёдрами, пытаясь настроить движения так, как она любит.
– Боже, Арс, – взвизгивает, приближаясь к оргазму.
Зажимает в кулачках простыню, потом обнимает меня за шею и тянет к себе. Сама целует, лижет выгибаясь. Дышит трудно и хныкает, когда её тело начинает сотрясаться, действуя на инстинктах, пытается закрываться, но я не даю.
Развожу ноги ещё шире, фиксируя. Трахаю чёткими толчками, пока сам не чувствую, что врезаюсь в стену с размаха.
Кончаю в неё. Долго и качественно, мать твою.
И это самое трудное дело, которое я наконец-то выиграл.
– Может, я действительно неплохой адвокат, – смеясь, перекатываюсь на спину и тяну расслабленное тело жены на себя.
– Заткнись, – произносит она, блаженно закрывая глаза.
Наша дочка родилась спустя два года после свадьбы. Оба хотели, просто перестали предохраняться и в первый же месяц Ари забеременела.
Викуле вот–вот исполнится три.
Где-то год назад, я начал заводить разговор о втором ребёнке. Настаивал, аргументировал, объяснял – ни в какую.
Жена так увлечённо грезила возвращением на работу, что и слышать ничего об этом не хотела. И только сегодня, путём лёгкого шантажа, я сломал оборону.
Просто моей девочке всегда нужно время.
Я сделал эту зарубку в голове ещё много лет назад и стараюсь использовать данную информацию по максимуму. Но не чаще одного раза в пару лет. Ведь у любого правила появляются исключения, если слишком часто его использовать.
– Мама, – слышится в прихожей тонкий голосок, и мы оба подскакиваем с кровати.
Надеваю спортивные штаны и кидаюсь в Ари шёлковым халатиком.
– Что малышка? – спрашивает жена, затягивая потуже пояс.
– Мы поедем в гости? – трёт глазки.
– Доброе утро, – говорю громко и подхватываю свою младшую девочку на руки. – Конечно, поедем. Сейчас только позавтракаем, пока мама спокойно собирается.
Зажигаю свет в кухне и выгоняю с места Арчи с Тасей.
– Кашу или омлет, Вик? – спрашиваю, высовываясь из-за двери холодильника.
Окидываю дочь взглядом, чувствуя в душе сопровождающее при этом обычно жжение. Светлые кудряшки торчат в разные стороны, голубые глазки сонно хлопают.
– Хлопья хочу, – заявляет дочь.
– У нас есть хлопья?
С удивлением открываю шкаф и обнаруживаю жёлтую упаковку.
– Есть, – хлопает в ладоши. – Эвелина купила.
Закатываю глаза. Мама, как и всегда, делает всё, что взбредёт в голову.
– Ладно, – соглашаюсь, смотря её горящие глазки. – Давай сегодня хлопья, но завтра кашу.
Договариваюсь с собственной дочерью и готовлю завтрак для нас с женой. Быт даётся нам элементарно, мы оба достаточно неприхотливые и готовы идти на уступки.
К обеденному времени выезжаем к старшим Громовым. Я никогда не упоминал при Арине, что наше знакомство с Ксенией началось с попытки встречаться. Так, ничего серьёзного. Глеб относится к этому с долей иронии, а вот Арина со своим характером и ревностью может нарубить дров.
Сегодняшний сбор намечен по поводу пятилетия Костика. Глеб, нежно приобняв супругу, как отец именинника толкает речь. Дети бесятся на лужайке, а я, притянув Ари к себе поближе, поднимаю голову к небу и удовлетворённо киваю.
Чуть позже, когда мы с Андреем, Русланом и Глебом отдыхаем на веранде чисто мужским коллективом, мой телефон в кармане оповещает о входящим сообщении. Прочитав его, расплываюсь в самодовольной улыбке, как самый счастливый человек на свете:
«Блин, а мальчики, оказывается, такие классные. Только надо будет отдельную детскую сделать. В общем, я передумала. Хочу сына со светло–синими глазами и сотней белых рубашек».
Конец.
****************
Дорогие читатели!
Приглашаю Вас в свою новинку.
Книгу про Мию и Мирона, о которых мы уже слышали в доме у Алиевых.
Там узнаем, исполнила ли Ари своё желание о мальчике)
Спасибо Вам за этот путь длинной почти в три месяца!
Лина.
Ссылка на книгу-новинку: https:// /ru/reader/moya-miya-b453692?c=5223724p=2
Аннотация:
Мирон Громов был в моей жизни всегда… Этого дерзкого красавчика я считала своей собственностью, пока он… по-настоящему не влюбился. Не в меня! – Прости, моя Мия, – написал Мир в финальном сообщении. – Больше не твоя, – ответила я подонку рыдая. Он счёл нашу первую любовь никчёмной пустышкой. Значит, я тоже забуду! Вырву из сердца растоптанные чувства и отдам их другому. Например, старшекурснику-мажору. Вот только Громова такой вариант решительно не устраивает… но разве это мои проблемы?! Слишком поздно!
