то и дело крутила головой в надежде, что никто за мною не наблюдает. Камер в доме Воронцовых, благо, не было, только снаружи, и я могла не бояться, что меня поймают за руку на подходе к кабинету Анжелики Пантелеевны.
Так-с, зачем я это делаю?
Потому что собираюсь спасти Воронцова от отвратительной участи быть обманутым собственной матерью.
А что мне хорошего сделал в этой жизни Воронцов, чтобы я впрягалась из-за него? Так-так, секундочку… Бросил меня после того, как затащил в постель — несомненно, этим он дал мне толчок, и я смогла собраться, перестала быть тряпкой и уверенно двинулась навстречу своему счастью.
Что-то слабенький аргумент какой-то получается, конечно…
Ладно, даже такая скотина, как Кирюша, не заслуживает, чтобы над ним вот так вот поиздевателись, лишили его всего. И я не хочу быть в этом замешана. Зато потом в рай попаду…
Когда меня в этом кабинете за руку поймают и скажут, что было б неплохо меня в лесу прикопать. Вот как прикопают, так сразу же, в ту же секунду окажусь в раю.
Великомученица, ага.
Ой, нет, лучше о таком не думать.
Я наконец-то добралась до кабинета, добыла платочек, чтобы рукой не лапать дверную ручку, осторожно попыталась открыть кабинет, но тот, разумеется, был заперт. Анжелика Пантелеевна явно не хотела, чтобы кто-то посторонний блуждал по её личной территории, сунул свой нос туда, куда его сунуть не стоит, и всякое такое.
Как мило, однако…
Я присела на корточки, добывая из кармана припасенную заколку. Интересно, насколько тут простой механизм замка? Открыть-то я его смогу, а вот сделаю ли это так, чтобы потом и запереть можно было обратно? Ой, не факт… Но я почему-то не сомневалась в том, что там, внутри, можно отыскать какой-нибудь важный компромат, который гарантированно поможет Воронцову узнать правду и всё-таки не попасться на крючок собственной матери.
Нет, решилась — так дерзай! Надумала вскрывать кабинет — так надо таки это сделать! Реальность не терпит полумер! Даже если потом за эти действия по мне тюрьма будет плакать…
Не будет. Ничего мне не сделают.
Наверное.
Собравшись с духом, я попыталась всё-таки просунуть свою шпильку в замок и провернуть её. Дверь поддалась вроде как с первого раза, и я почти возликовала, но бурную радость проявить не успела. За спиной раздалось раздраженное покашливание, и я от неожиданности откинулась назад и села прямо на паркет.
— И что ты тут делаешь, а?
Асенька, и так выше меня ростом, сейчас казалась настоящим великаном. Я смотрела на неё снизу вверх и выглядела, наверное, потрясающе жалко, но ничего с этим поделать не могла. Хотелось провалиться сквозь землю, честное слово, но я могла только моргать и пытаться выдавить из себя подобие улыбки.
— Я… Я… — нужные слова никак не шли.
— Ты пыталась вскрыть кабинет Анжелики Пантелеевны, — возмущенно заявила Ася. — мало того, что ты на Кирилла глаз положила, так ещё и в кабинет его матери хочешь нос свой длинный сунуть, да?!
Я наконец-то смогла подняться на ноги. Легче не стало, хотя теперь я чувствовала себя более-менее равной с Асей. Конечно, уверенности от этого ни капли не прибавилось, но хоть поговорить можно было.
— Да сдался мне твой Кирилл! — решила я перейти с защиты в нападение. — Я, может быть, для него и для твоей семьи тут стараюсь, а ты мне мешаешь!
— Ты для моей семьи, оказывается, кабинет Анжелики Пантелеевны вскрыть решила?
— Ну да! Она ведь собирается надуть твоего отца!
Я зажала рот ладонью, но было уже поздно — правда сама собой сорвалась с языка.
Ася прищурилась и смерила меня внимательным взглядом. Потом завертела головой, словно пытаясь найти скрытую камеру, которая сейчас ведет наблюдение, чтобы запечатлеть кадры для очень интересного розыгрыша. А после, склонившись ко мне, шепотом уточнила:
— Ты совсем одурела? Это что ж Анжелика Пантелеевна может моему папе сделать, если они пока что даже не деловые партнеры? Она его как огня боится, иначе не пыталась бы своего Кирюшеньку на мне женить! Сводники пристарелые… тьфу, противно.
— Ну, да, семейка не очень, — согласилась я, заметив во взгляде Аси что-то вроде понимания. — Но я тут с мышеловкой ходила…
— С чем?!
— Не суть. В общем, я случайно стала свидетельницей одного не самого приятного разговора Анжелики Пантелеевны с её женихом… — я подалась вперед и ещё больше стишила голос. — И она говорила ему, что собирается приписать что-то в договоре, который твой отец и Кирилл собираются заключить. Что-то с бизнесом связанное.
Судя по тому, что Ася на меня смотрела с неким интересом, я пришла к выводу, что она в этом что-то да понимает. А махинации Анжелики Пантелеевны ей точно не по душе.
— Она говорила, — решила я ковать железо, пока горячо, — что у неё уже даже договор подготовлен, осталось только подписать его. А твой отец вчитываться в текст не будет, в конце концов, будущая родня… А потом Анжелика Пантелеевна просто заберет все денежки.
— А Кирилл как же?
— Да не знает он ничего!
— И ты думаешь, — нахмурилась девушка, — что Анжелика Пантелеевна оставит его на растерзание моему отцу? Просто так?
Я скривилась.
— Сдается мне, плевать она хотела на него, — протянула я. — Она говорила, что твой отец зятя не тронет… Твоего отца же Павел зовут, правильно?
Ася настороженно кивнула.
— Павел, Павел… — подтвердила она. — Не тронет, как же! Это что получается? — она воровато огляделась. — Анжелика Пантелеевна, значит, сбежит, а я останусь с Кириллом?
— Ну, — я смутилась, — ты ж вроде как этого хотела.
— С Кириллом, который мало того, что без денег, так ещё и без мозгов, — скривилась Ася.
— С милым рай и в шалаше?
— Смотря какой милый, — буркнула Ася. — У меня вон подружка замуж вышла недавно, вроде за парня из простой семьи, у неё вся родня на ушах стояла. Ну так он умеет зарабатывать! Годок пройдет, богаче её отца будет! А Кирилл… Ему хорошего управляющего искать надо. И там они друг друга любят! А тут! Кирилл будет за тобой шляться…
— Или за какой-то другой девушкой.
— Один фиг, — скривилась девушка. — А я буду дома сидеть и эту всю гадость разгребать да ещё и из ямы нас тянуть? Нет, спасибо, мне этого не надо!..
Что ж, я прекрасно понимала Асю. На её месте я тоже не связывалась бы с семейкой Воронцовых, особенно учитывая последние события. А то эти люди разведут, как дурочку, а потом так и оставят, не особенно задумываясь о том, как тебе, бедной-несчастной, будет
