В мозгу всплывает новая порция воспоминаний. Гоню ее прочь, но она застревает.
Блондинка спросила, можно ли ей спать со мной и Эндрю. Да, я помню: она об этом спрашивала… Но, честное слово, я имела в виду совсем другое. Думала, она хотела улечься рядом с нами и вырубиться. Я была настолько пьяна и не сообразила, что ее «спать» означало «трахаться».
Я ответила ей, что мне все равно.
А потом она…
Мне трудно дышать. Рукой я прикрываю рот. Глаза широко раскрыты. Океанский бриз их жалит.
Вспоминаю, как она стала делать Эндрю минет.
Пытаюсь встать и чувствую на спине руку Брей.
– Не лезь туда, – говорит она, усаживая меня на песок рядом с собой. – Хочешь получить кулаком по морде?
Вырываюсь из ее рук и снова пытаюсь встать, но резкие движения и взбудораженные нервы вызывают рвотные спазмы. Потом я слышу голос Эндрю где-то рядом.
– Слушай, сходи к нашей машине, – говорит он Брей. – Там в багажнике холодильник. Принеси бутылку воды.
Брей уходит.
Спазмы кончаются ничем. Желудок пуст. Эндрю приподнимает меня и отводит спутанные потные волосы с глаз и рта.
– Детка, эти гады подсыпали нам какой-то дряни.
Я приоткрываю глаза. Его руки держат мое лицо.
– Эндрю, я убью эту суку. Честное слово.
Он недоуменно смотрит на меня. Наверное, не помнит того, что вспомнила я.
– Оставь ее, она до сих пор не очнулась. Детка, я…
Теперь все его лицо – сплошное чувство вины. Мне больно это видеть.
– Эндрю, я знаю, как все произошло. Ты подумал, что она – это я. Я видела, чем она с тобой занималась.
– Не оправдывай меня, – стиснув зубы, говорит он. В глазах блестят слезы. – Я должен был понять, что это не ты. Я жутко виноват перед тобой. Я должен был понять. – Он еще крепче сжимает мое лицо.
Собираюсь ему сказать, чтобы не терзался угрызениями совести, но тут к нам подходит Элиас:
– Слушай, мы сами ничего не знали. Честное слово.
– Я тебе верю, – говорит Эндрю.
Возвращается Брей с водой. Мне становится чуточку лучше. Я сажусь, потом ложусь на грудь Эндрю. Он держит меня крепко-крепко, словно боится, что я сейчас вскочу и убегу.
Он берет у Брей бутылку, отвинчивает крышку и плещет мне на лоб и губы. Прохлада успокаивает меня.
– Старик, ты прости, что так получилось, – говорит подошедший Тейт. – Мы думали, вам это будет прикольно. Мы всем плеснули. У нас не было никаких задних мыслей.
Не успеваю опомниться, как Эндрю снова на ногах и снова бьет Тейта. И опять этот тошнотворный хруст.
– Эндрю, прекрати! – кричу я.
Элиас хватает Эндрю, а Кейлеб – Тейта, не давая им продолжить драку.
Эндрю не сопротивляется, но потом отталкивает Элиаса, поворачивается ко мне и помогает встать.
– Пошли, – говорит он.
Он хочет нести меня на руках, но я качаю головой, показывая, что в состоянии идти сама. Эндрю берет гитару, я сворачиваю одеяло, и мы идем к нашей машине.
– Может, подбросим Брей и Элиаса до города? – спрашиваю я.
Эндрю молча убирает гитару в багажник, потом отправляет туда же одеяло. Он обходит машину, встает сбоку, упирается руками в крышу и опускает голову. Втянув в себя воздух, он лупит по металлу крыши.
– Дерьмо! – кричит он и снова ударяет по ни в чем не повинной крыше.
Я не пытаюсь его успокаивать и взывать к разуму. Пусть остынет. Встаю с другого бока и просто смотрю на него. Спокойно, по-доброму. Потом залезаю в машину и хлопаю дверью. Эндрю задерживается еще на минуту, затем я слышу его голос:
– Если хотите, я подкину вас до города.
Элиас и Брей молча забираются на заднее сиденье, поставив в ногах сумку.
Сам не знаю, каким чудом мне удается легко и просто найти обратный путь. Мне все равно, если мы заблудимся. Но мы не заблудились, не сделали ни одного ошибочного поворота и ни у кого не спрашивали, как проехать. Никто из нас четверых не был настроен разговаривать, а из тех фраз, которыми мы перебрасывались во время поездки, я ничего не помню.
Подкатываем к парковке отеля и прощаемся с Элиасом и Брей. Наверное, мне стоило бы поблагодарить Элиаса и пожелать им успешного путешествия. Возможно, даже пригласить их куда-нибудь вечером, но, учитывая мое состояние, я ограничиваюсь лишь кивком, когда они благодарят нас за поездку.
Кэмрин не решается заговорить со мной. Не боится, а именно не решается. Мне стыдно поднять на нее глаза. После случившегося я чувствую себя отъявленным дерьмом. Никогда себе этого не прощу.
Кэмрин хватает меня за руку, и мы идем в наш номер. Я резко открываю дверь и тут же начинаю собирать вещи.
– Ты не…
– Не надо, – обрываю я ее. – Пожалуйста… Помолчи немного…
Ей это не нравится, но она кивает и замолкает.
Вскоре мы снова в пути. Едем вдоль побережья, но теперь уже на север. Куда? Куда угодно, только бы поскорее убраться из Флориды.
Так проходит час. Снова и снова прокручиваю в мозгу случившееся и пытаюсь найти в тех событиях хоть какой-то смысл. Съезжаю с шоссе и останавливаюсь на обочине. Вокруг – тишина. Я разглядываю свои колени, потом смотрю сквозь лобовое стекло. Замечаю, что пальцы вцепились в руль до белизны костяшек. Наконец распахиваю дверцу и вылезаю.
Иду по тропинке, спускаюсь в канаву, поднимаюсь по другому склону. Невдалеке растут деревья.
– Эндрю, остановись! – окликает меня Кэмрин.
Но я продолжаю идти. Подойдя к этому чертовому дереву, бью по нему с такой же силой, с какой утром бил по морде Тейта и Кейлеба. Кожа на двух костяшках содрана, и оттуда течет кровь, заливая пальцы. Но я продолжаю колошматить дерево.
Подбежавшая Кэмрин, собрав все силы, толкает меня в грудь. Это так неожиданно, что я едва не теряю равновесия. Вижу ее заплаканные глаза.
– Прекрати! Пожалуйста! Остановись!
Опускаюсь в траву, подтягиваю колени. Окровавленные руки висят как плети. Наклоняюсь вперед, голова свешивается вниз. Взгляд упирается в землю.
Кэмрин садится передо мной. Я чувствую ее руки у себя на лице. Она пытается приподнять мою голову, но я не даюсь.
– Не надо со мной так, – дрожащим голосом говорит она. Кэмрин пытается заставить меня смотреть на нее. Я поддаюсь, поскольку не хочу, чтобы она плакала. Смотрю на нее, и мои глаза тоже наполняются слезами. Слезами злости. Пытаюсь их сдержать. – Малыш, ты не виноват. Ты же был не просто пьян. Тебе подсыпали какой-то дури. В таком состоянии любой утратил бы контроль над собой. – Ее пальцы еще плотнее сжимают мое лицо. – Это…не… твоя… вина. Понимаешь?
Пытаюсь отвернуться, но она берет меня за руки и садится на корточки. Безотчетно обнимаю ее.
