— Я не передумаю, Эндрю. Мы не можем дальше встречаться. Это неправильно, я вела себя как самолюбивая сволочь…
— Но я тебя люблю, — настойчиво произнес он, пытаясь взять ее за руку. — А ты любишь меня — что тут плохого? Остальное неважно.
— А Джина? — Катерина закрыла глаза, когда открыла, увидела, что к ним направляется Саймон, делая вид, будто не смотрит в сторону машины. — И Марси тоже. Она страдает после выкидыша. Ты должен был остаться с ней.
Она сурово отстранилась. Эндрю, которому страстно хотелось обнять девушку, понимал, что она кривит душой.
— Я хочу быть с тобой. — Он мечтал, чтобы Катерина прекратила глупую игру. — Кэт, я никого и никогда не любил так, как тебя.
Саймон, завернув за угол, с трудом сглотнул, увидев, кто машет ему от ворот школы. «Господи, что делать?»
— Саймон! — крикнула Иззи, испугавшись, что он ее не заметил.
«Как можно не заметить Иззи Ван Эш, — подумал он, радуясь при одном взгляде на нее. — Но как сделать, чтобы она не застала Кэт и Эндрю?»
— Я решила прийти и пожелать Кэт удачи, а ее еще нет! — воскликнула Иззи, сияя. — Поверить не могу — впервые в жизни приехала заранее, а моя дочь опоздала.
Саймон скрестил пальцы за спиной:
— Она придет с минуты на минуту.
— А как у тебя дела? Нервничаешь?
— Э… да. — Саймон покраснел еще сильнее, когда Иззи поцеловала его в щеку.
— Не волнуйся, вы оба прекрасно сдадите, я уверена. А вечером мы отпразднуем, — бодро добавила она. — Вы уже решили, куда идем?
Саймон понятия не имел, о чем речь, и ненадолго задумался.
— Я хочу поступить в Кембридж, но мама не в восторге — ведь мне придется уехать.
Иззи расхохоталась.
— Я имею в виду ресторан, а не университет! Кэт воистину моя дочь! Разве не предупредила, что вечером я приглашаю вас обоих на ужин?
Сообразив, наконец, что блестящий, бронзового цвета, автомобиль, припаркованный у обочины, — это «мерседес» новейшей модели, а огромная неуклюжая собака, которая поглядывает из открытого окна, — Иерихон, Саймон пробормотал:
— Э… наверное, забыла.
— Это машина Тэша Янсена, — объяснила Иззи, проследив за его взглядом, и улыбнулась.
«Кэт, судя по всему, умолчала и насчет Тэша». Он сглотнул.
— Правда?
— Да. Так как насчет ужина? Куда бы тебе хотелось пойти?
«Мать Катерины просто чудо», — вздохнул Саймон и благоговейно вытянул шею в надежде хотя бы мельком увидеть того, кто сидит за рулем. Сквозь тонированные стекла ему удалось различить силуэт своего кумира. Тэш, в солнечных очках, лениво барабанил пальцами по рулю.
— Я всегда мечтал сходить в «Планету Голливуд», — с надеждой произнес Саймон, подумав, что, возможно, там же окажется и Тэш Янсен.
«Планета Голливуд»? О Боже. Иззи разочарованно уточнила:
— Может быть, в «Гаврош»?
— Куда угодно.
Она в восторге отбросила волосы назад.
— Значит, в «Гаврош». Если нам, конечно, удастся заказать столик. Саймон, где Кэт?
«За углом, спорит с любовником». Саймон снова запаниковал при мысли о том, что Иззи совсем близко от них, и поспешно выдал:
— Не беспокойтесь, она не опоздает. А вы действительно знакомы с Тэшем Янсеном?
Иззи помолчала, гадая, где Кэт. На нее это не похоже, но всегда оставалась маленькая вероятность, что Катерина проспала.
— Мы вместе записываем песню, — рассеянно ответила она. — Может, нам поискать Кэт?
— Нет! — Саймона передернуло. — Она никогда не опаздывает и скоро придет. А «Гаврош» — дорогой ресторан? Там подают английскую еду?
— Самую лучшую еду, — объявила Иззи, делая широкий шест. В следующее мгновение ее взгляд скользнул мимо Саймона, и глаза вспыхнули радостью. — Вот она!
Катерина была не в настроении для объятий, поцелуев и ласк. Эндрю уехал рассерженный, а тут еще Иззи в облегающих джинсах и кружевном топе без бретелек, брызжет весельем. Саймон, явно очарованный, возвышался над ней, а несколько одноклассников топтались на тротуаре вокруг красивой, бронзового цвета, машины, которая уж точно каким-то образом связана с Иззи.
— Мама, у меня экзамен.
— Конечно! Милая, я только что разговаривала с Саймоном. Мы решили поужинать в «Гавроше», и я непременно должна была пожелать тебе удачи. Лежать, Иерихон! Кэт, поздоровайся с Тэшем Янсеном. Тэш, это моя умница дочь.
Иззи, раскрасневшись от гордости, открыла дверцу «мерседеса», и девочки на тротуаре ахнули. Катерина, расстроенная после нелегкой беседы с Эндрю, с трудом подняла взгляд на Тэша Янсена. Она готова была убить мать.
— Поздоровайся, — повторила Иззи, удивленная поведением дочери. — Мы приехали повидать тебя…
— Я не просила, — сердито отозвалась Катерина. Она была слишком расстроена для разговоров. Девушки хихикали точно пятилетние, толкая друг друга, чтобы получше рассмотреть Тэша. Катерина не сомневалась, что потом они засыплют ее нелепыми вопросами, и с горечью подумала: «Только дай волю Иззи — и она превратит выпускные экзамены в цирк».
Саймон посмотрел на часы:
— Девять, Кэт.
— Нам пора, — отозвалась она.
Разочарованная, Иззи обняла ее.
— Удачи, милая. Ты справишься, я знаю.
Катерина старалась не морщиться, когда мать целовала ее: это слишком напоминало, как Эндрю пытался обнять ее и машине.
— Не надо, мама, — с болью произнесла она. — На нас все смотрят.
— И что? — Иззи тщетно пыталась вызвать у дочери улыбку. — Тебе не все равно?
— Нет, — огрызнулась Катерина. — Нам не обязательно быть в центре внимания.
К полудню стало очевидно, что неспособность Эндрю сосредоточиться отрицательно сказывается на работе. Наконец секретарша Пэм рискнула спросить, в чем дело.
Эндрю захотелось наорать на нее, когда она, вежливо выражая недоверие и подчеркивая голосом каждую ошибку, читала ему то, что он надиктовал.
— Может быть, у вас грипп? — намекнула Пэм, не веря, что он действительно болен.
Что-то случилось, и ее богатое воображение изо всех сил пыталось выяснить, что именно. Трижды за неделю ей звонила Марси Карпентер, и Пэм говорила, что Эндрю на совещании, тогда как на самом деле он выскальзывай из кабинета и устраивал себе очередной долгий перерыв на ленч. Пэм, которая проводила собственные, коротенькие перерывы за яичными сандвичами и чтением любовных романов из местной библиотеки, надеялась, что Эндрю и Джина снова сойдутся. Джина всегда помнила, когда у нее день рождения, возносила хвалы ее кардиганам и спрашивала о здоровье, тогда как Марси Карпентер была просто ленивой и себялюбивой неряхой.
