Она сделала глоток ледяной пены и спросила:
– Женя, откуда ты знаешь все эти истории, которые описываешь в сценарии? Про Людмилу и Владимира?
– Дядя Володя рассказывал.
– Дядя Володя? – упавшим голосом переспросила Варя.
– Ну да, дядя Володя Кручинин. Погоди, ты сказала, тебя зовут Варвара Кручинина? Ты – Варя, из Кириллова? – удивленно воскликнул Женя.
– Из Кириллова. Ты меня знаешь?
– Мы не виделись, но дядя Володя твою фотографию показывал. И кажется, твоя мама однажды приезжала и останавливалась у нас? Очень давно.
– Да, родители приезжали и ночевали у вас.
– Классно, мы все-таки встретились! От судьбы не уйдешь!
– Вот именно, от судьбы не уйдешь. Женя, ты знаешь, кто твой отец?
– Само собой: мой папа – Сергей Тимурович Петров.
– Ты уверен? А может быть, твой отец – Владимир Кручинин?
У Вари задрожала губа, глаза наполнились слезами.
Женя возмущенно уставился на девушку:
– С ума сошла?! Ты так о дяде Володе, о своем отце, думаешь? Моя мама работала в Министерстве машиностроения, дядя Володя приехал в командировку. Мне в то время сделали очередную бессмысленную операцию, мама обмолвилась об этом, твой отец на руках вынес меня из больницы, занес в квартиру, а потом две недели каждый вечер приходил и травил всякие байки, чтобы развеселить меня. Вот и все!
Варя смотрела на Женю широко раскрытыми счастливыми глазами.
Рябинка прыгнула с буфета на стол, потом забралась Варе на колени и замурлыкала.
– Кошки чувствуют хороших людей. – Женя сжал Варины пальцы.
Она закрыла глаза и прижала к щеке его руку.
Играла музыка, они долго и нежно целовались на диване, Рябинка самозабвенно катала прозрачный стул на колесиках, а по стене бежали слова: «Ты веришь в любовь с первого взгляда, Варя?»
– Переезжай ко мне, – предложил Женя, когда Варя рассказала ему все-все-все: о взрыве, Джульетте, Маргарите Святославовне, маме. – Раньше здесь моя бабушка жила, но теперь она к маме переехала, на «Тимирязевскую», а я – сюда. Диван раскладывается, есть еще кресло-кровать, вытащу его из кладовки и поставлю на кухне.
– Ты серьезно? – уточнила Варя и, не дожидаясь ответа, согласилась: – Тогда пойдем на Плющиху, за моими вещами?
Женя поцеловал ее в щеку и подпрыгнул на согнутых ногах.
* * *
– Мама, я ухожу, – виновато сказала Варя Людмиле Анатольевне. – Дай мне рюкзак, и еще – из ванной принеси футболку и зубную щетку.
– Как уходишь? Куда? Кто это?
– Мама, ты не поверишь, это Женя Петров, тот самый, о котором ты утром вспоминала.
– Женечка, боже мой! Дай я тебя поцелую, солнышко! Ах, отец наш не дожил, поглядел бы на тебя! Сколько он тебе историй рассказывал, старался развеселить. Ты же вечно с забинтованными ногами лежал, вечно после операций. Боже мой!
В прихожую вышла Маргарита Святославовна в новой шелковой тунике:
– Варюша, что же ты гостя в дверях держишь? Твоя мама таких пирогов напекла, с яблоками, с грибами, с клюквой, пойдемте-пойдемте!
– Варюша, ты не сказала, куда уходишь? – поинтересовалась мама, когда все уселись за стол.
В прихожей пропел звонок.
– Я открою, – вскочила Варвара.
Она распахнула дверь и замерла: в коридоре стояла Вика.
Варя попятилась. Вика вошла, помолчала мгновение и зарыдала без слов.
Варя обняла ее, тогда Вика заговорила взахлеб:
– Варечка, дорогая моя, любимая, спасибо тебе за Джульетту! Господи, если бы не ты, она бы пропала, сгинула! Я так виновата, так виновата!
Варя тоже заплакала и принялась утирать Вике слезы:
– Викуся, не плачь, все хорошо, Джулька жива-здорова!
– Ты знаешь, я потом прибежала на вокзал, а вас уже не было. Я боялась в милицию заявить, думала, меня посадят, что тогда с Андрюшей будет? Если бы ты знала, что я пережила, когда увидела Джульку в костюмерной! Я ведь с работы ушла, совсем. Поеду в Нижний, устроюсь в театре, а через пару лет, когда дочка подрастет, снова вернусь, меня в одной труппе будут ждать. Режиссер обещал: я ведь весь классический репертуар знаю!
– Молодец, Вика, молодец! Ты идешь к своей мечте – и правильно делаешь!
– Здрасте, – сказала вдруг Вика сквозь слезы. – Извините, что ворвалась.
Варя обернулась: в коридоре стояли мама, Маргарита Святославовна и Женя.
– Это мама Джульетты! – сообщила Варя, утерла слезы и улыбнулась.
– Боже мой, как мы скучаем по этому ребенку! – хором воскликнули женщины. – Вы за ванночкой пришли?
– Нет, я пришла сказать спасибо.
– Тогда пойдемте к столу, Людмила Анатольевна таких пирогов напекла!
Но едва все уселись, вновь заиграл звонок.
– Гостей с семи волостей, – засмеялась мама. – Пироги почуяли.
Гости и хозяева снова вывалили в прихожую. Вошли Оксана и Николай.
Когда улеглись восторги, охи и ахи, Оксана затащила Варю в ванную и спросила:
– Слушай, у тебя с Николаем серьезно или так, для развлечения? Мы с ним в лифте познакомились, ничего мужчина, интересный.
– Смело очаровывай, мы с ним просто друзья, – заявила Варя. – Но имей в виду, он не москвич, квартиру снимает.
– Какая ты меркантильная, – возмутилась Оксана. – Москвич, не москвич, с жильем, без жилья – разве это главное?!
Варя со смехом взглянула на подругу.
– Николай, – позвала Оксана. – Вы не хотите покурить?
– С удовольствием, – ответил водитель, потянул Варю за руку и прошептал: – Ты серьезно? С этим колченогим?
Варя выдернула руку, бросила красноречивый взгляд на остроносые туфли водителя и строго сказала:
– Коля, чтобы твердо стоять на ногах, не нужны лакированные ботинки.
Она взяла рюкзак, открыла, чтобы бросить в него курточку и белье, и вдруг увидела сложенный штапельный ковер, зеркальный ковер счастья.
Развернула позвякивающее полотнище и посмотрела на серебристые стеклышки.
В каждом осколке плыли березовые облака, смеялся отец, сильный, красивый, загорелый, в голубой рубашке с закатанными рукавами.
«Ну что, Варюха-горюха, – говорил он дочке. – Вот и разбилась твоя печаль на сто осколков счастья? Женьку не бросай, он парень хороший. Жаль, не мой сын».
