— Командир нашёлся, — буркнула Ирада, но послушно встала со своего места и они с Эвой быстро убрали со стола.
Градская сначала хотела сказать подругам, чтобы те всё оставили как есть, а потом мысленно махнула на всё рукой и прикрыла глаза. Ничего, сейчас они все уйдут, и она наконец-то останется наедине с Рустамом. Боже, как же долго она ждала!
За своими мыслями Ирма и не заметила, как задремала. Тихого ухода гостей она уже не услышала.
И даже, когда Рустам аккуратно отстранился от неё и тут же взял на руки, чтобы отнести в спальню, не проснулась. Лишь крепче обвила руками мужскую шею и, уткнувшись в неё носом, глубоко и мирно засопела.
Глава 24
Ирма проснулась, когда за окном уже было темно. Медленно приподняла веки и сонным взором уставилась на незашторенное окно. Поздний вечер. Усмехнулась, воскрешая в памяти фрагменты заканчивающего дня. Многое кажется сном. Вернее практически всё кажется сном. Но рука, что так крепко и бережно её обнимает, не даёт усомниться в реальности своих воспоминаний.
Аккуратно перевернувшись на спину, чтобы не потревожить и не разбудить спящего рядом мужчину, удовлетворённо выдохнула. Ещё несколько мгновений выждала, прислушиваясь к тихому дыханию Рустама, и лишь после повернула к нему голову. Вот он долгожданный мужчина спит безмятежным сном рядом. Удовлетворив своё любопытство и усмирив последние сомнения (всё же таковые были), Ирма тихонечко перевернулась на бок, чтобы быть полностью повёрнутой к Васильеву, и словно боясь развеять волшебство момента медленно, и как-то неуверенно подняла руку и прикоснулась кончиками пальцев к его щеке. Провела подушечкой указательного пальца по густой и идеальной брови, а после прошлась в невесомой ласке по линии носа. Улыбка её стала шире, когда Градская поняла, что мужчина начинает просыпаться. Но в своём исследовании останавливаться не спешила. Наоборот ещё больше осмелела: кончиками пальцев ласково прошлась по щеке и остановилась у уголка губ. Прикусила собственную нижнюю губу и со щенячьим трепетом очертила контур мужских уст: горячие, сухие и соблазнительные.
— Что ты делаешь? — хриплым ото сна голосом спросил Рустам, открыв сонные глаза.
— Вспоминаю тебя, — переведя взгляд с его губ на глаза, честно ответила Ирма.
— И как? Признала? — властно, но бережно придвинув её к себе, поинтересовался он.
— Почти, — лукаво усмехнувшись, прошептала Градская и, не давая ему возможности задать следующий ненужный вопрос, прикоснулась к его губам своими, в неспешном, практически целомудренном поцелуе.
Отклик получила сразу же. Причём такой, что все мысли улетели прочь из её головы. Только тело и сердце отзывались на требовательную нежность. Правда эта маленькая эйфория продолжалась совсем недолго: Рустам прервал поцелуй. Тяжело дыша и нависая над ней, смотрел обеспокоенно и как-то хмуро. А когда он быстро опустил свой взгляд вниз: удостовериться, что полностью не лежит на ней, — выдохнул. А Ирма разулыбалась счастливо и благодарно: даже в такой ситуации он не забыл о малыше! Боится причинить боль! Причём им обоим: Ирме и ребёнку.
Вот только сказать ничего не успела. Рустам откатился от неё на безопасное расстояние, но своего пристального взгляда не отвёл. Так и продолжал безотрывно смотреть то ей в глаза, то на её живот.
— Надо будет завтра у доктора спросить: можно ли нам сексом заниматься, а то боюсь я ещё пару месяцев без тебя совсем хернусь, — недовольно буркнул он.
— А с чего ты взял, что я хочу с тобой спать? — стараясь говорить скептически, спросила Ирма.
— А разве не хочешь? — в свою очередь поинтересовался Васильев.
— Да не очень.
— М-да? А мне показалось, что очень даже хочешь. По крайней мере, твоё тело так точно меня хотело пару минут назад.
— Гормоны, — пожав плечами, с наигранным безразличием сказала Ирма, старательно пряча улыбку. — У беременных такое часто бывает.
— Дразнишь? — прищурив глаза, спросил Рустам. — Решила таким образом наказать меня за тупость?
— Дразнюсь, — согласилась она. — Но наказывать тебя в мои планы совсем не входило. По крайней мере, так.
Ирма сама первая придвинулась к нему и забралась «под крылышко», удобно устроила голову на мужском плече и, обняв его поперёк груди, удовлетворённо выдохнула.
— Но я очень хочу услышать от тебя объяснения. Хочу узнать, что в твоей жизни произошло, что ты так старательно убегал от меня, — заглядывая в его глаза, призналась Градская.
— А что, тебе Костя ничего не рассказал? — удивился Рустам.
— Нет. Я не спрашивала. Он сам тоже не спешил рассказывать о тебе. Наверное, понял, что я хочу это от тебя услышать.
Васильев усмехнулся: не весело, не грустно, просто усмехнулся своим мыслям или словам Ирмы. Поцеловал свою женщину в кончик носа и, глубоко вдохнув, принялся за повествование. Просто рассказывал. Можно сказать, сухо, выдавая только важные факты и события. Рассказывал так, чтобы Ирме была понятна его жизнь и его поступки, но чтобы не вызвать в ней жалость. Этого гнилого чувства ему совсем не хотелось. В своём рассказе споткнулся лишь раз: когда речь шла о гибели брата и отчима. А вот об объявившемся старом родственнике говорил с улыбкой. И Ирма тоже в это время улыбалась, внимательно слушая его.
Жалости его рассказ не вызвал. Сожаление, да. Немного грусти. И благодарность. Ведь если он раскрылся ей сейчас, значит, она действительно для него что-то значит!
— А помнишь, мы как-то встретились с тобой в городе у супермаркета? Ты ещё в тот день наглым образом оккупировал мою кровать и проспал большую половину дня. Откуда ты такой замученный шёл? — поинтересовалась Ирма, когда Васильев закончил свой рассказ.
Рустам криво усмехнулся, машинально продолжая пропускать её распущенные волосы через пальцы и ответил:
— Вагоны с углём разгружал, — после непродолжительного молчания, ответил он.
— Эм-м-м, что? — обескураженно переспросила Ирма, отстранившись от него и опершись локтями в постель, чтобы лучше видеть его выражение глаз.
— Физические нагрузки лучше всего помогают при стрессах, — пояснил Васильев.
— Так. Если судить по твоему рассказу, то нервничаешь ты после «милого» общения с матерью. Правильно?
Рустам утвердительно кивнул, внимательно следя за её лицом.
— Значит, ноги этой женщины в нашем доме не будет! И только попробуй после ссоры со мной поехать разгружать вагоны! Я тебя в свою постель тогда полгода не пущу! Понял?!
— Да, — ответил мужчина. — А что, ты уже готова сразу жить со мной? И даже можешь прямо сейчас, выйти за меня замуж фактически не зная меня? Только с моих слов? — проникновенным голосом, поинтересовался Рустам, ласковым движением убирая прядь волос за её ушко.
— А ты уверен в том, что готов уже прямо сейчас сделать мне предложение? — вопросительно приподняв бровь, вопросом на вопрос ответила Ирма.
— Могу на колени встать, если хочешь. Правда, кольца обручального с собой у меня нет. Но мы завтра же поедем в город и выберем тебе самое лучшее.
— И почему ты мне готов сделать предложение? Потому что я ношу под сердцем твоего ребенка? — с толикой грусти в голосе, уточнила Градская.
— Нет, Ирма. Я же тебе уже говорил, что вернулся именно к тебе. Что в планах у меня было завоевать или отвоевать тебя и сделать своей навсегда.
— Почему?
— Потому что ты — моя, — уверенно ответил Рустам.
— А слов любви я от тебя так и не дождусь?! — нахмурившись, спросила Ирма.
— Дождёшься. Но только тогда, когда будешь готова их услышать и поверить в них, а главное поверить в меня.
— А сейчас я разве не верю тебе?
— Сейчас ты можешь подумать, что я признаюсь тебе в любви только из-за ребёнка. А это не так. Кстати, кто у нас будет: мальчик или девочка?
— А ты бы кого хотел?
— Неважно. Главное, что матерью этого ребёнка будешь ты! А потом… Знаешь, я только что понял, что мне бы хотелось большую семью. Минимум троих детей. Что скажешь?
