Знакомый голос вызывает внутри трепет. Спиной ощущаю знакомое тепло. Меня окутывает запах Руслана. Поворачиваюсь и замираю. Он возвышается за моей спиной как надежная стена. В глазах светится ярость. Но она направлена не на меня.
— Ага, проблемы. Жалко девчонку. Мозги пудришь ей.
— Леха, вот тебе повезло, что мы сегодня играем. Да и вообще, тебя постоянно спасает только то, что мы в одной команде, так бы уже рыло тебе начистил.
— Ой, угрозы-угрозы, — дерзко усмехается Леша.
А у меня расширяются глаза, когда Руслан отодвигает меня в сторону и делает шаг к парню. Я преграждаю ему путь и упираюсь руками в грудь.
— Прекратите! Что за детский сад? Руслан, он провоцирует. Думай об игре, а не о выяснении отношений. А ты, — поворачиваюсь к улыбающемуся Леше, — прекрати лезть ко мне. Я тебе точно не нужна, я просто лишний повод позлить Руслана. Я сразу это поняла. Поэтому просто отвали!
— Смотри-ка, какая умная.
— Свали, Леша, — рычит сквозь зубы Руслан.
Леша в последний раз окидывает нас взглядом и скрывается внутри здания.
— Пришла все-таки.
Закатываю глаза.
— Я исполняю свои обещания, в отличие от тебя.
Руслан задумчиво хмурится:
— А что я не выполнил?
Руки Руслана уже тянутся ко мне, но я делаю несколько шагов назад. Он уже в форме, и я начинаю волноваться, что ему холодно.
— Ты замерзнешь, — вырывается из меня прежде чем успеваю закрыть рот.
— Мышка, — громко фыркает Руслан, — это я должен переживать о тебе. И не увиливай от ответа. Черт, десять минут до игры. Карин, обещай, что не сбежишь и мы поговорим.
— О чем нам говорить?
Устало щипаю переносицу.
— О, поверь, нам есть о чем поговорить. Все, увидимся на трибунах. Болей там за меня.
Быстрый поцелуй в губы — и вот его уже нет.
А я и вовсе сомневаюсь, что этот мимолетный поцелуй мне не привиделся.
Нахожу глазами, где сидят родители. Убеждаюсь, что рядом с ними есть место. Там же и Милка сидит и активно машет мне. Пробираюсь сквозь сидящих людей. Сегодня на удивление аншлаг.
Еще бы! Сражаются за попадание в финал. Мне кажется, что здесь собрался весь состав двух университетов.
Девчонки кричат в поддержку команд. И когда они выходят, я отключаюсь от происходящего вокруг и сосредотачиваюсь на игре. Напряжение растет с каждой минутой. И игра не на жизнь, а на смерть.
Наша команда вырывается вперед. Ведет. И я вижу, как противников отчитывает тренер. Один из них кидает злой взгляд на Руслана, пока он что-то обсуждает с тренером.
А у меня внутри все переворачивается. Он такой сосредоточенный в этот момент, что хочется оставить в памяти именно такой его настрой. Не шутливый, а вот такой вот. Глаза серьезные, губы сжатые и нахмуренные брови.
И именно в момент, когда я впитываю вот такого его, он поднимает глаза и сразу находит меня. Уголки губ слегка дергаются вверх. Уверена, если бы не сидящие рядом родители, он бы сделал что-то серьезнее простой ухмылки.
Очередной тайм. На площадке обстановка накаляется. Руслан перехватывает мяч и плавно двигается к кольцу.
И тут перед ним выскакивает игрок из команды противника. Они сцепляются за мяч. Толчок. И в наступившей тишине мне кажется, что я слышу, как раздается громкий щелчок, и Руслан падает на площадку.
Трибуны замирают, а я вскакиваю с места. Меня словно откидывает на много лет назад, когда я сама сидела вот так на матах и держалась за ногу.
Руслан шипит сквозь зубы. Пытается подняться, но судья его останавливает. Он отмахивается, но продолжает сидеть на полу, обхватив коленку. Кусает губу до крови и сжимает челюсти.
— Его толкнули? — слышу в голосе мамы панику.
А у самой в ушах нарастает шум. Молча молюсь, чтобы он встал. Чтобы этот зловещий хруст мне только показался.
К Руслану спешит врач. Подбегает Виталик и что-то спрашивает. Руслан машет головой.
— Я сам! — слышу его рык. — Помоги.
— Не дури, тебя заберут, — рычит тренер.
У меня внутри все переворачивается от страха за него.
На площадку выносят носилки, и Руслан с помощью Виталика усаживается на них. Морщится от каждого движения. И я понимаю, что случилось серьезное.
Травма для спортсмена иногда может обернуться концом карьеры.
— Так, — Владимир встает с места и тянет за руку маму, — его, наверное, сейчас на скорой повезут в приемный покой. На снимок.
Он хмурится. Бросает на меня вопросительный взгляд.
— Я с вами.
Прекрасно понимаю без слов, куда он клонит. Я не могу оставить его в такой ситуации.
— Молодой человек, успокойтесь. Вы все равно не вернетесь на площадку. Вас надо в больницу. Замри!
Сказано Руслану, но замираю я. И тут же замечаю, как Руслан снова обхватывает колено.
— Куда его? — уточняет Владимир прежде, чем Руслана выносят на улицу.
— В дежурку. А вы?
— Семья.
Звучит дико, но это же так.
Мы встречаемся с Русланом взглядом, и я вижу, как он потерян. Впервые он в таком беспомощном состоянии, но я понимаю, что жалости он не потерпит. А так хочется его обнять. Сказать, что я его понимаю как никто.
— Мы за вами поедем.
Фельдшеры только пожимают плечами. Им, по сути, нет дела. Они просто выполняют свою работу.
Сосредотачиваю взгляд на движущейся впереди скорой. В машине непривычно тихо, даже Владимир с мамой молчат. Мама прикусывает губу. Ей тоже знакомо все, что сейчас происходит.
Успеваем к тому моменту, когда Руслана заносят в кабинет. Дверь закрывается неплотно, и я подхожу к ней.
Слышу сквозь суету и шум в коридоре слова врача.
— Похоже на повреждение крестообразных связок коленного сустава. Ну что, нужен будет покой, потом консультация ортопеда. Сейчас я проведу тесты, но у вас начинается гемартроз, а это затрудняет постановку правильного диагноза.
— В смысле? Зачем консультация? Дома отлежусь — и нормально.
— Руслан, это серьезная травма. Когда отек спадет, то нужно будет повторное обследование. Сейчас сделаем рентген, чтобы исключить разрыв или отслоение. Но все равно есть случаи, когда нужна операция.
— А… — его голос прерывается, слышу тяжелый вздох, — спорт?
— Ну, прогнозы ставить рано. Но если просто повреждение, то через месяца три постепенно вернешься в строй.
— А если нет?
— Ну, об этом судить рано. После снимка зафиксирую ногу ортезом.
— А передвигаться я как буду?
— Тебе нужно полностью исключить нагрузку на ногу. Первые дни, пока жидкость не уйдет, придется передвигаться на костылях только по острой необходимости.
У меня от лица отливает кровь. Костыли! Но я стараюсь не паниковать раньше времени. Врач же сказал, что операция может и не понадобиться.
— Спасибо.
Тихий голос Руслана причиняет боль.
В этот момент я не хочу сражаться с желанием поддержать его. Но какой у меня выбор?
Руслана снова выкатывают на каталке. Кего колену приложен пакет со льдом. При виде нас он хмурится и отводит взгляд. Я словно на себе ощущаю его боль.
— Как он?
Руслан морщится от звука голоса отца, а я только и могу смотреть, как обездвижено его колено, и сглатывать от наворачивающихся слез.
— Нужно сделать снимок. Холод притормозил распространение отека, но нужно исключить разрыв.
— Так, может, мы его в платную клинику отвезем?
— В этом нет необходимости. Уж с рентгеном мы справимся.
Пока ждем Руслана, теряю счет времени. Наконец он выходит. Нога обездвижена ортезом. Опирается на костыли.
— Домой отпустили?
— Ну а куда? На игру? — огрызается Руслан и продолжает с трудом передвигаться по коридору больницы.
— Руслан, не нужно на нас рычать.
— Пап, отвали, а! Не ты же сейчас как какой-то инвалид на костылях.
— Садись вперед, там ногу можно вытянуть, — мама кладет руку на плечо Руслана и кивает на дверь машины.
— Что, теперь я вызываю только жалость? — снова рычит со злостью.
— Руслан, — одергивает его Владимир, — прекрати. Не мы тебе травму организовали.
