— Тебя не учили, что нельзя кидать мусор на землю? — возмутилась. Я Ваню за это ругаю, а тут взрослый мужчина.
Я выглянула в окно водительской двери. Егор метко попал в металлическую урну. Позер! Он завел двигатель автомобиля, а у меня промелькнула мысль, что я не видела результат анализа. Вдруг он просто решил меня успокоить? Липкий страх забрался под одежду. Егор может не понимать, что мне нужно лечение.
— Останови, пожалуйста, — обращаюсь спокойно, а саму вновь начинает трясти.
— Что случилось? — он бьет по тормозам.
— Ваньке в садик нужно анализ сдать, а я забыла уточнить, откуда будут брать кровь… — придумываю на ходу.
— Так позвони.
— Я ведь здесь, зайду и спрошу. Посмотрю на медсестру заодно, абы кому он не позволит себя тыкать, — вымучила улыбку.
На самом деле Ваня, если видит молодую, красивую, улыбающуюся медсестру, ведет себя смирно и не капризничает. Настоящий мужчина. Анализ, конечно, нам сдавать не нужно. Я просто не хочу своим недоверием обидеть Егора. Показать, что я сомневаюсь в его честности.
Забегаю обратно в здание лаборатории. Не лезть ведь мне в урну. Прошу девушку распечатать повторно анализ, мой якобы упал и запачкался. Она смотрит на меня недовольно, но просьбу выполняет. В этот раз все происходит быстрее. Разворачиваю лист. Затаиваю дыхание. Выдыхаю с облегчением. Прямо здесь сминаю результат и выбрасывают в корзину вместе с бахилами. Надо перестать видеть в Егоре злодея…
Глава 35
Егор
Пятница-развратница, а у меня целибат. Я медленно, но верно двигаюсь в правильном направлении — завоевываю доверие и сердце одной холодной девчонки.
Рада оттаивает понемногу, хотя из образа строгой училки на работе не выходит. Намного проще общаться с ней по пути домой. Я довожу Раду до детского сада, а потом она с сыном добирается до дома на маршрутке. Вообще у нее много тараканов в голове.
Встречаемся на остановке, до работы я ее подвезти не могу, боится пересудов, поэтому выходит на углу и топает двести метров до банка. Луна не должна знать… Ваня может проболтаться… Мы сами до дома…
Она не умеет принимать внимание и заботу. И это плохо. Наталкивает меня на нехорошие мысли. Желание еще раз свернуть ее бывшему мужу челюсть жжет изнутри. К нему я больше не ездил, но с врачом созванивался. Выпишут Евгения лишь на следующей неделе. Сразу отправлю его от греха подальше в Москву. Еще раз покажется возле дома Рады, таким милостивым я не буду.
Рада направляется к машине. Я каждое утро ее жду. Подумываю даже задержать Луну в другом отделении. Нравится мне ездить за Радой, забирать ее, отвозить, по дороге о чем-нибудь болтать. А еще целовать ее на светофорах. Обожаю красный свет! Кто-нибудь бы поверил, что гонщик такое скажет или подумает? Она губы перестала красить, потому что знает, слижу помаду у первого светофора.
— Доброе утро, — садится в салон. Я нагло пялюсь на стройные ножки, которые мечтаю увидеть на своих бедрах, плечах или широко разведенными в стороны.
Нужно тормозить… Крови в мозге не осталось, она вся утекла вниз!
— Привет, это что? — киваю на бумажный пакет в ее руке. Веду носом словно собака, она не успевает ответить, как меня озаряет. — Да ладно? Чем заслужил?
Наверное тем, что веду себя как монах и при всем своем диком желании не лезу к ней в трусики. Хочу, но держусь. На работе работаем, на свидания не ходим. Только на светофорах целуемся.
— Хорошим поведением, — она с каждым днем все больше раскрывается. Может пошутить, улыбнуться, пофлиртовать, когда мы одни.
— А за плохое поведение мне полагается поощрение?
— У тебя в детстве были плохие воспитатели, за плохое поведение полагается наказание.
— А если мое плохое поведение доставит тебе незабываемое удовольствие? — мой голос звучит глуше.
Щеки Рады вспыхивают. Я знаю, что ей нравятся наши поцелуи, флирт, эмоции и искры, которые летают между нами, но она все еще зажата.
Пробую постоянно разбить этот панцирь.
— Егор, ты женат. Я так не могу, — она не говорит «нет», просто придумывает пути отступления. Боится, что вновь обижу, сделаю больно. Помощник мне — только время. Доверие легко разрушить, но очень сложно его восстановить, и я в этом каждый день убеждаюсь.
— Это единственная проблема? — она задумывается, потом кивает. Есть ощущение, что Рада что-то держит в себе, утаивает.
— Через десять дней заседание в суде, нас разведут, — я устал от всей этой тягомотины с разводом и решил договориться со Слепцовым. Он единственный, кому выгодно затягивать процесс.
— Ты вернешься в Москву? — мне хочется верить, что ей не хочется этого.
— На неделю где-то. В конце следующей придется уехать, — она ничего не говорит, смотрит в одну точку.
Вокруг нас пролетают машины. Ходят прохожие, а мы сидим в салоне спортивного авто и никуда не двигаемся, хоть и опаздываем.
— Рада, если я разведусь, ты дашь мне еще один шанс? Я ведь из-за тебя перенес головное отделение, — признаюсь. — Сделал помощницей, чтобы ты была всегда рядом, — пусть вначале я и не понимал, насколько эта девочка для меня важна.
Она не сильно удивлена.
— Это сложный вопрос, Егор. Я не могу ответить сходу. Мне нужно время подумать. Не забывай, что у меня есть сын, его комфорт и спокойствие важнее моих чувств.
— Я понимаю, Рада… — договорить не успеваю, ее телефон начинает звонить.
Она берет трубку. Я не хотел смотреть на дисплей, но так вышло, что когда доставала смартфон, он был развернут ко мне.
Андрей…
— Что за Андрей? — вырывается из меня.
— Ваня дружит с его дочерью, — объясняет Рада и принимает вызов…
* * *
Егор
«А папа, видать, хочет подружиться с Ваниной мамой…» — зло подумал про себя. Я помню того мужика с девочкой, который провожал меня взглядом из машины.
