— Нет. Давайте познакомимся поближе.
— Покажите.
— Член.
— Нет, — вновь поджимает под себя ноги, усаживаясь поудобнее. — Давайте познакомимся поближе… с вашим членом. Как вы его зовете, кстати?
— Ты епнулась что ли?! Никак я его не зову.
— Зовете. Я на форумах читала, все зовут, но мало кто признается.
— А я не зову, он меня и так слушается.
— Врете. Снимайте штаны.
Глава 20
Сказал бы шутит, так ведь нет же — упорно пялится на мой пах. Приплыли, блин. Ну в принципе закономерно. Напоил сам? Вот и расхлебывай тоже сам.
— У вас красивый потолок, — неожиданно бросает Полина, потянувшись за бутылкой вина, которую я перехватываю и отодвигаю от нее подальше. Девчонка хмурится и тут же натягивает на лицо искусственную улыбку. — Светильники очень интересные, — поднимает голову вверх, скользя взглядом по потолку. — Красиво. Штаны не снимите? — резко переводит на меня взгляд.
— Не сниму.
— Почему?
— Если сниму, то я тебя трахну. Оно тебе надо?
— Ну может и надо, но справки нет. А можно интимный вопрос?
— Давай.
— А сколько у вас там на самом деле сантиметров?
— Не знаю, — тихо произношу я, наблюдая за тем, как Полина сверлит взглядом мой пах.
— Врете. Все мальчики измеряют свое хозяйство.
— Так я уже давно не мальчик, Полиночка. С детства все выросло.
— Скажите спасибо, что в вашей жизни появилась я, — резко встает с дивана и идет в сторону кухни. Даю руку на отсечение, что придет с линейкой. Уж этого добра у нее в канцелярском футляре точно хватает.
Нет — ошибся. Вместо линейки — сантиметровая лента, что в принципе недалеко от первого.
— Снимайте штаны, Сергей Александрович. Я измерю.
— Без перчаток? — специально поддеваю я.
— Ой, я как-то об этом не подумала. Сейчас из сумки достану.
Шутит? Нет. Действительно снова уходит на кухню только уже за перчатками. И стоило Полине вернуться в этих долбанных перчатках, я понял, что еще немного, и фантазия отхлестать ее бледную задницу до красных отметин — станет реальностью.
— А вы не спустите штаны?
— Нет.
— А мне можно?
— Нет.
— Почему? — вполне серьезно, ничуть не наигранно интересуется Полина.
— Потому что, если в течение десяти секунд ты не снимешь перчатки, не сядешь на диван и не приступишь к еде, я отобью тебе задницу. И я не шучу, Полина.
— Вы не сделаете этого.
— Потому что меня накажет папа всея Руси? Я прям боюсь. Уже от страха лужу наделал.
— Не надо так говорить о моем папе. Мне не нравится ваш пренебрежительный тон. И вообще, — плюхается на диван, скидывая перчатки. — Неужели так жалко показать свое хозяйство? Меня терзают смутные сомнения, что у вас там… все очень маленькое и вы просто трусите. А двадцать пять сантиметров на плавках — это просто попытка привлечь к себе внимание, чтобы как-то скомпенсировать недостаток. Богатые пузатые дядьки покупают себе большие машины, потому что вот так они компенсируют маленький член, а вы, возможно, вместо машины… ну сами поняли. Леопольд, выходи подлый трус, — наклоняясь к моему паху, хихикая произносит Полина. — Выходи, давай, Леопооооольдушка.
Несколько секунд мы смотрим друг другу в глаза. Полина с улыбкой на губах, а вот меня совершенно не тянет улыбаться. То, что она девочка неглупая, я в очередной раз убедился буквально через пару секунд, когда несмотря на гуляющий в крови алкоголь, она четко уловила смену моего настроения и резко привстала с дивана. Вот только моя реакция всяко быстрее, чем ее. Мгновение и я схватил ее за запястье, рывком притянул к себе и уложил животом на колени. Может я и не рассчитал силу, судя по возмущенному воплю «Больно же», но в какой-то момент стало абсолютно все равно.
— Даже, когда человек вусмерть пьяный, у него должен срабатывать инстинкт самосохранения. Ты не настолько пьяна, Полина, чтобы не понимать возможные последствия своих слов, — на одном дыхании произношу я, задирая юбку ее платья.
— Только посмейте меня ударить! Я вам потом такое сделаю… такое…
— Тема членов остается нераскрытой, но ты ее и не раскроешь, если какому-нибудь мужику скажешь то, что только что говорила мне. Это я добрый и просто отобью тебе жопу, а другой трахнет в эту самую задницу, чтобы на практике поняла какой размер. Поэтому запоминай. Никогда, — по слогам проговариваю я, стягивая с нее трусы. — Никогда, Полина, не говори таких слов. Даже самому неказистому ботанику. Он, несмотря на никчемный внешний вид, может весьма изощренно отомстить. Причем значительно позже, когда ты этого уже не будешь ждать.
Замах и первый, совершенно точно болезненный, удар по ягодице последовал сразу после моих слов.
— Ай, — взвизгивает от неожиданности. — Ну все, вам конец! — начинает брыкаться, еще больше подстегивая меня к ударам по заднице. Секунда и удар с неменьшей силой по второй ягодице, от чего Полина начинает еще громче орать.
— Перед тем как говорить — надо всегда хорошенько подумать. И, кажется, я тебе уже говорил сегодня на пляже — твоя проблема в том, что ты мнишь себя выше и умнее других. Только вот на деле это не всегда так. Я не девочка, чтобы вестись на твои слова и спускать штанишки, чтобы что-то тебе доказать, — очередной хлесткий удар по Полининой заднице, от чего та напрягается и с новой силой пытается вырваться.
— Хватит! Мне больно!
Каюсь, я испытываю самое что ни на есть наслаждение, нанося удары по ее заднице. В особенности, когда кожа на ее ягодицах приобретает красный оттенок. На самом деле я действительно бью больно, по крайней мере, как минимум неприятно. И сам не понимаю на что так злюсь. Я ведь и до ее прихода ко мне знал какая она, это не новость, как и слепое поклонение папаше. И так было ясно, что с этим серьезная проблема. А может быть все куда проще и
