— Так и есть, — согласилась я. Карточкой я платила только за бронь билетов на самолёт. Но никто не знал, куда мы поехали оттуда. По сути, мы были призраками.
Конечно, люди нас видели, но это мало что значило.
— Я был осторожен, Габриэла, — пообещал Люк, пока мы шли к автобусу, который отвезёт нас в город. — Хорошо быть крайне внимательным, но я был осторожен.
— Хорошо, — сказала она, касаясь его колена. — Я могу доверить тебе свою Эвангелину, да?
Он секунду смотрел на меня глубоким взглядом, затем посмотрел на мою мать. Когда он ответил, его голос был полон убеждения.
— Да.
И затем мы пошли в город, с сумками на плечах.
Мы пообедали.
Поговорили.
Купили сувениры.
Затем моя мать поцеловала меня в щёки и обняла так, будто от этого зависела её жизнь, оставляя нас у автобуса, который ехал обратно в аэропорт.
Мы пообещали позвонить.
Она пообещала приехать, как только будут готовы документы.
И после этого мы отправились в путь домой.
Прошло восемь часов, прежде чем мы вернулись в Джерси, нам везло безостановочно. Оттуда оставалось полтора часа до Нейвсинк Бэнк.
Большинство этого времени царила только тишина.
Нам обоим нужно было много чего обдумать.
Мне — его прошлое, визит к маме, мужчину, который причинил мне боль.
Ему — раскрытие передо мной своей уязвимости, убийство, уборку, моё признание.
Не было так называемой дистанции. На самом деле, как только мы уселись на свои места в самолёте, его рука легла на моё бедро и оставалась там весь полёт. Пока он смотрел фильм, а я смотрела в окно, думая.
Было приятно иметь возможность сидеть и всё обдумывать, не переживая, что другого человека беспокоит моё молчание.
Это было просто… легко.
— Хорошо, — произнёс Люк, пока мы садились в мою машину, которая всё ещё стояла в аэропорту. — Ты хочешь забрать Диего или поехать домой?
— Это неправильно, что мне хочется потянуть ещё один день? Я знаю, что Барретт хорошо справляется с Диего и…
— Эв, с этих пор тебе придётся делить с ним опеку над этой чёртовой птицей. Я напишу ему и скажу, что мы заедем за ним завтра.
Это от меня не укрылось.
Мы. Мы заедем за ним завтра.
Моё сердце сжалось и дало мне понять, что я не просто макнула палец в любовь. О нет. Я плавала в ней.
Может, это было немного страшновато.
Но я была не против.
— Эван, — произнёс Люк, таким тоном, что я подумала, что он позвал меня уже не первый раз.
— Да?
— Ты меня высадишь, или я еду с тобой? — когда возникла секундная тишина, он поспешил добавить. — Просто нужно знать, должен ли я мысленно готовиться к подъёму на гору.
— Ты несколько дней практически не спал, Люк. Поехали со мной домой и поспишь.
Он отвернулся, но даже глядя на дорогу я видела улыбку, которую он пытался скрыть.
— Если ты окажешься где-то рядом с кроватью, Эв, в последнюю очередь я буду думать о сне.
— Что ж, как насчёт того, чтобы немного не спать, а потом немного поспать? — предложила я, сворачивая на свою подъездную дорожку. Мой дом казался практически чужим, хоть и прошло всего несколько дней.
— Думаю, это мне подойдёт, — согласился он, пока мы выходили из машины. — Есть шанс, что в какой-то момент ты приготовишь эти крутые буррито? — спросил он, хватая наши сумки и направляясь к двери.
— Думаю, это я смогу.
Мы вошли в дом, я прошла дальше, чтобы бросить почту на обеденный стол, и обернулась, когда не услышала следом его шагов.
— Безделушки, — подсказала я, пожимая плечами, когда его взгляд упал на меня.
— У тебя есть ещё безделушки?
— Эм… да. Повсюду, наверное.
— Ты пьёшь из чего-нибудь такого?
— У меня, эм, есть набор с кофейной чашкой, да.
Люк прошёл мимо меня, копаясь в моих шкафчиках, обыскивая один за другим, пока не нашёл то, о чём спрашивал.
— Эв, куколка, — произнёс он, поворачиваясь с двумя чашками в руках. — Эти ничем не покрыты.
— Я знаю. Я не мою их в посудомоечной машине и ничего такого.
— Да, но… кто знает, каким дерьмом их красили.
— Это дерьмо, — сказала я, забирая у него чашки, — было из натуральных ягод. Я видела, как мне их делали. Они сохли на солнце. Почему ты так одержим ими?
— Это было интересное путешествие, Эван, но теперь мы возвращаемся в реальность. И в реальности тебя травили. Новых линий нет, и это значит, что ты достаточно долго находилась вдали от яда, ты освободилась от этого дерьма. Так что оно должно быть где-то здесь. Ты проверяла воду, когда заселилась?
— Нет, я идиотка, которая не проводит должного осмотра, — я закатила глаза. — Конечно, воду я проверила.
— Хорошо, что ещё здесь есть, что не было куплено где-то в магазине? И я говорю о настоящем магазине, куколка, — улыбнулся он, — не о каком-то рынке в стране третьего мира.
От этого я фыркнула, думая, что большинство сделанных в деревнях вещей намного безопаснее сделанных на заводах, полных чёрт знает какой заразы.
— Эм… У меня в комнате есть некоторые украшения. В ванной есть расчёски.
— Что насчёт этого? — спросил он, касаясь огромной, замысловатой, красивой резной разделочной доски, которая занимала большую часть поверхности моих тумбочек.
— Это из США, — сказала я, пожимая плечами.
— Из магазина?
— Подарок от друга моего от… Алехандро.
Боже, когда я перестану по привычке называть его отцом? Через несколько дней? Недель? Лет?
Я когда-нибудь дойду до этого?
— Он сам её сделал?
— Да, он делает очень классные вещи из дерева. Сам срубает деревья на ферме.
— Как зовут этого друга Алехандро, куколка?
— Ларри, — я пожала плечами. — Он фермер с юга. У него огромный сад и акры животных. Он не доверяет своё пропитание государству или что-то такое. Он был немного чокнутым. Но милым. Он лет двадцать держал все мои безделушки у себя в амбаре.
— Ларри, да? В каком штате?
Я почувствовала, как хмурятся мои брови.
— Миссисипи. А что?
— Сделай мне одолжение, — странно произнёс он. — Не пользуйся этим больше, ладно?
— Думаешь, это и есть источник?
— А ты хочешь рискнуть? Ты как никто знаешь долгосрочные эффекты отравления мышьяком.
Я знала.
Проблемы с желудком. Тахикардия. Отёк лёгких. Проблемы с почками. Панкреатит. Приступы. Кома. Сыпь. Апластическая анемия. Периферическая невропатия. Гипертензия. Рак лёгких, мочевого пузыря, почек, лимфы, печени или кожи.
Да уж.
Ладно.
Я не собиралась больше пользоваться этой разделочной доской.
Или чашками, хоть и знала, что они безопасные.
— Ладно. Больше не буду пользоваться вещами, которые покупала не в магазинах.
— Просто до тех пор, пока мы не найдём ответы, — сказал он, подходя ближе, обвивая руками мои бёдра. — Идёт?
— Идёт, — согласилась я, прижимаясь к нему.
— Итак, я слышал что-то насчёт кровати… — произнёс он, его взгляд разгорячился.
Затем он узнал кое-что о кровати.
Затем были буррито.
И сон.
Но, видимо, не очень много сна.
Я проснулась на следующее утро, сонная, дезориентированная. Губу покалывало, потому что я по какой-то причине спала на лице. Реальность возвращалась медленно.
Возвращение домой.
Психи Люка из-за моих безделушек.
Быстрый, жаркий, жёсткий, потный, прекрасный секс.
Еда.
Затем сон.
Но, должно быть, Люк уже давно встал, потому что его сторона кровати была холодной.
Я поднялась, собираясь почистить зубы и привести в порядок волосы, прежде чем встречаться с Люком.
Но я почувствовала кое-что, проходя в гостиную.
Что-то было не так.
Когда начала взглядом искать причину своих волнений, я увидела на столе свой открытый ноутбук. Рядом была записка. И пару полосок бумаги с оранжевыми пометками.
«Ушёл на охоту.
— Люк»
Любопытствуя, я села за стол, долгую минуту промаргиваясь ото сна, чтобы сосредоточиться на экране.
