Я молчала, стараясь переварить его слова. Да, он говорил вроде бы искренне и так проникновенно, но заявлял какие-то несусветные вещи! С чего вдруг я стану его женой? Он продолжает решать за меня, не спрашивая моего мнения.
— Я обидел тебя, но был тогда не в себе… — оправдывался он, но я вытянула вперед руку, прекращая его бесполезные речи.
— Нет, Максим, — сказала так сухо, что поразилась собственной бесстрастности. — Это так не работает. Ты не сможешь оправдаться тем, что был не в себе. Ты запланировал месть и воплотил свои планы в жизнь. Не спонтанное действие, а продуманный план. Вспомни, как ты прикидывался хорошим, как осторожно и коварно заманивал меня в свои сети. Наверное, смеялся про себя, видя мою доверчивость и наивность. Ты ненавидел меня, в чём потом признался. Вспомни, как ты называл меня. Как ты угрожал матери. Как я могу тебе верить сейчас? Ты не разобрался со своей прошлой жизнью, не расстался с девушкой, а уже замахнулся на наше будущее….
— Я понимаю, что это сложно. Что ты не можешь мне верить. Но что же нам в таком случае делать? Что мне сделать, чтобы ты дала какой-то шанс?
Глядя в потемневшие глаза Макса, я видела, что он уже на стадии принятия поражения. Или мне хотелось верить, что он отступает и уже просто по инерции уговаривает меня. Меня поглощала пустота. Хотелось в нее погрузиться с головой и спрятаться от Максима. Мне не становилось легче от того, что возвращаюсь словесно в прошлое. Я высказала почти всё, что было на душе, отчего она снова мучилась и болела.
— Нет никакого шанса, Максим, — прошептала безжизненно. — Его нет. То, что ты совершил, всегда будет стоять между нами. Я буду постоянно бояться, что ты обидишь меня. А вдруг случится ситуация, что ты неправильно поймёшь что-то и натворишь дел сгоряча? И не говори, что такое невозможно. Не надо пустых обещаний. Я всё равно не поверю. Стоит только посмотреть на то, как ты с легкостью отбросил самых дорогих людей. Мать, отца. Я дала тебе слово и сдержу его. Три дня, а потом я уеду. Я решила это твердо. Мне нужно понять, что я из себя представляю.
И, знаешь, откровенность за откровенность: я не умею готовить. Совершенно. — Горькая улыбка исказила губы при этих словах и от удивления на лице Макса. Он явно не ожидал такого признания и резкой смены темы. — Моя мама держала меня подальше от кухни, я едва могу приготовить даже самые простые блюда. Те оладьи, что ты ел, это третья попытка. В общем, я хочу попробовать как-то наладить свою жизнь и заботиться о себе сама. И мне не нужен рядом человек, который меня обидел и показал всю несостоятельность моей жизни. Не нужно это постоянное напоминание. Теперь я хочу жить только для самой себя.
— Но как же я? Как же то, что было между нами? Я уверен, что ты дала мне три дня не просто так. Ты дала их нам! Чтобы попробовать еще раз, забыв про прошлое.
А вот теперь в его голос прокрались злость и настойчивость, убежденность в собственной правоте. Если Суворов и признавал поражение, то от этого пребывал в бешенстве. Вот таким я его уже знала… Спустя сколько времени он схватит меня за руку и потащит куда-то, чтобы принудить к новым пыткам?
— Между нами был крохотный огонёк, который ты собственноручно затушил. Мне кажется, в тебе говорит простой азарт, ты сейчас в роли охотника, я для тебя — что-то необычное. Но мы абсолютно разные и не подходим друг другу. К примеру, я совершенно не приемлю твой бизнес. Отвратительно торговать людьми, — с презрением в голосе упрекнула его я. — Но вряд ли ты перестанешь это делать, если я попрошу.
— Ты не просила, но я уже сам решил завязать. Найду другие способы зарабатывать. Их немало.
— Да, это так, но почему-то ты выбрал самые бесчестные. Это о многом говорит. Максим, не надо никаких обещаний. Не надо громких слов. Просто верни мне то, что отобрал. Материальное. Мою душу ты всё равно вернуть не сможешь. Я займусь этим сама — подальше от тебя. А теперь, если ты не возражаешь, я бы поплавала.
Возможно, он что-то и хотел сказать, продолжая мучить меня своими увещеваниями, вот только я уже бежала стремглав, не заботясь ни о чем. Голова гудела от мыслей, а в горле застрял комок, на глаза наворачивались слезы. Почему я хотела плакать? Это снова последствия моих страданий? Или же я не могу отделаться от искушения дать Максу шанс уговорить меня?..
Нет, я не имею право на слабость… Не имею…
Влетев в какое-то помещение, я обнаружила себя в массажном кабинете. Если Максим и пойдет меня искать, вряд ли стащит с массажного стола. Найдя глазами массажистку, я договорилась с ней о сеансе и с облегчением опустилась на длинную кушетку. Внутри царил хаос, я чувствовала себя потерянной и опустошенной…
Умелые руки мяли мне спину и как будто по кусочкам избавляли от боли и напряжения. Я даже задремала. Очнувшись ото сна, я поняла, что массажистка меня покинула. Но только я коснулась ногой пола, надев обратно верхнюю часть купальника, как она метнулась ко мне тенью и спросила со страшным лицом:
— Вы Таисия? Вас там ищет одна женщина. Говорит, что дело касается вашей матери. Пойдемте со мной…
Ничего не понимая, сонная и немного осоловевшая от массажа, я двинулась за девушкой по лабиринту коридоров. Когда на меня дохнуло морозным воздухом, я отшатнулась назад, в спасительную глубину комплекса, но массажистка твердой рукой вытолкнула меня на задний двор, где в окружении четырех огромных гориллоподобных мужчин стоял наглухо затонированный черный джип.
— Снимай купальник, — приказал один из них, поражая меня непроницаемостью своих черт.
— Ч-ч-то? — залопотала я, обхватывая себя руками и понимая безвыходность ситуации. Я одна в купальнике, стою и дрожу на снегу. — Кто вы такие?
— Тебе сказано снять купальник. Выполняй, кукла.
— Не буду! Помогите! — заверещала я и бросилась назад, натыкаясь кулаками на запертую дверь. Да что же это такое? Вдруг позади что-то шлепнулось, и я увидела угги и длинную женскую куртку.
— Так будет лучше? — злобно усмехнулся громила.
— Мы даже отвернемся, — издевательски улыбнулся другой.
И они действительно отвернулись, а мне ничего не оставалось, как выполнить их команду. Я понимала, что они пешки, и кто-то более могущественный ждет меня внутри салона. Но кто? Опять шуточки Суворова? Он хочет снова поиздеваться надо мной? Кое-как извернувшись, вся обливаясь потом от страха, я стянула купальник под предварительно надетой курткой и бросила его на снег. Дверь открылась, и из нее высунулась женская рука, хватая зеленую ткань. Не утруждая себя мыслями, зачем кому-то мой купальник, с вызовом подняла подбородок и взглянула на амбалов.
— Что теперь?
— Теперь забирайся в машину, — мотнул головой один из четверки и распахнул дверь. Мелькнула мысль побежать, но это заведомо бесполезно. Если бы у них было оружие, я бы бросилась вперед, вынуждая кого-то пристрелить меня. Зачем нужна такая жизнь, где тебя на каждом шагу подстерегают опасность и обман? Но оружия не было. Они прекрасно понимали, как и я, что справятся со мной голыми руками, переломав пополам, как тонкую спичку…
Юркнув в салон, я заморгала от окутавшего меня полумрака и уставилась на седого мужчину в костюме стального цвета. Строгие чеканные черты лица, бесцветные глаза и тонкая полоска сухих губ. Таким оказался человек, похитивший меня.
— Кто вы?
— Здравствуй, Тая, — проговорил он так тихо, что голос показался потусторонним шепотом. — Спасибо за шоу. Позволь представиться — меня зовут Александр. И я тебя купил.
Глава 28
— Купили? — задала естественный вопрос, хотя уже начала догадываться, что всё это значит.
— Да, купил, — просипел Александр, и мне показалось, что от скрипа его голоса корежит душу. Мою израненную, искалеченную мужчинами душу, которая подыхала в смертельной агонии прямо сейчас, в эту самую минуту, когда машина мчалась в неизвестном направлении.
Меня не интересовал вид за окном, он превратился в размытую картинку, как и лицо сидящего передо мной мужчины, и я поняла, что плачу. Снова слезы, чертовы слезы, естественная реакция на ситуацию, но абсолютно бесполезная. Как и попытка вырваться, сбежать, драться. Я беспомощное жалкое ничтожество, неспособное ни на один смелый поступок, даже для спасения собственной жизни.
