не против. А что, у Эрики на второй день не было никакого праздника?
— Они с мужем уже в Сочи, погнали на три дня. Решили, что так им лучше.
— Понятно.
Я бы тоже с огромным удовольствием рванула сейчас туда, где не так холодно и нет лютых морозов. Посмотрела бы на море, ведь я так люблю его… Как же давно я не была на морском берегу, как же давно мне не было хорошо…
— Ваш кофе, — пока я погружена в собственные мысли, нам уже напитки сделали, и подставка с двумя стаканчиками приземляется на откидной столик стоящего впереди кресла.
Ян вытаскивает свой стаканчик и забирает к себе, а я делаю глоток и обжигаюсь. Поспешила, вот и результат, все как в жизни.
Поспешила и обожглась.
Ждем, пока кофе остынет, допиваем молча и пытаемся привыкнуть к шуму поезда и окружающим людям, голоса которых слышим на фоне. Мне все это не мешает. Я чувствую, как проваливаюсь в сон, а моя голова склоняется… к плечу Яна. И главное, он не отталкивает. Он без парфюма, но так сильно пахнет собой. Я дышу им — не в каком-то глубоком смысле, а по-настоящему.
Хотя бы в этом предсонном состоянии можно думать, будто все это — правда и наша реальность.
Ян
Жека быстро засыпает, посчитав шум поезда за колыбельную. Сначала сидит в неудобной позе, высоко подняв голову, но постепенно наклоняется в мою сторону. И вот еще несколько мгновений, и голова Жени приземляется на мое плечо. А я и думать не могу о том, чтобы ее разбудить и прекратить это. Выдыхаю, прикрыв глаза, улавливаю родной и знакомый до дрожи запах этой девочки, из последних сил держусь в нашей реальности, где всего это быть уже не может.
Но оно есть. И Женя расслабленно дышит, устроившись на моем правом плече, а я не могу сидеть спокойно. Руки сами тянутся к ней. Осторожно накрываю ладонью ее колено и едва-едва сжимаю.
Твои колени, Женя, это отпад.
Я же помню, как они сводили меня с ума, особенно летом, когда Жека носила легкие короткие платья. Штырило меня конкретно. А еще в памяти всплывает тот весенний вечер, где мы одни в моем доме, а свет приглушен. Поцелуи уже на грани, а руки не могут остановиться. И вот она сама отходит на метр, загадочно улыбается и вдруг сдергивает с себя платье. Потому что моя, и нет смысла спорить. В глазах — смесь нежности и доверия. И то, что одно на двоих желание, мы понимаем сразу.
Каждый парень хочет быть первым у своей девушки, но и у парня когда-то бывает первый раз. Мой был с ней, и я не стесняюсь того, что достался ей таким неопытным. Зато друг у друга были только мы. Только я и она. Моя Жека.
Я уже не отрицаю очевидное после той ночи, когда поехал к ней. Я до сих пор ее люблю! Может, все наши счастливые воспоминания остались в прошлом, а люблю я ее здесь, в настоящем! И это не лечится. Не перекрывается другими отношениями. Никуда не испаряется. Просто чувства, потерявшие смысл, зарылись глубоко в сердце, спрятались за обидами и злостью, замаскировались разочарованием и опустошением. Но они не ушли никуда. Они есть.
И только одно ее слово могло бы все изменить. Если бы сказала «прости», если бы осознала, что совершила ошибку. Если бы призналась, что сама до сих пор еще чувствует что-то ко мне!
Но она не сделала ничего. Все эти месяцы с нашей первой встречи в театре молчала, а потом заявила, что счастлива и без меня.
Сама смотрит на меня так, что сердце получает микроинфаркт и потом стучит в сумасшедшем ритме. Каждый ее взгляд — очередной нож в спину, ведь это новый шанс напомнить, что я потерял ее.
Сколько сил я потратил, чтобы ее вернуть, но тщетно. Головой стены не пробьешь, даже если очень хочется. А вот сейчас она лежит на моем плече, тихо вздыхая, позволяет прикоснуться к ней. А что-то внутри меня, глубоко задвинутое, вновь пробуждается.
Поезд набирает скорость, его начинает трясти сильнее, и от этого Женя сразу просыпается, хватается за опущенную ручку кресла и смотрит на меня. И на мою руку, все еще лежащую на ее колене. Это так просто и логично, словно именно так и должно быть, и Женя не пытается избавиться от моих рук. Не верю, что это сейчас происходит с нами.
Она откидывает голову обратно на кресло, сонно и мечтательно прикрывая глаза. Смотрит на мое лицо, разглядывая так, как будто видит впервые. Чувствую, как скулы сводит, и приходится сглотнуть.
— Ян…
— Да, Жек?
Я знаю, что будет. Я чувствую. И я так сильно этого хочу, что самому страшно.
Женя решается сама, чуть подается вперед, а я закрываю глаза в страхе, что загаданное желание не сбудется. Но ее ладонь ложится на мое плечо, а губы находят мои. Мы соприкасаемся, и где-то между нами случается взрыв, который способен разрушить все.
Ее губы… Ее руки на моих плечах. Тепло ее тела и свет ее души. Наш поцелуй, который не возвращает прошлое, а ломает настоящее и показывает, как же сильно мы запутались. Заблудились. Как невероятно нас продолжает тянуть друг к другу даже после того, как все слова были сказаны. Когда решено, что это точно все. Но вместо точки снова запятая, и наш поцелуй сносит к чертям весь мир.
Так и с ума сойти можно, когда голова с телом не в ладах. Мне больно, мне сладко, мне нежно, мне горячо. Я с ней. Снова с ней. И нет, не так. Это не я с ней, а мы вместе сейчас. В этом поцелуе, где наши души сплетаются и жалуются друг другу, как же было холодно по одиночке. Всего один поцелуй, и теперь обмануть уже не выйдет.
Только вот что это значит для Жени, я до сих пор не знаю.
Мы целовались долго, но это закончилось. И вот теперь приходит осознание того, что произошло.
— Ян! Господи, я не должна была! У тебя ведь есть девушка, это почти измена! Прости меня!
— Жень, не бери вину на себя, я взрослый мальчик. Мы же оба хотели.
— Так нельзя, — не слишком нервно отвечает, но у нее дрожит голос. Жека отсаживается и вжимается в кресло, отвернувшись к проходу. — Мы не должны были делать этого, Ян.
— Лучше
