— Папа! — слышу топот Дениса из комнаты.
— Денис, будь осторожен, — порой сын бежит, не разбирая дороги, снося все на своем пути.
Буквально пару дней назад ударился об игрушечный подъёмный кран, а сейчас понеся как ни в чем не бывало к своему отцу. Непоседа еще тот.
— Здравствуйте, Тамара Игоревна, — Руслан проходит в гостиную с сыном на руках.
— Добрый день, Руслан, — мама принимает внука, который располагается на ее коленях и вертит перед нами карамелькой на палочке. — Ух-ты, какая у тебя вкусняшка. Кто тебе ее дал? — наигранно хочет отобрать, но Денис ловко уворачивается.
— Папочка принес, — довольный, грудь колесом, глаза горят.
— Этот папочка словно не знает, что перед ужином нельзя сладкое детям давать, — грозно смотрю на склонившегося ко мне Руслана. — Привет, дорогой, — позволяю поцеловать себя в щеку.
— Привет, милая, — голос поникший, уставший.
Вижу, как его всего потрясывает. Как будто всех сил лишился.
Старается выглядеть веселым, увлеченным разговором с тещей и сыном. Но мысли его явно где-то далеко. Рус решает сложную, неприятную задачу с Марьяной и ее беременностью.
Ест как робот. Наверняка, не чувствуя вкуса еды. Как в прочем и я.
Да только мне кажется, что скоро все это его уничтожит. Морально. А может и физически.
— Ну-ка, Дениска, идем-ка купаться и готовиться ко сну, — мама забирает у малыша пустую тарелку и отправляет ее в посудомоечную машину. — Оставим маму и папу с их… взрослыми разговорами.
— Да целоваться они будут. Сто процентов, — усмехается Денис, поглядывая на нас с хитрым прищуром.
— Денис, — у меня щеки пылают насыщенного ярко-красного цвета, а Руслан еле смех сдерживает.
— Так, пошли с бабушкой. Я тебе сказку на ночь почитаю. И не одну.
Сегодня они вместе ночуют. В одной комнате. Сынок очень хотел бабушку увидеть, а нам с Русланом стоит немного наедине побыть.
— Спокойной ночи, мамочка. Спокойной ночи, папочка.
По очереди нас обнимает и целует в щеки. После чего машет на прощание и скрывается с бабушкой в спальне, откуда есть выход в ванную.
— До сих пор не верится, что вы у меня есть, — Руслан обнимает сзади за талию и кладет подбородок мне на плечо.
Тепло от тела любимого приносит радость. Расслабляет. Так с ним рядом спокойно и уютно. Словно в нашем маленьком раю. На самом пушистом в мире облачке. Окутанные любовью, нежностью, ярким светом.
— Руслан, — вывожу узоры на его запястье, пока мы стоим посреди гостиной и немного раскачиваемся, как будто под медленный танец.
— Мммм, — мычит, уткнувшись носом в мои волосы и вдыхая их аромат.
— Я хотела у тебя кое-что спросить, — начинаю издалека.
— Давай что-нибудь посмотрим, — ведет меня к дивану. — Времени полно, спать еще не хочется.
Он отвлекает меня. Не дает озвучить мои мысли.
Да только до каких пор Савельев будет ограждать меня от того, что и ко мне имеет непосредственное участие? Долго так продолжаться никак не может. Придется нам поговорить, как бы трудно нам обоим не было.
Ведь даже после помещения Марьяны под наблюдение врачей, никому из нас легче не стало. Руслан постоянно был на взводе. И я ничем помочь не могла. Пыталась, но он ласково просил меня не лезть во все это дерьмо.
— Дарина, моя любимая девочка, — шепчет Руслан мне на ухо, когда мы удобно устраиваемся на диване и включаем какой-то американский фильм.
— Руслан, скажи мне… — провожу пальцем по его напряженному лицу. — что тебя гложет? Что случилось? Я верю, что вдвоем мы все решим, справимся.
— Все хорошо, — нежно целует в уголок губ и еще крепче обнимает, словно боится меня потерять. — Устал просто. Но рядом с тобой всю усталость, как рукой снимает. Моя милая Дарина.
Больше не разговариваем. Да и не нужно нам это. Наши сердца бьются в унисон. Души вместе к небесам воспаряют. Сплошное, чудесное единение.
Наш маленький мирок.
Объятья. Легкие поцелуи. На заднем плане дурацкая комедия. Слипающиеся от этого дня глаза. Практически путешествие в мир сна. Если бы не звонок мобильника Руслана.
Громкая мелодия и вибрация из его кармана отрывают меня от чего-то прекрасного. Приходится будить и Савельева.
— Милый, твой телефон, — расталкиваю его только со второго раза.
— Да, — сонно, протирая глаза и широко зевая. — Не понял? — морщится, крепко сжимая корпус смартфона. — Еще же срок не подошел, — вскакивает, от чего чуть меня на пол не роняя. — Да, понял. Сейчас буду, — отключается. — У Марьяны преждевременные роды.
— Но еще так рано, — потираю ушибленный локоть. Все-таки от неожиданности им приложилась. — Я предупрежу маму и поедем…
— Дарина, тебе не нужно ехать, — обувается, беря ключи от машины. — Я сам.
— Сам-сам, — язвлю на его дурацкую реплику. — Все сам, — тычу в него пальцем. — Стой. Мы поедем вместе.
Не знаю, что мною движет. Но мне необходимо поддержать любимого человека. Я должна быть рядом с ним.
Мама как раз не спит. Сидит в кресле с ночником и что-то читает. Предупреждаю ее, что мы уезжаем в больницу к Марьяне. Дениску оставляем под ее присмотром. Она тихо шепчет, чтобы Руслан особо не гнал, и велит сообщить ей все новости.
Какое-то странное предчувствие захватывает. Сосет под ложечкой. Колет в районе груди. Аж тяжело вздыхаю, когда из подъезда выходим. Мне не по себе. Словно… не могу точно сказать, что сейчас со мной не так. Просто… непонятное состояние.
Причина которого выяснилась уже в больнице, когда мы ворвались внутрь. Запыхавшиеся и взволнованные.
К Руслану тут же подходит врач. Смотрит сначала на меня, потом поворачивается к Руслану. Губы плотно сжаты. В глазах печаль и проблески сожаления. Хотя на лице маска уверенного человека, готового сообщить плохую весть.
— Доктор, — нарушаю тишину, хотя в глубине души догадываюсь о ее словах.
— Роды были очень тяжелые. Марьяна… с трудом смогла родить. Сейчас она в относительном порядке. Но ребенок… — вот оно самое страшное. — он недоношенный. Нам пришлось поместить малыша в инкубатор. Все решат несколько дней. Выкарабкается ли он или же…
Эпилог
Руслан, год спустя
Здесь тихо. Даже птички не поют. Словно не решаются потревожить покой ушедших от нас людей. Дышится по-другому. Ощущение пустоты и печали. Словно все краски мигом исчезают из жизни вместе с теми, кто лежит в холодной земле.
— Здравствуй, Андрюш, — провожу рукой по холодному мрамору, где выбито имя моего маленького сыночка.
Ему бы сейчас годик исполнился. Ползал бы он в манеже. Угугукал бы на своем, только ему понятном языке. А может быть уже бы учился ходить.
Да только судьба распорядилась иначе.
Жестоко и беспощадно.
Дрянную мамашку, которая кроме себя ни о ком больше не думала, Бог уберег. Дал ей шанс на дальнейшую жизнь. А маленького мальчика, переставшего дышать после недели в инкубаторе, забрал к небесам. В качестве ангелочка.
Как же меня тогда на части разрывало.
Как я метался подобно дикому зверю по больнице.
Проклинал. Обвинял Марьяну. Себя. Чертову судьбу, что вновь со всеми нами сыграла по своим чертовым, жестоким правилам.
Еле-еле в себя пришел. Обессиленный, раздавленный, поникший.
Смотрел, как врач уносит миниатюрное тельце, завернутое в простыню.
Плакал. Сидя на холодном полу. Закрыв лицо руками. А рядом она… моя милая девочка Дарина.
Та, что всегда поддерживала.
Та, что приняла беременность Марьяны. Ради меня, мля, придурка. Ради того, кто ей боль и горе принес.
Кто вымазал ее в грязи, так еще и насмехался над этим.
— Руслан, — нежный голосок моей любимой детки за спиной. Ее хрупкие руки на моих плечах и невесомый поцелуй между лопаток.
Мы вдвоем пришли к Андрею. Дарина не позволила мне ехать одному. Настояла на своем.
И вот… мы стоим перед могилой маленького мальчика и кладет за оградой игрушки и немного сладостей. Чтобы почтить память малыша, так и не познавшего этот мир.
