стоп, Кэтрин! От таких мыслей добра не будет. Причем исключительное тебе.
Следующие минут сорок я наслаждалась… просто ездой по городу, просто бездумным созерцанием мелькающих за окном машины городских видов и просто картинкой мужских рук, уверенно лежавших на руле. Мы почти не разговаривали, но наше молчание было каким-то по-домашнему уютным. Как будто это обычный рабочий день, в конце которого мой парень забирает меня с работы и везет домой…
А ну стоп, Кэтрин! Тебя что-то из крайности в крайность сегодня швыряет.
Клиника, к которой мы подъехали, явно была из числа элитных. Уже с приемного покоя становилось понятно, что все это сверкающее великолепие не для простых смертных. Что же, начинаю верить, что этот невесть откуда взявшийся дед не какой-то аферист, что решил отхватить кусок от моего… эм-м-м… ну и ладно, пусть будет «моего» ковбоя.
— Мэм, мне нужен мистер Райд. Я к нему с визитом, — сообщил Дизель на вопрос странно пялившейся на него даме средних лет в приемном покое. В прямом смысле странно, потому как, едва подняв глаза на возвышающегося над стойкой ресепшена Ронана, женщина застыла, как олень в свете фар, и мне стало казаться, что она вот-вот хлопнется в обморок. — Он ждет меня. В смысле, должен. Я Ронан Салливан.
Никакой реакции.
Я уже собралась пощелкать пальцами перед лицом дамочки с осоловевшим взглядом, как Дизель улыбнулся ей в своей трусоснимательной манере и произнес слегка протяжно «пожа-а-алуйста». Сотрудница клиники, мигом покраснев, как юная школьница при виде улыбнувшегося ей капитана школьной футбольной команды, резко вдохнула, будто ее ткнули шокером, и тут же засуетилась. Вызвала кого-то по внутренней связи, куда-то метнулась и примчалась обратно. Но уже не одна. Вслед за ней появились еще две медсестры и стали сновать по приемному покою, явно изображая занятость. А на самом деле просто зыркая на Ронана. Ну или я просто сама себя накручиваю. Сто лет спустя, ну или пять минут, появился, наконец, представительный мужчина в белом халате и очках в золотой оправе.
— Мистер Салливан, я доктор Амид Варма, личный лечащий врач мистера Райда. Мы были предупреждены о возможности вашего посещения, а также о предположении, что этот визит может сильно взволновать моего пациента.
— Хотите сказать, что мы зря пришли и вы нас не пустите? — насупился Ронан и, видимо, непроизвольно стиснул мою ладонь в своей.
— Нет-нет, что вы! — всплеснул руками доктор. — Я просто предупреждаю вас о том, что мистеру Райду может понадобиться моя помощь, и поэтому и только поэтому я настаиваю на своем присутствии во время вашего визита.
— Ну, тут я не знаток. Раз вы говорите, что так надо… — пожал широкими плечами мой ковбой, и сзади кто-то тихонько ахнул. Хотя опять же мне могло и почудиться.
— Я, возможно, лезу не в свое дело, но мне кажется, что твоему деду было бы приятнее впервые увидеть тебя без посторонних, — негромко шепнула я Ронану. — В конце концов, доктор может просто постоять рядом. Наверняка там есть большие окна, через которые сотрудникам клиники все прекрасно видно. А там посмотрим. Если дедушке вдруг станет хуже, то врач сможет сразу зайти?
— Думаешь? — передернул плечами мой внезапно растерявшийся ковбой. — А знаешь, пожалуй, ты права. Раз дед сам хотел меня увидеть, то не должен ведь особо расстроиться при моем появлении, да?
— Уверена, он будет счастлив. А от счастья редко умирают, — тихонько пожала я его руку и попыталась вытащить свою из крепкого захвата. — Ты иди. Давай, ну же.
— Док, дайте нам хотя бы несколько минут наедине с дедом. А потом заходите, если что.
Заметив трепыхания моей ладони, еще крепче сжал ее, до легкой боли, и шепнул:
— Даже не думай, Кэти-котенок. Ты не посторонняя. Ты моя. И ты идешь со мной.
Доктор кивнул одной из медсестер, и нас тут же снарядили необходимыми халатами и бахилами и подвели к одной из палат.
— Мистер Салливан, я буду рядом. Пожалуйста, очень вас прошу, мистеру Райду в его состоянии противопоказаны волнения. Постарайтесь… — доктор замялся, явно пытаясь подобрать верные слова. — Постарайтесь не задерживать его надолго и не расстраивать, насколько это возможно.
— Да уж постараюсь, — кивнул Ронан и нажал ручку двери.
Дверь в палату отворилась совершенно бесшумно, если, конечно, не считать грохот моего сердца. Вот уж где шум. Моему взгляду предстала комната, больше похожая на люксовые апартаменты навороченного отеля, чем на помещение лечебного учреждения: вычурная мебель, цветной паркет, настоящее дерево, не пластик какой-то там, огромные вазы с живыми цветами. А вот аппаратура тут стояла самая что ни на есть медицинская. И, похоже, без нее старику, лежавшему на огромной кровати с приподнятым изголовьем, пришлось бы туго.
Мистер Райд. Адам Райд. Мой нашедшийся дед. Человек, в котором текла одна со мной кровь. Ерунда, как я научил себя думать за эти годы. Но отчего же тогда вся эта адская какофония от долбящего в ребра сердца? Я сто лет уже как не тот сопляк малолетний, что скулил и размазывал сопли ночами под одеялом в очередном приюте, мечтая, что вот-вот оно случится: обо мне вспомнят, меня найдут, полюбят. Давно уже и нашли, и не забывают ни на минуту, и полюбили. Все у меня есть. Чего тогда?
Адам был явно высоким и довольно мощным. Крупные руки с узловатыми фалангами пальцев поверх белого покрывала выглядели отнюдь не аристократично — эдакие здоровущие лапы мужика, за свою жизнь наверняка знавшие немало тяжелого физического труда. Такие руки видно сразу: загорелые, несмотря на болезненную желтизну, натруженные, со следами старых набитых костяшек. Не удивлюсь, если и от мозолей на ладонях он так и не избавился, вопреки статусу собственника и главы одной из крупнейших в стране компаний.
Па Джек когда-то говорил нам, что мужик мужика запросто может раскусить по первому же рукопожатию. С владельцами потных, липких, вялых ладошек лучше дел не иметь либо стараться держаться от них на расстоянии. А вот крепкая клешня, сухая и теплая, стиснувшая твою с равнозначной силой, — признак того, что с таким и по пиву можно пропустить, и разговор вести дельный. Наш Ронни, при всей его жеманности и показушной гламурности, обладал рукопожатием Железного дровосека. И бизнес свой вел соответственно. Потому-то мы и прощали ему всех этих его дурацких «птенчиков» и «пупсиков». Ну, у нас у всех свои тараканы, верно? И вот сейчас, глядя на дедовы руки, я, даже не пожимая, их понял: передо мной настоящий, нормальный мужик.
И в этот момент
