удержаться от довольной улыбки.
— Ты говорил, что я могу выбрать что-то из твоего бизнеса, что сама захочу. А еще этот дом и квартиру в Испании.
— Да, — подтверждаю.
— Я хочу завод.
Лев — Что? — мне кажется, я ослышался.
— Я хочу завод, — Алина повторяет чуть громче.
— А на Луну ты не хочешь? — рявкаю агрессивно. — Ты в своем уме вообще? Какой тебе завод?
Несмотря на мой резкий выпад, Алина остается спокойна и хладнокровна. Хотя в обычные времена уже орала бы в ответ.
— Ты сказал, что я могу выбрать, что угодно из твоего бизнеса. Ограничений не ставил. Я выбрала завод, — безмятежно парирует.
— Нет, завод ты не получишь. Еще не хватало, чтобы половина города осталась без работы по твоей вине.
— Во-первых, далеко не половина. Во-вторых, почему ты думаешь, что это произойдёт?
Я не могу понять, она правда не понимает или прикидывается?
— Алина, а что ты вообще знаешь о заводе? Кроме того что он производит удобрения.
— Это главное предприятие в городе.
— И это все, что тебе о нем известно?
Вот теперь я вижу, что Алина теряет терпение. Нервно сжимает кулаки. Но все же крепится, держит себя в руках.
— Лев, а что знал о заводе ты, когда пришел на него работать? А ведь ты сразу стал управляющим. У тебя не было ни инженерного образования, ни управленческого опыта. Хочешь сказать, что ты разбирался в удобрениях? Умел управлять таким огромным коллективом?
— Я хотя бы работал на заводе ранее. И отец мой на нем всю жизнь проработал.
— Ты там ящики таскал и вагоны разгружал в свободное от школы время, — хмыкает. — Твой отец делал то же самое.
Нетерпеливо вздыхаю.
— Наш спор бессмысленен. Завод я тебе не отдам. Выбери что-нибудь другое.
Алина испытывающее смотрит на меня. В ее голове происходит какой-то важный мыслительный процесс. Хотелось бы мне знать, какой именно. Что-то задумала? Будет теперь мстить? Откажется играть на публику в счастливую семью?
Я понимал, что развод с Алиной не будет легким. Она обязательно напоследок потреплет мне нервы и выпьет крови. Возможно, и как-нибудь отомстит. На провокации вроде новых попыток себя убить я больше вестись не буду. Я и так достаточно прожил с ней в браке, вырастил сына и обеспечил деньгами. Больше я Алине ничего не должен.
— Я тебя поняла, — задумчиво отвечает. — Ладно… — поднимается на ноги. — Я подумаю, что бы я еще хотела.
И с такой же гордо выпрямленной спиной Алина удаляется из моего кабинета. Как только за женой захлопывается дверь, я опускаю голову к бумагам, но больше не могу сосредоточиться. Смотрю на цифры, а в голове то и дело прокручивается разговор с Алиной.
Странная она какая-то. Как будто что-то задумала. И уже на этой неделе мне нужно появиться вместе с ней на одном публичном мероприятии. Судя по тому, что мы сейчас не договорились, вряд ли она согласится пойти.
Погрузиться в работу у меня не получается даже через час. В итоге я от злости бросаю ручку и встаю из-за стола. Раздражение охватило все тело и, пожалуй, есть только один человек, рядом с которым я могу расслабиться.
Хотя именно с этим человеком расслабляться нельзя.
Быстро спускаюсь на первый этаж. Свет на кухне не горит. Значит, Алина в своей спальне. Быстро одеваюсь, выхожу во двор, сажусь в автомобиль и еду к Ире. Решаю не открывать дверь своим ключом, а позвонить в звонок.
— Лев? — удивляется, открыв дверь. — Ты же говорил, что сегодня не приедешь.
— Соскучился.
Не успев переступить порог, притягиваю к себе Иру и целую. Она такая тёплая, домашняя и уютная, когда на лице нет макияжа, волосы не собраны в строгий пучок, а из одежды вместо делового костюма простая майка и домашние шорты.
— Ты такой холодный с улицы, — смеется. — Я даже мурашками покрылась.
— Ты покрылась мурашками не от холода, а от моего поцелуя.
— Как самоуверенно!
— Хочешь сказать, нет?
Закатывает глаза. Снова не хочет признаваться. Целую лицо, шею, прижимаю к себе. Никогда бы раньше не подумал, что рядом с девушкой можно испытывать такие чувства. Это больше, чем желание секса. Это желание просто находиться рядом с ней, даже когда этого самого секса нет, даже когда она болеет, злится, ругается и переходит мне дорогу на выборах.
— У меня там сейчас котлеты сгорят, — пытается выпутаться из моих объятий.
— Ммм, котлеты? Я как раз не ужинал. А борща нет?
— Нет!
— А ты мне обещала сварить, — напоминаю.
— Это было сказано на камеру для шоу, — Ира торопится на кухню, откуда доносится вкусный запах.
Снимаю куртку, вешаю на крючок, разуваюсь. Ловлю себя на том, что на душе радостно и легко. Алина со своими интригами вылетела из головы, как пробка. Иду не к Ире на кухню, а в гостиную. На письменном столе разложены бумаги. Бросаю на них короткий взгляд и хочу сесть на диван, но содержание документов заставляет меня притормозить.
Это документация по предвыборной гонке. Несколько маркетинговых исследований предпочтений жителей Печорска, пара соцопросов, что-то про детские дома…
— Это не для твоих глаз! — раздается строгий голос Иры за спиной.
Она спешит к столу, чтобы собрать бумаги.
— Я даже не успел их рассмотреть.
Самойлова мигом напряглась и помрачнела. Складывает бумажки быстро-быстро, видимо, еще и нервничает, раз они выпадают у нее из рук.
— Давай мы договоримся, что ты больше не будешь приезжать ко мне без предупреждения?
— Ир, хватит, — обнимаю ее со спины. — Ты слишком серьезно относишься к этим выборам.
— Это не я слишком серьезно к ним отношусь, а ты слишком уверен в своей победе.
— А ты считаешь, что может победить кто-то кроме меня?
— Да, я.
Не могу удержаться и смеюсь. Самойлова тут же пихает меня локтем в бок.
— Меня даже оскорбляет, что ты так меня недооцениваешь, — в ее голосе звучит обида.
— Зачем тебе это?
— Что за вопрос? А зачем всем людям победа?
Я забираю бумаги из ее рук и опускаю их на стол обратной стороной, чтобы Ира не переживала, что я могу там что-то рассмотреть. Разворачиваюсь Самойлову к себе.
—
