Но не с сыном же.
— Логично.
Рома сканирует открытый зал взглядом, чуть дольше задерживая его на рыжеволосой девчонке, выбирающей, что взять на ужин.
— Она с тобой?
— Что-то вроде того.
— Погоди, знакомое лицо. Это же дочь Захарова. Рада?
— Она.
Рейман ухмыляется, а я, снова оценивающе пробегаюсь глазами по стройной фигуре девчонки.
— Насколько я помню, она тебя жестко отшила еще во времена нашей работы в «Строе». А ее папаша потом еще и катком по тебе проехался. Сколько там на одного было? И сколько ты в больничке тогда провалялся? Два месяца? Рискуешь.
— Правильно помнишь. Но ситуация изменилась. Я ее купил. С потрохами, — Рома оскаливается.
— Дочь Захарова?
— Ты не в курсе до сих пор? Захаров разорился. Разорился и сел пару месяцев назад. После себя оставил только долги.
— Решил на ней теперь отыграться? — снова смотрю на Раду.
— За кого ты меня принимаешь? Я выступаю благодетелем, ну почти.
— А Татьяна в курсе?
— Ты, Князев, когда успел стать таким моралистом?
— После развода, видимо, — пожимаю плечами.
— Дашкино отсутствие плохо на тебя влияет. Привет ей передавай.
— Обязательно. Не уверен, что она вспомнит, кто ты. Марк, — зову сына, который барахтается в воде, — на яхту идем?
— Ага.
— Ну пошли тогда.
Прощаюсь с Рейманом и иду к сыну. Помогаю ему надеть футболку, которая валяется рядом с бассейном, и беру за руку. На улице начинает медленно темнеть.
— Папа, а это твой друг?
— Да.
— А вы с мамой поругались?
То, как он скачет с темы на тему, меня иногда пугает. Притормаживаю и присаживаюсь перед сыном на корточки.
— Нет. Не поругались.
— А почему она ушла?
— Я же говорю, ей стало жарко.
— Ты не врешь?
Отрицательно мотаю головой, а Марк в это время поджимает губы, и взгляд у него тут же меняется.
— Пап, — кладет ладони мне на плечи, — ты же нас больше не бросишь? Не уйдешь, правда? — переходит на шепот.
— Я никогда тебя не брошу.
— И будешь с нами жить?
— Сынок, мы это уже обсуждали.
— Ну сейчас мы же живем все вместе. Пап, почему мы не можем так в городе жить? Давай тогда туда больше не поедем и останемся тут, давай?
— Марк, — прижимаю его к себе.
Чувствую себя заядлой сволочью, а сердце все равно щемит.
Нужно что-то говорить, но главное — не давать ложных надежд. Я не знаю, как в дальнейшем у нас с Дашей сложится. Не знаю, несмотря на то, что хочу все исправить.
Начать все заново. По-нормальному. Сделать то, что было необходимо осуществить еще много лет назад.
— В любом случае я всегда буду рядом. Слышишь, сынок? Я очень тебя люблю.
— И маму?
Марк выпрямляет локти и заглядывает мне в глаза.
Киваю.
Даша
Он сошел с ума. Нет, мы оба рехнулись.
Это же просто не поддается объяснению. Зачем он это сказал? Кто его просил?
Уже пошел второй час, как я мечусь по комнате в спутанных мыслях.
Любит? Любил, серьезно?
Что это за любовь такая? Извращенная, неправильная…
Я такой не понимаю. Не признаю такую.
Всхлипываю и забиваюсь в угол, медленно стекая к полу. Живот уже слишком огромный, поэтому сидеть приходится только с вытянутыми ногами, а так хочется сжаться в кокон. Забыться.
Мне нельзя нервничать, а Мишины слова — стресс в чистом виде. О чем он вообще думал, когда такое ляпнул?
О себе любимом. Конечно, как всегда, только о себе.
Немного успокоившись, все же решаюсь спуститься вниз. Ни Марка, ни Миши по-прежнему дома нет. Прохожусь по просторной кухне и беру из фруктовницы манго. Пока чищу, стараюсь думать только об этом желтом фрукте.
Правда, выходит плохо. В голове то и дело жужжат Мишины признания в любви.
— Почему тогда раньше не говорил? — бросаю на стол нож, экспрессивно взмахнув руками.
— Был уверен, что это ложь.
Вздрагиваю от Князевского голоса за спиной. Он стоит в проходе, держит спящего Марка на руках.
Накрываю рот ладонью, чтобы не взвизгнуть от негодования и не разбудить ребенка.
— Подожди меня буквально две минуты, — просит бывший муж. — Я отнесу Марка, и мы все обсудим, — шепчет, скашивая взгляд к лестнице.
Молча киваю. Я сейчас все что угодно готова пообещать, лишь бы он снова не начал со мной разговаривать.
Как только Князев поднимается наверх, крадусь следом и прошмыгиваю в свою спальню. Заблаговременно закрываюсь на замок, чтобы он не вошел.
Слышу шаги по ту сторону двери и выдыхаю. Несмотря на то, что сейчас он не найдет меня внизу, сюда тоже не попадет.
С микроскопической легкостью на сердце иду в ванную. Наспех принимаю душ, закручиваю на голове полотенце и закутываюсь в халат.
Мне нужен сон. Просто сон, а завтра, когда проснусь, все станет как прежде.
Толкаю дверь в ванной, но замираю там же, на пороге, потому что Миша сидит на краю моей кровати, широко расставив ноги. Упирается локтями в колени, переплетя пальцы в замок.
Князев поднимает на меня взгляд.
— Ты взломал замок? — шепчу.
— Нет.
Миша качает головой и смотрит на распахнутое окно.
— Ты влез в окно?
Неверяще хлопаю глазами, но, судя по тому, что дверь по-прежнему закрыта, а ключ лежит на раковине, так оно и есть.
— Ты совсем ненормальный, да?
Устало вздыхаю и… Сажусь рядом с Мишей, упираясь ладонью в матрас позади себя.
— Прозвучит, возможно, не очень, но… Я много думал. Все эти два месяца.
Миша резко разворачивается ко мне и берет за руку. Поджимаю губы, а у самой сердцебиение учащается.
— Давай попробуем заново.
— Зачем тебе это? — шепчу пересохшими губами.
Я и правда не понимаю зачем. Он никогда мной не интересовался. Ему же плевать было, сейчас-то что изменилось?
— Не могу без вас. Не получается. Ты и Марк — именно вы моя настоящая жизнь.
— У тебя есть женщины. У тебя еще может быть семья.
Миша смотрит мне в глаза и качает головой. Не согласен. Хотя я и сама не верю в то, что у меня может быть какая-то другая жизнь. И это даже не дело привычки. Нет. Просто, боже, все ни капли не просто.
