раз видела, как мать и блинчики пекла, и каши варила, пока остальная семья сны досматривала. И, кажется, это её совсем не напрягало. Забота о близких – она ведь не тяготит.
Мелёхин вошёл на кухню, и Аня протянула ему чашку чая. Их пальцы на мгновение соприкоснулись, а Аню, будто током прошибло. Она чуть не поднесла к губам то место, где кожу жгло.
– Вечер начинается не с кофе, – улыбнулся Серёжа и сделал глоток. – М-м-м, какой вкусный, что там?
– Мелисса, листья смородины, малины, да ерунда всякая по народным рецептам.
– Отечественный традиционный.
– Лечебный практически, от него хоть голова не болит и не кружится.
– Как от пуэров всяких, да? – это у него как-то само собой вырвалось.
Аркадьева в который раз за вечер выразительно посмотрела на Мелёхина. Определённо, тема сегодня то и дело возвращалась к давно минувшим дням. К этому огромному восклицательному знаку… или нет, вопросительному, который так и стоял между ними.
Ане вдруг вмиг сделалось душно, сердце застучало, как ненормальное, стоило старым ощущениям вернуться. Она будто снова была в пустом отельном номере, раздираемая безграничным отчаянием и призрачной тающей надеждой.
– Ты почему тогда ушёл? – ей даже не надо было уточнять, когда и о чём это она вообще, и даже почему так резко переключила тему.
Сергей отставил кружку в сторону, думая, что лучше – горькая правда или сладкая ложь? И выбрал первое. Быть честным, так до конца.
– Я никогда не оставался с утра, к чему лишние неловкости?
– Круто, действовал по схеме, значит, – усмехнулась Аня. – А переспал тогда зачем?
– Захотел, – пожал плечами Сергей.
Аня сжала кулаки так сильно, чтобы ногти впились в ладони и привели её в чувства.
– Как у тебя всё просто. Захотел – переспал, не захотел оставаться – ушёл.
– Это мужская позиция, Ань.
– Это не мужская позиция, Мелёхин, а детский сад какой-то.
Сергей, возможно, сам не понимал, но резал по больному.
– Нет, Ань, детский сад – это когда вступают во взрослые отношения, не повзрослев. Это девочкам нужны цветочки и сердечки, поэтому я с девочками никогда и не спал. Знал же, что обязательно вляпаюсь в наивную влюблённость.
Она тут же вспыхнула от этих острых слов.
– В такую как мою?
– Именно.
Аня отвела взгляд, покачала головой. Ну, что ж, как бы горько не было, а с правдой не поспоришь.
– Зачем ты это мне говоришь?
– Хочу, чтобы ты поняла мои мотивы. Что гораздо проще иметь дело с девушкой, которая знает, что никакого продолжения не будет. Он, она, страсть вспыхнула и погасла. Всё просто.
– Это пошло, – выплюнула Аня.
– Нет, Ань, это нормально.
Больше всего её убивал его ровный спокойный тон. Он абсолютно был уверен в правоте собственных слов.
– Видимо, у нас с тобой разные понятия о нормальности. И воспитание разное тоже.
– Ты пытаешься меня обвинить в неуважении к девушкам? Но я ведь ничего никогда не делал против чьей-либо воли. Никем не пользовался. И никогда не делал того, чего бы они сами не хотели. И я всегда думал о последствиях.
– Кроме нашего случая.
– Мне казалось, я всё предусмотрел, чтобы последствий не было, – он, кажется, смутился, но Аня точно не могла быть уверена. – Я же не собирался с тобой спать, когда мы встретились вечером. Иначе бы позаботился забежать в аптеку, например, или в супермаркет на кассу.
– Отлично… Значит, это было спонтанное решение.
Мелёхин дождался, когда она посмотрит на него, и улыбнулся уголком рта.
– Не решение, Ань, порыв, влечение, я… чёрт, мне сейчас сложно оглядываться назад и анализировать ту ночь.
Ане и самой было сложно, тут она его понимала.
– Ладно. Ну, а почему ты мне не позвонил? Пропал… неужели наши хорошие отношения… наша дружба ничего для тебя не значили? – спросила она то, что так долго её тяготило.
– Очень значили, Ань… очень… но я просто понимал, что будет только хуже.
– Почему?
– С друзьями не спят. В тот момент, как я тебя поцеловал и дальше… я потерял тебя, как друга.
Мелёхин говорил это с таким убеждением, словно это была святая догма, в которую он уверовал.
– Ужас, Серёж, ты такой… циничный.
Она отвернулась, отошла, не зная, что ему такого сказать, чтобы его проняло. Но, кажется, этого и не требовалось.
– Ань, – раздалось так близко за спиной. – Анют, – плечи накрыли его руки. Она окаменела, не думая, что объятья Мелёхина – это хорошая идея. – Прости, я… наверное, действительно был циником. Мне сейчас не по себе, когда думаю, что оставил тебя один на один с проблемой.
– Лера – не проблема, – ответила она, всё же чувствуя приятную теплоту от неумелых извинений Мелёхина.
– Конечно, не проблема… она… просто чудесная девочка.
– Да, она такая.
– Но я кое-что понял, знаешь?.. – он обычно такой красноречивый вдруг замолчал.
– Что понял? – сдавленно спросила Аня.
Сергей внезапно порывисто обнял её, обхватил руками и прижал к себе крепко. Аня только ахнуть успела. Опустила взгляд на его руки, которые, словно стальные канаты, оплели её над и под грудью. По телу прошла лёгкая дрожь, и Ане казалось, что дрожала не только она. Вскинув взгляд, она наткнулась на отражение Мелёхина в оконном стекле. За окном был поздний вечер, свет от маленьких ламп кухни подсвечивал их силуэты. Две фигуры, тесным объятием соединённые в одну.
– Как в той песне, знаешь? – выдохнул Серёжа ей прямо в ухо. – Несвоевременность – вечная драма, где есть он и она.
И чтобы это значило? Она даже не успела подумать над его словами как следует.
Топот маленьких ножек донёсся до них из коридора, и оба, расцепив объятья, обернулись на этот звук.
Ночь у Ани опять выдалась сумбурной и местами бессонной. Вроде, отдохнула, а, вроде, и не особо. Вчерашние признания Мелёхина тронули её и оставили после себя не только горечь. Это что ж, выходило, если она верно трактовала его слова, то он к ней тоже что-то чувствовал, но предпочёл сбежать по привычному сценарию, потому что так проще было. Потому что оказался не готов.
«Такие как он не меняются, такие как он никогда не готовы», – вот что ей нашёптывал её внутренний голос.
Но Аня уже не была так в этом уверена, хотя буквально две недели назад похожие слова самолично бросала в лицо Серёже.
Утром возле ворот сада Аню снова ждал сюрприз. Мелёхин собственной персоной. Ему даже не надо было окликать её, она сама его заметила и подошла ближе. Она ведь даже уже и особо
