жадно лакал воду из лужи.
— У нас формальное перемирие, — ответил Демьян. — Но это ненадолго. — Он достал телефон, посмотрел на пропущенные звонки. — Сейчас или приедет, или устроит мне выволочку дома.
— Не приедет. Я сказала, что ты ей перезвонишь, как сможешь. А вот чего добиваешься ты? Хочешь довести её до белого каления?
— Я хочу прямо противоположного. Чтобы она перегорела и перешла в стадию холодного презрения, изводила меня игнором и молчанием.
— Что-то новенькое, — Нина хмыкнула. Откинула за спину косу.
— Старое и хорошо проверенное. Просто я понял, что не хочу мириться. А после того, как она вернулась из Москвы, даже домой ехать не хочу. Ничего не хочу: видеть её, слышать, говорить с ней…
«Спать», — добавил про себя.
— А с кем хочешь? — прищурила Нина один глаз, затянувшись.
«С Авророй Романовской», — ответил он мысленно.
А вслух сказал:
— Какая разница. Тесть даёт мне денег на фестиваль, так что пока в любом случае я в кабале. Я позвонил тебе не изливать душу, а сказать, что буду участвовать. Поможешь?
— У тебя кто-то есть? — проигнорировав вопрос, посмотрела на него Нина испытующе.
— В каком смысле? — включил дурака Демьян.
— Ты понял в каком, — не сработало с Ниной, слишком уж хорошо сестра его знала. — Кто-то, кто тебе важен. Ты ведёшь себя так, словно тебе плевать на жену.
— Если бы я хотел нравоучений, то поехал бы к маме. От тебя мне нужна помощь с проектом.
— А с чего ты взял, что я осуждаю? Прошли те времена, когда я выступала миротворцем. Хватит, твоя жена и меня достала, хотя я к ней всегда хорошо относилась, — она смяла бычок, ткнув в каплю воды на подоконнике. Бросила в консервную банку, забитую окурками. — Не пойму только, зачем ты взял деньги тестя? Ты же понимаешь…
— Да, я всё понимаю, Нина, — дёрнул головой Демьян. — И да, у меня кто-то есть, но я не буду это с тобой обсуждать. Я позвал тебя не за этим. Короче, я там такую мощь задумал, — сменил тему Демьян и за руку потянул сестру в кабинет.
— Сколько?! — уставилась Нина в придавленный по углам ватман с планом. — Шестьсот столов и тысяча двести лавок? А это что? — показала она на зарисовку шатра.
— Концепт дизайна. Так будут выглядеть торговые точки, что-то вроде средневековых закусочных или питейных заведений на стыке скандинавского фольклора и традиций Древней Руси.
— Жесть, — она упала на стул и схватилась за стол, когда стул на колёсиках под ней поехал. — Ты уверен, что успеешь за два месяца?
— Заказать конструкции, создать дизайн интерьера, — загибал он пальцы, — договориться с материалами, наладить логистику, найти сотрудников, привезти это всё, смонтировать, закупить продукты, сделать заготовки, три дня кормить участников фестиваля? — Все десять пальцев были загнуты. — Конечно, смогу!
— И всё это отсюда мы повезём в Москву?
— И обеспечим одновременную работу целой сети из двенадцати павильонов, — кивнул Демьян.
— И что делать мне? — развела руками Нина.
— То, что ты лучше всего умеешь. Нужен 3D-проект, графика, логотип. И будем нанимать людей. Минимум сто пятьдесят человек, — подвинул ей Демьян смету.
Нина пробежалась глазами по списку, сунула в сумку.
— Вас понял, шеф, — сдвинув на ухо свою смешную, голубую в рубчик, французскую кепку-шестиклинку, она взяла под козырёк. — Разрешите выполнять?
Есенька засмеялась и тут же повторила и жест, и интонацию:
— Лазлешити выполнять?
— Разрешаю, — подмигнул ей Демьян.
Они уже вышли к машине, когда та вдруг потянула маму за руку:
— Ты обещала спросить про тётю.
— Чёрт! Да, — развернулась Нина к Демьяну, и пока дочь не видит, закатила глаза, сделав страдальческую гримасу «все уши мне прожужжала».
— Что спросить? — удивился Демьян.
— Про папу, — ответила Есения сама. — Тётя, с которой мы птичек кормили, сказала, что его знает.
— Твоего папу? — опешил Демьян.
— Ну она же тоже спицагент, — Нина изобразила дочь, нарочито вывернув руки ладонями вверх. — А спицагенты все друг друга знают. Чо непонятного?
— А-а-а, в этом смысле, — с облегчением выдохнул Демьян.
— Ну вы же вместе летели, — обняла свою жуткую игрушку Есения с обличающим видом.
— Но я же не знал, что надо спрашивать про папу, — развёл он руками.
— Ну ты же спросишь? — не унималась мелкая.
— Я постараюсь, — помог ей сесть в машину Демьян.
— Ужасный возраст, все эти вопросы, — покачала головой Нина, когда они с Демьяном остались вдвоём. — Говорят, это временно, потом пройдёт, забудет. Но всё же про папу надо было врать убедительнее, — вздохнула она.
— Надо было сказать, что он умер.
— Как хомяк? — усмехнулась Нина. — Она по хомяку три дня рыдала, что было бы из-за отца? Да и не могу я сказать такое про живого человека.
— Ну теперь выкручивайся как знаешь, — вздохнул Демьян.
— Теперь у меня есть несколько дней передышки, — чмокнув брата в щёку, Нина села за руль.
О том, что он действительно может позвонить «тёте», с которой вместе летел, она и не подозревала.
«А ведь я могу», — подумал Демьян. Но мысль, что он, конечно, не должен, но может, — неожиданно обрадовала. Да что там, окрылила.
Он достал из кармана телефон. Тот вибрировал в руках очередным звонком от жены.
— Да, — ответил Демьян.
— Если вдруг ты обо мне беспокоился, — хмыкнула Полина, — то всё обошлось, я уже дома.
«Обошлось?» — Демьян мучительно пытался вспомнить, что случилось.
Ах да! У неё заглохла машина, выскочил какой-то «чек», то есть на приборной панели загорелась непонятная аварийная лампочка, пришлось срочно вызывать специалиста по электронике из автосалона — пересказала ему злоключения жены Нина.
— Я рад за тебя. Я бы тебе всё равно ничем не смог помочь. Я ничего не понимаю в электронике.
— Естественно, не мог. Я звоню тебе и не за этим. Мне не нужна твоя помощь, Демьян. Мне нужны поддержка, участие, сочувствие, наконец. Впрочем, о чём я… — она бросила трубку.
Последний раз Полина также её бросила три дня
