у него все равно не получается забить. Видно, что Тимур сильно нервничает из-за этого. Никита неоднократно рассказывал, что у них в команде нет дружбы между друг другом. Но тем не менее они команда, на поле у них общая цель — победить. А Довлатов ведёт себя так, словно он играет не за команду, а сам за себя.
Окончательно я убеждаюсь в этом, когда в добавочное время первого тайма Никита забивает гол. Все радуются и поздравляют Никиту, кроме Довлатова. Тот вообще с кислой миной, как будто проглотил лимон.
Пока пятнадцатиминутный перерыв, иду за кофе. Уж слишком холодно. Отстояв очередь, заказываю американо. Беру бумажный стаканчик и направляюсь к столикам. Почти дохожу, как вдруг меня кто-то толкает. Стаканчик выпадает из рук, и кофе проливается прямо на мой новый пуховик ванильно-молочного цвета.
— Упс, какая досада, — звучит над ухом. Это одна из Никитиных поклонниц. — Прошу извинить, я случайно.
По ее мерзкой физиономии понятно, что она не случайно, а специально. Ещё и лыбится противно. У меня срывает стоп-кран.
— Во совсем уже охренели? — зло рычу. — У вас с башкой все в порядке? Что вы прицепились ко мне? Вам всем сколько лет вообще? Такое ощущение, что десять. Посмотрите со стороны, как вы себя ведёте!
— Это ты посмотри на себя со стороны, — продолжает лыбиться. — Лицо, как у лошади. Зубы, как у хорька.
— Вам всем в психушку надо. Больные.
Чтобы не продолжать больше разговор, устремляюсь к туалетам. Хотя в груди бушует ярость, я бы много чего могла ей сказать, да вот только эта дура не стоит моего времени. Отмыть пуховик, конечно же, не получается. Только зря намочила его. С огромным мокрым пятном возвращаться на трибуны нельзя, потому что оно покроется льдом, и я точно заболею. Вызываю такси и еду домой.
Настроение испорчено. Даже глаза мокнут, но я запрещаю себе плакать. Отношу пуховик в химчистку и жду Никиту. Он должен заехать за мной вечером после матча, чтобы мы отправились к нему.
— Мне показалось, или ты ушла после первого тайма? — сразу спрашивает, как только я сажусь в машину. — Искал тебя глазами после перерыва и не нашёл.
— Да, я ушла, — недовольно бурчу.
— Почему? — удивляется.
— Потому что одна из твоих больных поклонниц толкнула меня, и я разлила на себя кофе. Никита, мне это надоело! — рявкаю. — Что они ко мне прицепились? Что им всем от меня надо?
Пожалуй, я передумала по поводу того, что фан-клуб Никиты повышает мою уверенность в себе. Они уже достали. Реально достали. Чокнутые.
Никита тяжело вздыхает, перестраиваясь в левый ряд.
— Лиль, я не знаю. У этих девушек не все в порядке с головой. Но такая ситуация не только у нас с тобой. Почти у всех моих товарищей по команде есть фан-клуб, который пишет гадости их девушкам и жёнам. С этим ничего не сделаешь. Ну разве что закрыть все свои соцсети.
— Я уже закрыла, они каким-то образом прознали мой номер телефона и пишут смс. Но менять номер я не могу.
— Понимаю. Единственное, что можно сделать, это не обращать внимания.
Легко сказать!
Я знаю, почему фанатки, как с цепи сорвались. За последнее время Никита выложил в свои соцсети несколько наших совместных фотографий. На первой он меня обнимает, на второй целует в щеку, а на третьей я сижу у него на коленях, и мы целуемся в губы. Эту фотографию сделала Соня, когда мы недавно встречались в баре с ней и ее мужем.
Мне, безусловно, приятно, что Никита выкладывает наши совместные фото, но для его фан-клуба это как красная тряпка для быка.
По дороге к Никите мы заезжаем в ресторан. Он берет заказ на дом и покупает бутылку вина. Их команда обыграла соперников со счётом один-ноль. Единственный гол забил Никита. Он рад, что его команда хорошо заканчивает сезон, а вот у меня настроение испорчено.
Никита включает электрический камин и легкую музыку, разливает вино по бокалам. Я сижу на мягком ковре, поджав под себя ноги, и смотрю на огонь.
— Малыш, ну хватит, — обнимает меня и целует в волосы. — Эти дуры недостойны твоего внимания.
— Мне это надоело. Сколько можно?
— Ну хочешь, я напишу им какое-нибудь обращение? Типа «отстаньте от моей девушки».
— Да, хочу.
— Хорошо. Прямо сейчас сделаю.
Никита достаёт телефон, открывает соцсеть, прикрепляет нашу новую фотографию и пишет поклонникам большое обращение, суть которого — «Оставьте в покое мою девушку». Не думаю, что это сильно поможет. Скорее, ещё больше разозлит их, как те фотографии, но мне приятно, что Никита публично обращается к ним из-за меня.
Настроение немного улучшается. Футболист Никита Свиридов — мой. Он выбрал меня. Не их, а меня.
— Мне показалось, или у тебя конфликт с Довлатовым? — задаю интересующий вопрос, когда Никита нажимает кнопку «опубликовать» и откладывает телефон в сторону.
Он ухмыляется.
— Ну, у меня с ним нет конфликта, а вот у него со мной, похоже, есть.
— Почему?
— Банальная конкуренция.
— Раньше вроде не было.
Никита пожимает плечами.
— Не знаю, Лиль. Это его заморочки.
Не очень понимаю. Никита не развивает тему, из чего я делаю вывод, что не хочет рассказывать. Свиридов вообще не любит посвящать меня в свои футбольные дела. В глубине души мне обидно. Как будто не доверяет. Порой я узнаю новости о Никите из спортивных СМИ. Например, недавно прочитала, что Никитой интересуется немецкий клуб. Когда спросила, он отмахнулся и сказал, что это слухи и не будет немецкий клуб покупать русского футболиста.
Я хоть и желаю Никите хорошей карьеры, но, признаться честно, не хочу, чтобы его покупал другой клуб и он куда-то уезжал. Как мы тогда будем встречаться? На расстоянии? Я не выдержу разлуки и умру.
— Я так соскучился по тебе, иди ко мне, — Никита откладывает бокал в сторону и привлекает меня к себе.
— И я соскучилась, — шепчу.
— Хочу тебя.
Вот опять «хочу тебя». Как будто ничего другого, кроме «хочу»,
