Я не могла остановить стон, сорвавшийся с моих губ.
Язык Линкольна прощупывал меня, трахал мою киску, а его большой палец натирал круги на моем клиторе. Я качала бедрами, трахая его в ответ.
Грей был у моего уха.
— Ты хочешь нас обоих, малышка? Его в твоей киске и меня здесь? — он снова сжал мою сиську, грубее, сильнее. — Трахать твои сиськи, — он поднес свою руку к моему рту, побуждая его открыть большим пальцем. Я обхватила его языком и пососала. Он застонал. — А может, ты хочешь, чтобы я трахнул твой красивый ротик? — я сосала сильнее, втягивая его большой палец глубже. Он высунул его обратно, затем опустил его в тугое место под языком Линкольна. — Или здесь. Хочешь, я возьму тебя за задницу, пока он трахает твою киску, милая голубка? — он ввел большой палец внутрь, до первой костяшки. — Ты хочешь этого, малышка? — другой рукой он дергал меня за волосы. А потом его рот оказался на моем, пожирая. Он пировал. Он глотал мои стоны, пока Линкольн доводил меня до грани. Я была не более чем комок нервов и горячей потребности. Он отстранился и закрыл свои напряженные глаза от моих, облизывая губы. — Да. Я думаю, это именно то, чего хочет моя грязная девочка.
Голос Линка прорвался сквозь туман похоти.
— Кончи для меня, птичка. Кончи на мое гребаное лицо, — он ввел два пальца глубоко внутрь, так глубоко, так сильно, что костяшки его пальцев били по моим тазовым костям при каждом погружении пальцев. Затем его рот снова оказался на моем клиторе, и я задрожала. Вскрикнула. Взрыв чистого, электрического тепла от живота до пальцев ног, пока Линк держал меня, положив руки мне на бедро, а Грей держал меня за затылок.
Волны замедлились. Мое тело затекло. Линк опустил мою ногу обратно на пол, затем обвил рукой мою талию и притянул меня к себе. Он все еще стоял на коленях, целуя мой живот, мои бедра, мои ляжки. Грей отпустил мои волосы, а затем шагнул ко мне. Было что-то властное, но не унизительное в том, что он все еще был полностью одет, в то время как мы с Линком были обнажены.
— Оседлай его, — сказал он, без малейшей интонации или эмоций — простой приказ. Но я видела все, что он чувствовал, в темноте его глаз — глаз, в которых было столько жара, что он мог сжечь меня заживо. — Я хочу посмотреть на тебя, — его брюки были расстегнуты, а трусы спущены ровно настолько, чтобы толстая головка его члена выпирала в нижней части живота.
Линкольн опустился на пол, лег на спину, потянув меня за собой.
— Покажи ему, детка. Покажи ему, как сильно ты любишь мой член, — его слова были территориальными, но тон был покорным. Грей хотел смотреть, а Линк хотел позволить ему.
Они хотели меня больше, чем ненавидели друг друга.
Я облокотилась на тело Линкольна. Мой клитор все еще пульсировал и был чувствителен от оргазма, когда он терся о его тугой живот. Я хотела качаться, двигаться и тереться об него. Господи, когда я успела стать такой нуждающейся?
Грей прикоснулся к своей эрекции и издал стон. Его глаза отдавали невысказанные приказы. Я сказал тебе трахнуть его.
Я положила ладони на грудь Линкольна и приподняла бедра.
Он схватил свой член за основание, потирая пронзенную головку вверх и вниз по моей щели.
— Это то, что тебе нужно, птичка?
Да. Боже, да.
Я опустилась, медленно, принимая весь его обхват, пока не насадилась полностью на его длину. Грей стоял над нами и наблюдал. Его голова откинулась назад, а дыхание шипело между зубами. Линкольн приподнял бедра, толкаясь в меня и перехватывая мое дыхание. Черт, он был большим. И Грей был большим. Я никак не могла справиться с ними обоими. Но пока Грей не сводил с меня своего бурного взгляда, пока он стягивал через голову тонкий свитер и отбрасывал его в сторону, меня охватила потребность. Я хотела их. Их обоих. Каким бы неправильным, поганым или греховным это ни было, я хотела их.
Линкольн выскользнул, затем снова вошел. Я двигала бедрами, скользя вверх по его члену, затем снова вниз. Он приподнялся и взял мой сосок между зубами.
— Ты такая мокрая, детка. Такая, блядь, жадная, — он провел языком по вершине, и я застонала. — Видишь, как твое тело поет для меня? — он намотал мои волосы на кулак и откинул мою голову назад. Затем он провел языком по моему открытому горлу, кусая челюсть.
Я продолжала трахать его, трахать Линка, наблюдая за тем, как Грей спускает штаны и нижнее белье, наконец, освобождая свою эрекцию, длинную и пухлую. Он придвинулся ко мне сзади, провел кончиками пальцев по моему позвоночнику, опускаясь на колени.
А затем он толкнул вперед, прижимая спину Линкольна к полу, располагая нас так, как он хотел. Он держал руку у основания моего позвоночника, удерживая мое тело в согнутом положении, мою грудь напротив груди Линка. Моя задница была выставлена напоказ. Грей обеими руками раздвинул щеки моей задницы. Под таким углом, как мне казалось, он мог видеть все, как Линкольн растягивает и наполняет меня. Его член задыхался в моей влаге, когда он погружался и выходил. Как моя тугая дырочка ждет, когда Грей возьмет ее, как прошлой ночью.
— Так чертовски идеально, — Грей наклонился надо мной, тяжесть его тела еще глубже вдавила меня в Линкольна. — Ты готова к тому, что мы тебя уничтожим, малышка?
Моя киска сжалась, а задница пульсировала при мысли об этом.
— Пожалуйста.
Его пальцы были там, поглаживая мою дырочку, затем подвинулись вверх, распределяя соки, которые просачивались из моей киски. А потом он скользнул одним пальцем внутрь меня, внутрь меня с Линкольном. Боже мой. Было больно. Он растягивался и горел, и я думала, что не переживу его полноты. Но я хотела еще.
— О, Боже. О, черт, — я не могла дышать. Я не могла дышать.
А потом все исчезло. Грей вытащил палец из одной дырочки и ввел его в другую. И я снова была полна. Но недостаточно. Мне все еще было больно от того, как он трахал меня там, от того, как он брал и брал без пощады, но почему-то боль делала удовольствие еще слаще. Это было так хорошо. Так, так хорошо.
— Еще, — взмолилась я.
Линкольн задвигал бедрами, вбиваясь в меня сильно и быстро.
Грей обхватил меня за бока.
— Мне нужно, чтобы ты была очень, блядь, неподвижной, — его голос был напряженным, почти болезненным, словно его убивало то, что он не может быть внутри меня.
Линк замедлил темп, давая Грею время, необходимое ему, чтобы протолкнуться через плотное кольцо мышц и полностью войти в меня.
Я чувствовала каждый, блядь, дюйм. Каждый гребень. Каждый пульс. Это было похоже на разрыв на две части, но в самом лучшем смысле. Жестокость, но блаженство. Разрывая мои стены, но собирая меня обратно. Это были фейерверки, падающие звезды и нежные кончики пальцев, проводящие по моему позвоночнику. Острые, но успокаивающие.
Линк зажмурил глаза и прикусил губу. То, что он чувствовал, заставило его придушенно шипеть:
— Господи, мать твою.
Грей издал рык, очевидно, чувствуя то же самое. Я представила себе это: между ними только тонкий слой кожи, густой жар трется о густой жар, оба окружены моей тугой слизью.
Грей медленно вводил свой член. Вводил. Выводил. Давая мне привыкнуть к их полноте. Обоих. Я смахнула слезы, мои руки хватали и царапали ковер под нами. Моя грудь была блестящей от пота на груди Линкольна. Кончики пальцев Грея впивались в мои бедра, когда он двигался быстрее, трахал сильнее. Линкольн делал то же самое. Его руки были в моих волосах. И жжение боли превратилось в удовольствие, сырое и первобытное. В плотскую потребность.
— Так хорошо, — прорычал Линкольн. — Так чертовски хорошо.
— Посмотри на нас, голубка, — сказал Грей. — Смотри, как мы тебя трахаем.
Я подняла голову от груди Линкольна, задыхаясь, и посмотрела вниз, туда, где наши тела соединялись.
— Посмотрим, как хорошо ты нас примешь, — Грей почти благоговейно погладил ладонью бок моей задницы. — Такая идеальная. Такая хорошая девочка, — а потом он отвел руку назад и отшлепал меня. Его ладонь с силой треснула по моей плоти. — Это мой долг.
