паре в магазине спортивных товаров, но они были недешевыми, и поскольку я не была уверена в своей ситуации с трудоустройством, я отказалась от них. Я была невероятно тронута тем, что Сайлас догадался достать их для меня.
Эти совершенно непривлекательные, но очень функциональные ботинки были невероятно продуманным подарком. Сайлас всегда заботился обо мне. В худшие ночи моей жизни он никогда не подводил меня. Моя грудь казалась слишком тесной для моего сердца, и я с трудом дышала.
— Что? — прошептал он. — Тебе не нравятся?
Я помотала головой.
— Нет! Нет, они замечательные. Спасибо тебе.
— Самое меньшее, что я мог сделать, это купить тебе пару ботинок, чтобы твои модные туфли не испортились. Я благодарен, что ты предложила мне помочь здесь. Это очень много значит.
— Правда? — прошептала я. — Ты же не думаешь, что я просто какая-то глупая городская девчонка, которая собирается встать у тебя на пути?
Он заправил выбившуюся прядь волос мне за ухо.
— Правда.
Я улыбнулась и взяла свои ботинки, чтобы не поддаться искушению поцеловать его.
— Они идеальны. Даже как раз моего размера.
— Тебе нужны какие-нибудь носки?
— Нет, и так нормально. Дай-ка я возьму свои перчатки. — Я порылась в сумочке и вытащила перчатки, которые Сайлас подарил мне на Рождество. Они не сочетались ни с одним из моих пальто, но я все равно повсюду носила их с собой.
Сайлас влез в свои собственные резиновые сапоги и достал из шкафа у двери поношенное фланелевое пальто. Он спрятал волосы под бейсболку и натянул перчатки, которые я купила для него. Холодный воздух ударил мне в лицо, когда мы вышли на улицу и обогнули сарай спереди.
— Так что, когда мы войдем туда, просто немного отойди, пока я проверю ее. Как и в случае с лошадьми, главное — двигаться медленно и спокойно.
Я кивнула.
— Хорошо.
Он открыл одну из больших деревянных дверей сарая и закрыл ее за мной. Запах соломы и кожи заполнил мой нос. Сарай был широким, длинным и на удивление чистым. Трудно было поверить, что сразу за стогом сена у дальней стены находилась квартира Сайласа.
С левой стороны был ряд деревянных прилавков. Правая сторона была уставлена полками для инструментов и крючками, полными веревок, цепей и кожаных ремней. Седла покоились на деревянных стойках, привинченных к стене.
Я последовала за Сайласом ко второму стойлу, где стояла огромная черная корова. Примерно через три стойла Кураж высунул голову наружу.
— Где остальные лошади?
Он усмехнулся.
— Тебе не обязательно говорить шепотом. И все они снаружи. Мы загоняем их сюда только в том случае, если собираемся покататься верхом. Я взял на себя смелость проверить коров, так что он может оставаться внутри, где тепло. Ему это нравится, потому что он балуется зерном, и я думаю, мама тайком таскает ему яблоки.
Сайлас медленно открыл ворота стойла и пристроился рядом с коровой. Он начал ощупывать ее бок, затем переместился к ее заду, где происходили какие-то отвратительные вещи. Пока он проводил свой осмотр, я вернулась к осмотру сарая.
Каждый раз, когда мой взгляд останавливался на Кураже, он смотрел на меня с неодобрением. Как будто бы говоря, что я трусишка. Наконец-то с меня было достаточно, поэтому я скорчила гримасу и показала ему язык. Вот так, конь. Он громко фыркнул, что заставило меня подпрыгнуть. Черт возьми. Один — в пользу зверя.
Когда заскрипели ворота стойла, я оглянулась на Сайласа. Его брови были сведены вместе.
— Теленок не выходит. Мне придется помочь ему.
— Помочь? Типа, вытащить его из нее? — спросила я с широко раскрытыми глазами.
— Да. — Он подошел к стене и взял набор цепей. — Мне бы не помешала некоторая помощь. Думаешь, ты сможешь это переварить? Ничего страшного, если не можешь. Я просто сбегаю внутрь и позову маму или папу на помощь.
— Я… я могу помочь, — заикаясь, пробормотала я.
— Вот это моя Лис. — Его сентиментальность и сексуальная улыбка успокоили мои нервы.
Я понятия не имела, чего ожидать, но я не собиралась его подводить. Кроме того, на самом деле я не была человеком, которого от всего тошнит. Я провела слишком много времени в больнице со своей мамой, так что меня больше пугал вид крови и телесных жидкостей.
Сайлас завел меня в кабинку и вручил мне набор маленьких серебряных цепочек.
— Встань прямо там, рядом с ней, и передай это, когда я тебе скажу. Я также попрошу тебя придержать ее хвост в стороне. Хорошо? — Я кивнула, и у меня отвисла челюсть, когда он натянул пару пластиковых перчаток, доходивших ему до плеч.
Святой ад. Во что я себя втянула?
Пятнадцать минут спустя, покрытый густой слизью, очаровательный маленький черный теленок лежал на соломенной подстилке у ног своей матери.
— Он такой милый! Я уже люблю его. Может ли он переехать жить ко мне в дом? Я назову его Пит. — Я склонилась над воротами стойла, совершенно очарованная детенышем.
Сайлас усмехнулся, закончив мыть все принадлежности в раковине в углу. Он присоединился ко мне у перил и игриво толкнул меня плечом.
— Спасибо за помощь.
— Э-э, конечно. На самом деле я ничего не сделала. Все, что я сделала, это передала ему цепи, когда он попросил. Он обвязал ими крошечные копытца теленка, чтобы помочь ему выбраться. — Как поживает мама-корова? Я не могу поверить, что она не издала ни звука или что-то в этом роде. — Я ожидала что-нибудь услышать, когда она рожала своего ребенка, но она просто тихо стояла там и позволила этому случиться.
— С ней все будет в порядке, — сказал он. — Крупный рогатый скот — невероятно выносливые животные.
— Я никогда раньше не видела таких маленьких.
— Он симпатяга.
— Что теперь?
— Теперь мы немного подождем. Убедимся, что он берет сосок. Затем сделаем круг по пастбищу для отела, чтобы убедиться, что все остальные коровы в хорошей форме.
— Звучит заманчиво.
Некоторое время мы стояли в тишине, наблюдая, как маленький теленок медленно поднялся на дрожащие ноги и, спотыкаясь, побрел к своей матери, чтобы покормится. Я никогда раньше не была свидетелем чего-то столь чудесного. Да, это была всего лишь корова, но все же сегодня вечером я наблюдала, как в этот мир приходит новая жизнь.
— Тебе все еще это нравится? Занятие скотоводством?
Он кивнул.
— Да. Все было бы лучше, если бы мы с папой ладили и если бы у нас был помощник, но я не вижу, чтобы я занимался чем-то другим.
— Что тебе больше всего в этом нравится?
Он несколько мгновений обдумывал мой
