У меня началась истерика. Я выронила на пол книги и, утирая руками слезы, остановить поток которых больше не могла, принялась нервно смеяться, не в силах успокоиться. Владислав Федорович удивленно смотрел на то, как я закатывала штанины черных брюк. Он уже готов был возмутиться моим странным поведением, как вдруг осекся. Его лицо вытянулось, а глаза хмуро уставились на фиолетовые синяки, украшавшие мои колени.
- Что это значит? - спросил Батов строго.
- Результат приставаний, правда, не моих к нему, а его - ко мне, - я понемногу приходила в себя.
- Почему же ты не заявила в милицию?
- А как я докажу, что меня хотели изнасиловать? Он же уважаемый человек, а я - обычная студентка. К тому же из-за этого скандала меня могли выгнать из института.
- Катя, но ведь данный вопрос нельзя оставлять без внимания. Нужно проводить расследование, - он меня явно не понимал и, уж точно, не одобрял.
- Я хочу сдать сессию, а не оказаться в списке отчисленных, - честно призналась я, возвращая брюки в прежнее состояние. - Все, что мне надо - это сдать экзамен кому-нибудь другому, вместо Кривошеина.
Собеседник задумался. В таком состоянии он пробыл минут пять, потом произнес:
- Хорошо, я попробую сам разобраться в сложившейся ситуации, меня давно смущают странные отношения Германа Павловича с его студентками, которые время от времени заканчиваются вот такими бумажками, - он повертел в руке белый листок, заполненный мелким почерком доцента. - Иди, повторяй лекции, у нас скоро экзамен.
Я не стала возражать, быстро выскочив за дверь. Оказавшись в коридоре, я перевела дыхание. Неужели наш старый добрый профессор поверил мне, а не преподавателю? Хотя с какой стати ему сомневаться в моих словах? Я же говорила правду. Вскоре на горизонте появилась Вера. Она почему-то пришла на целый час раньше, чем очень обрадовала меня.
- Я так и знала, что ты здесь! - весело воскликнула подруга, подойдя ближе. - Как твои дела? Ничего за ночь не случилось? - она уперлась взглядом в мою заклеенную пластырем руку.
- Так, пара боевых шрамов в борьбе за право не быть изнасилованной в шесть часов утра рядом с собственным домом, - вяло улыбаясь, ответила я.
- А глаза у тебя из-за этого мокрые? - хмуро поинтересовалась собеседница, изучая мое осунувшееся от переживаний лицо.
- Да. Правда, щекотливый разговор с "зав кафедрой", меня тоже немного расстроил, но зато теперь Батов знает и мою версию случившегося в доме Кривошеина, инцидента.
- Ох, Катюха, что с тобой происходит последнее время? - вздохнув, пробормотала Вера. - Сразу после института я поеду к Димке, соберу вещи и отправлюсь к тебе.
- Спасибо, Верунчик, - растроганно пролепетала я, утирая слезы, вновь накатившие на глаза. - Ты мой самый лучший друг.
- Не сомневаюсь, - она улыбнулась. - Ну, а теперь давай рассказывай о своих злоключениях, дорогая.
Я поведала ей все, не упустив ни одной мельчайшей детали. Слава Богу, время нам это позволяло. Подруга внимательно слушала, изредка охая, особенно, когда я говорила ей об ударе ножом и об укусе собаки. Кровавые подробности заставляли ее морщиться, зато поведение моего героического пса привело Верку в настоящий восторг. Узнав о Каменском и его синих Жигулях, она задумалась.
- Катя, мы должны все проверить, но так, чтобы ни Андрей, ни Валентин ничего не заподозрили.
- Я так и собиралась поступить, - в моем голосе слышалось оживление. - Но если ты мне поможешь, наша затея получит гораздо больше шансов на удачу. Ведь не пойманный - не вор. А мне оба парня очень нравятся. Не хочется отдавать их без особой причины на съедение нашим доблестным правоохранительным органам.
- Угу, - кивнула подружка. - Но следователю все равно сообщи об укусе преступника большой овчаркой.
- Я поеду к нему после экзамена.
- Мудро. Но о своих подозрениях не болтай, - нравоучительно сказала она.
- Естественно, не буду, пока не соберу достаточно доказательств для полной уверенности.
- С Быстровым и этим твоим... музыкантом постарайся не общаться сейчас. Любой из них может быть опасен.
- Но я же не дура, в конце-то концов?! - ее назидательный тон мне надоел. - Знаю, что лучше держаться от ребят подальше.
- Вот и умница, - примирительно улыбнулась Вера.
Приняв у меня экзамен, Батов сказал, когда я собралась уходить, получив у него зачетку:
- Зайди ко мне завтра в первой половине дня. Обсудим твою просьбу о смене преподавателя для сдачи дисциплины, которую вел Кривошеин.
- Спасибо, - я просияла.
- Тогда - до встречи, - мягко улыбнувшись в густую седую бороду, произнес профессор.
- До свидания.
Я выскочила в коридор, порхая, как бабочка. Мало того, что "зав кафедрой" поставил мне "пять", так он еще и взялся уладить мучивший меня вопрос о пересдаче проклятого экзамена. Неужели счастье, наконец, улыбнулось мне, отодвинув в сторону стаю неприятностей, дружной гурьбой преследовавших меня на протяжении последних десяти дней.
- Катерина, это важно! - гробовым тоном произнес Егоров, преграждая мне путь. - На!
- Что ты мне вручил? - я опешила, рассматривая белый лист, исписанный ровным почерком однокурсника.
- Это "психологический портрет" твоего преследователя.
- А в нем указана отличительная особенность его задней части? - смеясь, спросила Вера, которая незаметно приблизилась к нам со спины.
- То есть? - "Мистер галстук" не понял ее реплику, о чем свидетельствовали его сложенные домиком брови.
- Маньяка сегодня утром цапнула Катькина собака, - пояснила подруга.
- Правда? Он снова нападал? - Андрюша обрадовался так сильно, что мне стало обидно. - Значит, я прав! Этот тип - твой знакомый, который выслеживает исключительно тебя, Катя.
Криво усмехнувшись, я свернула презентованную мне бумажку и положила ее в пакет.
- Почитаю как-нибудь на досуге, - пояснила я собеседнику и, взяв под руку Верку, потащила ее в сторону. - Когда ты ко мне приедешь?
- Часов в пять, может, пораньше, - ответила та.
- Я сейчас пойду к Петрову, потом сразу домой и буду тебя там ждать.
- Никого не впускай, - настоятельно порекомендовала она, приняв серьезный вид.
- Есть, капитан! - я демонстративно отдала ей честь, приложив руку к виску, как у военных. - Ваше распоряжение будет исполнено по всей строгости устава!
- Иди, шутница, - подтолкнув меня к выходу, проговорила подруга. - И... поздравляю с высокой отметкой.
- Тебе желаю того же, - сквозь смех ответила я.
Вера осталась сдавать экзамен, а я отправилась во владения Степана Степановича, намериваясь порадовать его новыми сведениями о пресловутом маньяке. Настроение мое заметно улучшилось, неурядицы отступили на задний план, став менее значимыми. В голове рождались планы, а ноги, громко стуча каблуками, несли меня в отделение милиции на аудиенцию к следователю. Он очень обрадовался моему приходу. А когда услышал рассказ об укусе, расцвел окончательно.
