— Да брось ты эту сумку, черт возьми! — выпалил Майк, когда она стала вытаскивать ее из шкафа. — Где твое благоразумие…
— Возможно, я не благоразумна. — Она выпрямилась и откинула со лба полосы. — Я не хочу никуда идти…
И тут она увидела, как миссис Уилкинс навела на нее откуда ни возьмись появившийся у нее в руках пистолет. Лицо полной женщины застыло в маске предельного самообладания. Яркое платье, что было на ней, больше не казалось смешным. А рука, державшая пистолет, была как никогда твердой. Хуже всего, что рука с пистолетом выглядела очень убедительно. Как, впрочем, и миссис Уилкинс.
Лесли похолодела.
— Миссис Уилкинс!
— Похоже, тебе придется отказаться от своих мыслей по поводу старых дам с голубыми волосами, — вдруг очень-очень тихо произнес Майк.
Гэрри разревелась.
— Заткнись, ты, глупая девчонка! — выкрикнула маленькая старушка зловещим тоном. Гэрри тут же уняла свою истерику и принялась слабо всхлипывать. — Отдай сумку!
Лесли сглотнула и попыталась ввести ее в заблуждение.
— Но бомба…
— Я сказала это только для того, чтобы вы вышли из комнаты. А вы очень глупо купились. — Она махнула пистолетом. — Вся эта работа была испорчена с самого начала. Вы, чертовы американцы, даже не можете не заблудиться на рождественской вечеринке, когда вас оставляют одних. Мы уже испробовали достаточно методов, чтобы получить эту книгу обратно без шума, поэтому сейчас мне пришлось прибегнуть к оружию. Думаю, что полмиллиона фунтов в любом случае не цена для кровопролития. Сумку!
Лесли взглянула на Майка, даже не решаясь подумать, что будет, если миссис Уилкинс обнаружит, что в сумке книги нет.
— Я не думаю…
— И правильно, думать тут нечего! — отрезала миссис Уилкинс. — Просто передайте мне сумку.
— Отдай ей сумку, — сказал Майк.
Лесли протянула ей сумку.
На удивление ей, миссис Уилкинс не взяла ее. Вместо этого она приказала Майку:
— Откройте дверь.
Майк нахмурился, однако открыл дверь.
— Чарли! — позвала миссис Уилкинс.
В комнату юркнул худой паренек, которого Лесли никогда раньше не видела. Однако он очень ей напомнил их лондонского взломщика.
— Посмотрим, справишься ли ты на этот раз, — сказала миссис Уилкинс. — Возьми у нее сумку.
Человек миссис Уилкинс протиснулся позади Майка. Как только он приблизился к Лесли, она автоматически сжала пальцы на крепких ремнях, не желая отдавать сумку. Это происходило вопреки ее инстинкту самосохранения.
Чарли ухмыльнулся ей.
— Ну давай. Поборись со мной, сука.
Внезапно Майк начал действовать. Он прыгнул на миссис Уилкинс, словно перелетев по воздуху, и та, взвизгнув, выпустила пистолет из рук. Чарли не сделал ничего особенного, он лишь успел повернуть голову и пригнулся от удара, который не замедлил последовать, а затем стал медленно опускаться на пол, с выпученными глазами, прикушенным языком и налившимся краской лицом. Тут же Чарли был приподнят за воротник и брошен на стену. Он рухнул на пол под шорох осыпавшейся штукатурки. Майк насел на Чарли, сдавив ему шею мертвой хваткой. Чарли заорал, а потом потерял сознание. Осознав, что миссис Уилкинс лишилась охранника, Лесли набросилась на пожилую даму, и вместе они свалились на раскладушку. Сумка была все еще зажата в кулаке Лесли. Миссис Уилкинс боролась, пока не была наконец побеждена. Чертыхнувшись, Лесли прижала ее крепче, чтобы исключить всякую попытку сопротивления. Интересно, как это маленькая старушенция может быть такой сильной?
— Надави ей большим пальцем между голосовыми связками! — крикнул Майк.
— Этого не потребуется.
Лесли несколько раз обрушила на голову женщины пустую сумку. Этого было достаточно для того, чтобы умерить пыл миссис Уилкинс, которая наконец-таки лишилась чувств. Лесли вовсе не ощущала вины: миссис Уилкинс была, похоже, далеко не божьим одуванчиком. Она не шутила, когда угрожала им оружием, и, возможно, не раздумывая, применила бы его.
— Вот какая у меня девочка, — усмехнувшись, сказал Майк. — Ты в порядке?
Лесли усмехнулась в ответ.
— Все отлично. Где ты научился так драться?
— Двадцать лет карате, — сказал он. — Моя мама заставляла меня заниматься, поскольку мое тело росло слишком быстро, и она надеялась, что я научусь красиво двигаться. Я много попотел, чтобы получить пояс мастера. — Он усмехнулся. — Ненавязчивый удар ногами и бросок через плечо для нас все равно что раз плюнуть.
— Это ты можешь, — благоговейно произнесла Лесли. Миссис Уилкинс под нею немного дернулась. Лесли придавила ее на секунду. Женщина утихла.
— Я позвоню из регистратуры, — сказала Гэрри, прерывая их. Она подняла с пола пистолет, придерживая его большим и указательным пальцами за дужку над курком. — А что мне делать вот с этим?
— Самый здравомыслящий человек, — сказал Майк и поздравил ее с тем, что у нее одной из всей троицы хватило ума вовремя вспомнить о пистолете и полицейских. — Подержи его некоторое время при себе.
— Я люблю тебя, — сказала ему Лесли. Она и вправду его любила. Любила с того момента, как увидела ею в лифте. Теперь она это поняла.
— Ну вот, в самый ответственный момент! — пожаловался Майк, прижимая к полу преступника. Но тут же усмехнулся. — Я тоже тебя люблю.
Лесли счастливо улыбнулась, понимая, что окончательно потеряла весь свой здравый смысл.
Гэрри была «за» обеими руками.
— Я приеду, — сказал Майк, звучно целуя Лесли.
— Конечно, ты приедешь, — сказала Лесли без тени сомнения в голосе.
Она вовсе не казалась встревоженной или напуганной, но он так и не был уверен в ней до конца. Черт, подумал он. Она должна ему верить, а он должен верить в то, что она не запаникует из-за этого расставания. Ему даже не верилось, что поездка завершилась так быстро. Они провели почти целый день в полицейском участке, и Лесли говорила, что теперь они, можно считать, съели на этом собаку Ужаснувшийся неверностью своих предположений, прибыл инспектор Лоутон, который, однако, был рад, что преступники наконец арестованы. Маленькая Старая Леди Уилкинс, жадная коллекционерша антиквариата, была мозгом грабителей. Ей наскучило ее богатство, и она решила всех перехитрить. Женщина, которая была их экскурсоводом, оказалась сотрудником-стажером Скотленд-Ярда и была призвана обратно в школу, чтобы сдать «хвосты». После этого у Майка и Лесли осталось еще три свободных дня.
Шум собравшейся толпы прорезал первый звонок на посадку. Он знал, что ей еще надо успеть отойти за ограждение. Лесли должна была уходить.
— Двенадцать недель, — сказал он, притягивая ее к себе, отчаявшись передать ей свою уверенность на словах. — Черт, теперь мне нужно будет думать только о Джонсоне. Если бы это не было связано с моей работой и если бы мне вообще была не нужна работа…
