Рэчел задумчиво молчала, и Квентин добавил:
— Так долго не видеть друг друга… ты придешь меня навестить?
— Каким образом? Я знаю, что игры обычно проходят по выходным.
— Ты сможешь приезжать, когда я свободен: то есть во время перерыва в играх.
— А как на это посмотрят люди, ведь мы не женаты? Я не собираюсь прокрадываться к тебе тайком, как будто совершаю что-то нехорошее, но не хочу и рисковать своей репутацией. Здесь, на Юге, для женщин все еще действует старая двойная мораль. И я знаю, что пишут в газетах о парах, которые… живут вместе.
— Мы будем осторожны, Рэчел, но мы не можем не замечать и избегать друг друга, если хотим быть вместе. Кроме того, сплетен все равно не избежать, неважно, что мы будем говорить или делать: у некоторых людей грязное воображение и длинные языки.
(Например, у Джанет.)
— В наше время близость может быть опасной, Квентин.
Улыбаясь, он погладил ее по щеке, понимая, что она имеет ввиду.
— Я всегда был аккуратен, Рэчел, разве ты не помнишь?
Ее щеки зарозовели, но она улыбнулась и кивнула.
— Я всегда был аккуратен с женщинами и никогда не имел дела с потаскушками, которые окружают любую футбольную команду. Я также регулярно прохожу медосмотры и делаю анализ крови: так у нас положено.
— Я никогда не была ни с кем, кроме Дэниела и тебя, никогда не употребляла наркотиков и не делала переливания крови, с тех пор как перенесла операцию в 1978 году. У меня все в порядке, но, если хочешь, я сдам анализ.
Квентин взял ее за руку.
— Поскольку нам не нужно ждать результатов анализа, не значит ли это, что мы могли бы стать ближе уже сегодня?
— Да, — выдохнула Рэчел и улыбнулась. Она так хотела его, пусть даже ненадолго. Они могли бы провести вместе оставшуюся жизнь, но она вовсе не была уверена в том, что и как будет происходить. Сможет ли он — или захочет ли — отказаться от мысли завести детей? Сможет ли она переехать в Техас, так далеко от дочерей? К тому же ей будет недоставать друзей и удобной, привычной жизни… и неизвестно, как он отнесется к ее писательским занятиям, делу, к которому она так стремилась, которое полностью удовлетворило бы ее, сложись все иначе. Она не знала и того, как изменения в его жизни повлияют на его личность и характер. Поспешная связь, основанная только на эмоциях, может оказаться болезненной ошибкой. Но пусть даже и так — она должна удовлетворить свое желание.
Квентин заключил ее в объятия, и она охотно подалась к нему. Их губы слились в поцелуях, сначала нежных и как бы вопросительных, но быстро ставших нетерпеливыми и жаркими, по мере того как страсть разгоралась в них, торопя сдаться.
— Рэчел, Рэчел, — пробормотал он, упиваясь ее восхитительными губами, — я хочу тебя безумно.
— Я тоже хочу тебя, Квентин. — Она задыхалась от бурлящего в ней желания и острого наслаждения. Было замечательно снова оказаться с ним и испытать такие ощущения.
Их губы и языки сливались в самозабвенной ласке, руки касались друг друга, упиваясь близостью. Он прижался щекой к ее шелковистым волосам и вдыхал их сладостный аромат, едва переводя дыхание. Ей хотелось двигаться медленно-медленно, но она опасалась, что его неистовая страсть ждать не станет.
Квентин не отрывал глаз от ее милого лица, нежно лаская его пальцами.
— Я знал, что ты необыкновенная, еще тогда, много лет назад, когда мы познакомились, но думал, что ты навсегда ушла из моей жизни. Кажется, что этой долгой разлуки никогда не было и реально только настоящее. Я не хочу снова потерять тебя.
Рэчел погрузила пальцы в волнистую гущу его темных волос. Впервые за долгие годы она чувствовала себя полной жизни, желанной, беззаботной, дерзкой, исполненной жажды приключения.
— Я понимаю, что ты хочешь сказать: странно, но кажется, словно мы действительно расставались очень ненадолго. С тобой я чувствую себя так же хорошо, как и тогда, давно. Ты обезоруживаешь и берешь в плен, мистер Ролс.
Улыбка озарила лицо Квентина.
— В плен берешь только ты. Я так и не смог забыть тебя, хотя, видит Бог, старался.
— Я тоже не могла забыть тебя, поэтому ни один мужчина мне не приглянулся: ты всегда вставал между ними и мной, словно тень. Я всегда сравнивала их с тобой, и они оказывались хуже, намного хуже. Представь себе, узнав, кто ты такой на самом деле, я даже стала заядлой футбольной болельщицей. — Он усмехнулся, но она спешила договорить: — Я даже брала напрокат или покупала записи старых матчей, чтобы посмотреть на тебя и побольше о тебе узнать. Я рада, что ты вернулся в мою жизнь, Квентин, мне очень тебя недоставало. Без тебя мне не обойтись.
— А мне без тебя. Я убедился, что тебя никто не заменит.
Рэчел весело засмеялась, когда Квентин поднял ее на руки, прижав к себе.
— Отпусти меня, а то получишь травму, — запротестовала она.
Он чуть куснул ее за шею.
— Не получу, ты же легкая, как перышко.
Рэчел обвила его шею руками, и он понес ее вверх по лестнице, через зал, прямо в спальню.
Там Квентин поставил свою добычу на пол и взглянул в ее запрокинутое лицо. Одна из его величайших побед была почти у него в руках, и его охватила радость от сознания своего триумфа. Он расстегнул на ней жакет цвета слоновой кости, осторожно снял его и положил на столик. Он стянул рубашку и бросил на ковер. Он провел пальцами вверх по ее стройным рукам, сжал ладонями ее подбородок и хрипло произнес:
— Ты такая красивая и соблазнительная. Как мне повезло, что ни один мужчина не перехватил тебя. Не представляю, что бы я делал, обнаружив на встрече, что ты замужем.
— Или если бы ты был женат, когда мы снова встретились.
— Судьба к нам благосклонна: мы предназначены друг для друга, я уверен. Просто понадобилось долгих двенадцать лет, чтобы мы вышли на правильный путь.
Рэчел с улыбкой ответила:
— Похоже, что так и есть.
— Так и есть. — Он спустил с ее плеч бретельки рубашки и она соскользнула на юбку цвета слоновой кости. Не отрывая восхищенного взгляда от гибкого тела Рэчел, он расстегнул кружевной бежевый бюстгальтер, снял его и снова принялся обнимать и целовать ее, чувствуя теплоту ее кожи, не в силах оторваться от ее губ.
Рэчел охватил жар, забилась кровь в груди, прижатой к его мощному телу. Ее губы словно жаждали уловить его вкус и принять всю нежность, какую он предлагал ей. Ее тело было таким восприимчивым! Охваченное безмятежным счастьем, сердце стремилось к тому, что должно было произойти, ведь она прекрасно помнила наслаждение, которое он приносил ей когда-то. По участившемуся биению его сердца, по тому, как он прижимался к ней, она поняла силу охватившего его желания, и это доставило ей удовольствие. Она радовалась, что он разделяет ее возбуждение. Когда он скользнул рукой по ее спине, намереваясь расстегнуть юбку, она ощутила, как дрожат его пальцы. Затем и юбка и трусики упали на пол вокруг ее щиколоток: она перешагнула через них и оттолкнула ногой в сторону. Он просунул руки под пояс, державший чулки, и сжал ее ягодицы, по-прежнему не отрываясь от ее губ. Потом слегка укусил ее за мочку уха, и она вздрогнула, обожженная его дыханием. Горячие губы блуждали по ее шее, по плечам, а ладони накрыли груди и осторожно ласкали их, словно массируя. Она поцеловала его в лоб и томно вздохнула, когда его большие пальцы начали играть с напрягшимися сосками ее грудей. Ей приятно было чувствовать напряжение мышц его тела, опьяненного ласками. Ей нравился запах его одеколона и вкус сока на его губах. Она наслаждалась его умелыми и нежными прикосновениями. Хотя солнечный свет, проникавший сквозь занавески, был достаточно ярок, это не задевало ее скромности, завладевшее ею желание было слишком сильным, чтобы что-то могло ее отвлечь.
