Поэтому, закрыв ресторан, он собирает всех в зале. Их ждет детальный разбор первого вечера с похвалами, благодарностями и указанием недочетов. Ему нужно выяснить, у кого что не получилось или в чем возникли объективные сложности. Судя по выражениям лиц все устали, но одинаково довольны первым рабочим днем и пребывая в остаточном ощущении общей эйфории, улыбаются. Это хороший знак. Женя хвалит абсолютно всех и каждого по отдельности и только после этого переходит к тем недочетам, которые заметил. Его замечания звучат мягко и в форме пожеланий обратить внимание на тот или иной нюанс в следующий раз, то есть завтра. А завтра они открываются после обеда, так что отдохнуть и выспаться после изнуряющей ночи возможность будет у всех. Еще раз поздравив всех с Новым годом, распускает персонал. Официанты убирают залы, повара кухню, пока Женя с Лукасом обсуждают меню на завтра и наличие всех необходимых продуктов. И только около пяти утра Женя закрывает ресторан, прощаясь с последними сотрудниками.
Олежка, стоически прождавший Евгения все это время, забирается следом за ним в авто и усаживается рядом.
— К тебе?
Женя улыбается, утвердительно кивнув, и оборачивается, сдавая назад с парковки. Завтра он, наконец, сможет увидеть Макса.
***
— Макс… — не громко где-то возле уха. Тело слегка напрягается. Блин, только не опять! Макс усиленно пытается стряхнуть с себя остатки сновидений, чтобы не дать им шанса вновь зайти куда-то «не туда», куда они могут. Ни в коем случае.
Он с трудом выталкивает себя на поверхность из вязкого сна, ощущая какое-то движение рядом с собой. Достаточно привычные звуки за последнее время, когда кто-то приглушенно шуршит пакетом, доставая и выкладывая на тумбочку то, что принес. Макс облизывает губы спросонок и слегка поворачивает голову на звук. Приоткрывает глаза. Натыкается на светло-ореховый взгляд. Нет, у него нет эрекции. Утренняя не считается. Абсолютно. Максу кажется, если бы мог, он сейчас бы застонал от отчаяния. Ну почему его опять принесло утром? Он вновь закрывает глаза, накрывая их рукой.
— Макс, я знаю, что ты уже не спишь. — Улыбаясь, произносит Женя, продолжая свои манипуляции с кульком, который вдруг начинает шуршать раздражающе громко и нестерпимо действовать на нервы. — Давай, просыпайся. Я ненадолго.
— Угу…
Да, общаться в режиме мобильной связи, оказывается, намного проще. И безопасней? Он слышит удаляющиеся в другой конец палаты шаги и не может пересилить себя, чтобы не посмотреть. Евгений набирает в электрочайник воду и через минуту возвращается, включая его.
— Почему у тебя телефон выключен? — Совершенно спокойно интересуется Женя, бросая взгляд на тумбочку, где он лежит.
Макс находит, за что ухватиться, чтобы отвлечь себя.
— Не хотел, чтобы у некоторых была возможность перезвонить. — Все еще слегка сонно произносит он, тря глаза.
— Я так понимаю под этим многозначительным «некоторый» подразумеваюсь я? Исходя из того, что номер известен только мне…
— Я вчера звонил Полине. — Произносит Макс.
— И что? — Удивление, замаскированное за невозмутимостью.
— И как ты думаешь что? — Чуть колюче.
— Судя по твоему хорошему настроению — вы расстались. — Делает предположение Евгений, усаживаясь на стул. — Жалеешь?
— Нет. — Уже спокойнее произносит Макс. — Каждый раз, когда бы я видел ее или Фокса у меня стопудово перед глазами была бы совершенно другая картина.
— Я не видел факта измены собственными глазами, но богатое воображение в этом случае хуже, чем, если бы видел, так что понимаю, о чем ты говоришь.
Макс слегка расслабляется.
— Как там вчера? — Меняет он тему и Женя позволяет ему это сделать.
Напряжение Макса уходит окончательно, пока Евгений заваривает новый чай и рассказывает ему об открытии. Он даже несколько раз смеется, подкалывая его. Но вскоре понимает, что рано расслабился. Евгений бросает быстрый взгляд на наручные часы.
— Все, мне пора. Давай помогу переодеться…
Привычная фраза, которая звучала, как минимум, раз пять… но до того, как у Макса поехала крыша. Да, ему не мешало бы переодеться, раз он и так не может себе позволить душ. Да, сам он это сделать пока вряд ли сможет. И нет, только не с помощью Жени. Перед глазами со всей отчетливостью встает картина из недавнего кошмара и это никак не способствует сохранению уравновешенности. Посттравматический синдром может прогрессировать?
Но Евгений не дает ему шанса ответить отрицательно, поднимаясь и привычно доставая сменную чистую одежду из небольшого шкафчика. Макс делает глубокий вдох. Как бы ему не хотелось, но Женя здесь не при чем, все дело в нем самом. Если он сейчас вдруг начнет себя странно вести, Женя тут же это поймет, а Макс, судя по всему, уже готов к панической атаке. Но ничего ведь не поменялось. Все нормально. Все, как и было раньше. Кошмарный сон — это просто сон, а в жизни все по-прежнему и не из-за чего…
Додумать Макс не успевает, потому что чувствует, как руки Жени освобождают его от одежды. Рубашка еще полбеды, но когда теплые пальцы, задевая кожу, поднимают футболку, а сам Макс практически утыкается на несколько секунд в грудь Жени, никакие аутотренинги не помогают ему не зацикливаться на этих ощущениях. Чем больше он пытается о них не думать, тем ощутимее они становятся. Будто в насмешку над растерянностью и нервозностью. Расшатанные нервы сдают, и он резко отодвигается.
— Я сам. — Поддевая здоровой рукой футболку поспешно стягивает ее через голову в первый раз чувствуя себя не без одежды, а голым. Оказывается, это два совершенно разных ощущения. Женя никак не акцентирует на этом внимание. Тянется к новой футболке, лежащей на кровати, но Макс успевает выхватить ее из его рук. — Я сам могу. — Упрямо повторяет он. Женя несколько секунд наблюдает, как Макс сражается с ней, пытаясь одной рукой натянуть на себя, и все-таки не выдерживает.
— Макс, в чем дело?
— Ни в чем. — Откуда-то из серой хлопковой ткани, в поисках куда просунуть голову. Да, снять было проще, чем надеть.
Женя слегка улыбается очередному приступу обострившейся самостоятельности и помогает, наконец, продеть голову. Макс не дает своему мозгу задумываться над этим и прослеживать какие бы то ни было реакции в ответ на легкие прикосновения. Он же никогда не обращал на это внимания. Костяшки пальцев Жени черкают по ребрам… И теперь не будет. Руки мягко проводят по спине, поправляя ткань… С ним все в порядке. Здоровую руку продевают в рукав рубашки, и пальцы касаются шеи, поправляя воротник, задевают волосы… На коже выступают мурашки. Все!
— Спасибо за помощь, но я и сам в состоянии. — Нервно. В голове отборнейший поток ругательств в адрес самому себе, пока Макс как-то немного дергано поправляет одежду, отодвигаясь от Жени насколько это возможно. — Ты, кажется, на работу опаздываешь.
— Ты не говорил с врачом по поводу успокоительных? — Осторожно интересуется Евгений.
— Со мной все в порядке.
— Я вижу.
— Жень, иди. Удачного рабочего дня.
— Макс…
— Все нормально, говорю. — С ощутимым нажимом. Еще пару минут и Макса прорвет.
Женя улавливает это шаткое состояние Максима, но выяснять в чем причина бесполезно. Возможно, из-за вчерашнего разговора с Полиной у него вновь разошлась нервная система, и об успокоительных Женя все-таки решает поговорить с врачом сам.
Когда за ним закрывается дверь, Макс несколько раз сжимает и разжимает правую руку в кулак, но когда приподнимает ее, держа на весу, она все равно слегка дрожит. Блядь! Да что ж с ним не так?! А Макс со всей уверенностью может сказать, что это «не так» каким-то обманным маневром незаметно подкралось практически впритык, и теперь в любую секунду готово выскочить прямо перед его лицом со злорадным и издевательским «Бу!». И что последует после этого «Бу!» знать Максу совершенно не хочется. Он яростно откидывается на подушку. Нечем отвлечься. Абсолютно нечем! Уже ничто не помогает: ни книги, ни телевизор, который Макс и так не любит смотреть. Он сходит с ума! Две недели практически изолирован, обездвижен и единственное, что проникает в этот вакуум из вне — Женя. Очень много Жени.
