Прошел месяц, а я так и не придумал, как все вернуть обратно. Как кайфовать от внимания фанаток? Как хотеть секса со Сью? Как довольствоваться попойками с друзьями в барах? Я застрял в чистилище. Пустота. Абсолютный вакуум.
И в один прекрасный день, когда мне должны были по сценарию сбрить полбашки, меня осенило. Я же люблю ее.
Я смотрел в зеркало стеклянными глазами, пока снимали как дядька, который играл цирюльника, водил триммером по правой половине моей черепушки. Мне нужно было думать о сцене, что-то изображать лицом, а в голове было только одно.
Люблю ее.
- Ох, надеюсь, я не попаду в ад, - пробой колега цирюльник после слова «стоп».
Я хмыкнул, делая вид, что меня беспокоят его слова и мой вид.
Люблю.
- Отлично, Кел. То, что надо, - похвалил меня режиссер.
Серьезно?
Дубль. Дубль. Дубль. Перекур. Люблю. Люблю. Люблю. Дубль. Дубль. Кофебрейк. Люблю. Люблю. Люблю. Люблю. Люблю.
- Хорошо выглядишь, - оскалился Джеф, когда мы сели в машину после окончания съемок и раздачи автографов.
- Пошел ты, - буркнул я.
Его лучезарная рожа пресытилась мне еще во время съемок сцены с пирогом на моей физиономии.
- Серьезно, тебе идет, - продолжал издеваться он, - Девочки кипятком будут писать.
- Отстань, - только отмахнулся я.
Пока мы ехали в отель, позвонила Донна.
- Кел, идешь на Teen Choice со Стивом, - оповестила она меня.
Очередная дебильная премия для малолеток. Хорошо хоть не придется там ломать комедию. Хотя лететь в ЛА ради очередной бесполезной наградымне было лень. Еще и со Стивом придется идти. Он застебет за волосы.
- Я тебя достал, да? – заныл я в трубку, - Никто не хочет бедного Соммса.
- Вообще – да, достал. Но ты сам просил меня съездить в Нью-Йорк, проконтролировать, - недоуменно оправдывалась Донна.
- Черт, я забыл, прости.
- Забыл? Кел! Еще не поздно все отменить, - прицепилась она опять.
- Мы уже это обсуждали, - вспылил я, - Никаких отмен.
- Ты иногда такой упертый засранец, - не выдержала мой агент.
- Ага, я тебя тоже люблю, дорогая. Удачно долететь, – я отключился.
С замиранием сердца я ввалился в номер. Опять пустой. И почему я каждый день словно жду подарок от Санты, который через вентиляцию доставить мне самый желанный подарок. Обнаженную Дану. Можно еще ленточкой перевязать для интриги. И обязательно приковать к дивану браслетами, что бы я точно уверовал в сбычу мечт.
Я рухнул на кровать. В голове опять зашумело море вперемешку с назойливым: люблю, люблю, люблю... Я свихнусь, если не выключу собственные мозги. Овечки. Нужно посчитать до ста. Обычно от нервяка я спасался кудрявыми красотками, представляя, как они прыгают через низенький заборчик. Обычно сорока мне хватало, чтобы выключиться. На семьдесят пятой я осознал, что считаю Дан, которые исчезают за закрытой дверью. Пришлось банально выхлебать остатки вискаря в баре. Мозг отключился, я уснул.
Утро встретило меня сушняком и головной. Жаль, что никто не отменял великий праздник малолеток. Я словно в ступоре осознавал себя в машине, потом в самолете и снова в машине. Отель. Натянуть, что не глядя запихал в сумку. Телек – новости. Джеф колотит в номер – опаздываем. Опять машина.
Миллион лиц и столько же объективов. Вспышки, овации, подсказки на суфлере, дурацкие серф-доски в виде призов. Серьезно, зачем мне доска! Я на своих двоих бывает с трудом держусь. Улыбаюсь, несу чушь — все счастливы. На автопилоте тащусь на afterpaty — все без толку: от алкоголя не косею, от девок не млею, даже поговорить не с кем. Гружусь в авто в сопровождении верного Джефа, еду в отель.
Дни не дни — патронная лента к автомату. Постреливаю лениво: съемки, паб, отель, премия, вечеринка, отель, паб. Что-то ушло... Ощущение, что внутри кто-то прошелся с жесткой щеткой и дезинфектором. Никаких сильных чувств и эмоций. Так, что тут у нас: счастье, любовь, боль — на помойку, тебе они не нужны, малыш, без них лучше. Без них не лучше, без них никак — тупо, серо, безвкусно, местами вязнет на зубах и натирает мозоли. Единственное яркое пятно — утренний стояк, с последующей ручной работой. Я хочу вернуть все. Вернуть красный цвет в радугу, ноту До в октаву и легкий флёр шампуня Даны себе на подушку. Черт, последнее я хочу больше всего. Хочу слышать как она смеется, стонет, поет в душе. Хочу видеть, как она улыбается, закусывает губу, расчесывает волосы. Хочу чувствовать как она дрожит, выгибается, тает подо мной. Хочу слышать, видеть, чувствовать, что она любит. Потому что сам люблю.
Кретин. Плакать над сукой-судьбой и расписываться в собственной ущербности - это ли не есть дело настоящего мужчины. О, да! Я достаточно полоскал свое эго в слюнях. Пришло время отрастить хребет вместо хорды и сделать что-то. Для начала — разговор. Я верну себе Дану. Мне нужен всего один крошечный шанс.
- Джеф, мы не едем в отель, - я назвал адрес водителю, словив от своего охранника ракету класса «воздух-воздух» в виде тяжелого взгляда в зеркале заднего вида, - И спасибо за этот уничтожающий взгляд.
- Кел, подумай еще раз, потом сам жалеть будешь.
- Скорее буду жалеть, если не поеду.
Джеф развернулся в кресле — ну вот, теперь я в зоне прямого попадания.
- Оставь. Девочку. В покое.
- Извини, но я сам решу кого, где и когда оставить.
Ситуация уже начинала меня раздражать. Джеф, хмыкнув, отвернулся к окну.
Коттедж встретил меня темными окнами гостиной, но я настырно вылез из машины.
- Кел, она спит, – Джеф вышел вслед за мной, закрыл дорогу, - Имей совесть!
- Не понял, - обалдел я.
- Сядь в машину, езжай в отель или... – он повысил голос.
На меня? Серьезно? Это что за нездоровая забота о моих манерах?
- Или что, Джеф? – я театрально сделал три шага в сторону, чтобы обойти моего шкафаобразного бодигарда.
- Ты не оставляешь мне выбора, - услышал я его тихий голос за спиной.
Джулиана
- А как тебе ноябрь? На День Благодаренья?
Я закрыла лицо руками, покатываясь со смеху.
- Дит, я буду весь год благодарна, если ты сменишь тему, - мой нервный смех все еще вырывался из горла.
- Детка, просто скажи месяц и число, и я приеду, - он лукаво посматривал на меня через монитор.
- Приезжай просто так.Я не хочу делиться с родителями твоим вниманием.
- Мне все равно придется с ними познакомится. И лучше рано, чем поздно, - уперся мой любимый немец, - Или ты предпочитаешь демократично представить меня прямо на свадьбе?
- Боже, меня трясет от одного только слова, - я опять истерично захихикала.
Что со мной делает этот мужик? Чувствую себя круглой идиоткой.
- Свадьба, свадьба, свадьба, - затараторил Дит.
- Заткнись, заткнись, заткнись, - перебила я его томный щебет.
Меня заткнул звонок в дверь.
- Дана вернулась? – Дитмар удивленно вскинул брови.
- Не знаю. Рано... – я вышла в гостиную, закрыв дверь в спальню.
Ой, Господи, ну что за невезение. Я увидела в окно, что на крыльце нашего дома опять торчит этот придурошный упырь.
- Даны нет, до сви... – попыталась я вежливо отшить, открыв дверь, - Эй, что за дела?
Упырь отпихнул меня, даже не удостоив приветствием, и помчался прямиком в спальню Даны. Удостоверившись, что комната пуста, он бесцеремонно плюхнулся на диван в гостиной. От него несло сигаретами и алкоголем. Прекрасно, еще и тепленький завился.
- Я подожду, - заявил он тоном монаршей особы, которая делает великое одолжение.
У меня аж слова в горле застряли от подобной наглости.
- Даже не начинай, Джулиана. Я не уйду, пока не увижу ее, - совершенно спокойный равнодушный тон и скотская нордическая морда.
А что это у него на голове? В парке что ли пьяный заснул в день стрижки газона.
- Даю тебе десять минут, чтобы осознать масштаб значимости прибытия по этому адресу папарацци, - я удачно вспомнила россказни Даны, о его маниакальном отвращении к фотографам.
