Несколько секунд я в немом оцепенении таращусь на подругу, а потом хрипло выдаю:
- Но зачем?! Он же бабник! Ни одной юбки не пропускает!
- Это просто потому, что Леша пока не влюбился, - спорит Вера. – А если влюбится, то изменится!
- Ага, и влюбиться он, разумеется, должен в тебя? – саркастично бросаю я.
- А почему бы и нет? – запальчиво отзывается она.
- Вера, умоляю, не будь дурой – слишком много конкуренток! – пытаясь воззвать к ее рациональности, восклицаю я. – Так думает каждая первая, кого он на свидание зовет!
- Вот ты всегда так! – взрывается Мартынова, повышая голос. – Никому не веришь, все парни для тебя – олицетворение зла! Я поэтому тебе говорить не хотела… Ты ведь не можешь адекватно реагировать, во всем подвох видишь! А Леша, между прочим, хороший, умный, добрый… Он техникой военных лет увлекается и собак любит. Как и я, кстати. А еще мне с ним легко и весело, почему ты не можешь за меня порадоваться?
- Боже, Вера… Но это же Гуляев… - растерянно мямлю я, слегка пристыженная ее напором.
- Ну да, Гуляев, и что? – в ее голосе звучит вызов. – Или, может быть, он тебе так не угодил, потому что они с Шульцем друзья?
- А Шульц-то здесь каким боком?
- А таким! Все, что Андрея касается, тебя неимоверно бесит! Баскетбол – тупая игра, потому что Шульц в нее играет! Малина – противная ягода, потому что Шульц ее любит! Найк – стремная фирма, потому что у Шульца все кроссы – найки! А Гуляев плохой, потому что он его лучший друг! Разве не так, Крис?
Не находя нужных слов, я ошарашенно моргаю, а Вера, окончательно войдя в раш, продолжает:
- Раз ты его так ненавидишь, почему не можешь просто перестать реагировать?
- Потому что ты даже не представляешь, через какой ад мне пришлось пройти из-за него! – обиженно огрызаюсь я.
- Представляю! Ты ведь мне сама все рассказала! И знаешь, что я думаю?!
Если честно, я совсем не уверена, что хочу это слышать, но, кажется, Вере и не нужно мое согласие:
- Ты излишне его демонизируешь. Не такой уж Шульц и придурок. Да, тогда в лесу он сотворил ужасное, но границу-то не перешел! Не заколотил же он тебя в тот дурацкий ящик, Крис… Я понимаю, ты злишься, но, может, уже пора отпустить ситуацию?
Вера впервые открыто высказывает свое мнение по поводу нашего с Шульцем конфликта, и я не могу не признать, что ее позиция меня огорчает.
- Ты не понимаешь! Дело не только в ящике. Он ведь еще тогда в лагере меня предал, когда та дура дневник мой вслух зачитывала! – пытаюсь доказать Вере свою правоту.
- Блин, ну а с этим дневником вообще фигня какая-то, - качает головой она. – Может, он не понял, чей это дневник? Или понял, но не думал, что написанное для тебя так важно? Почему за все эти годы ты не поговорила с ним об этом?
- Вера, так я же о нем в этом дневнике писала! О чувствах к нему! – возмущаюсь я. – Как ты не поймешь-то?
- Да все я понимаю, - устало вздыхает подруга. – Просто мне кажется, что вы вашу вражду как снежный ком накрутили. Напридумывали себе чего-то там, недопоняли друг друга…
- Ой, вот откуда тебе знать?! – цокаю я, недовольно складывая руки на груди.
Ну что она мелет? Раньше всегда, когда я ругала Шульца, поддакивала и соглашалась, а тут прям в рассуждения пустилась, защищать его стала. С чего бы это?
Внезапная догадка вдруг вспышкой озаряет мое сознание, и я, подозрительно сщурившись, спрашиваю:
- Или тебе Гуляев что-то напел?!
- Нет-нет, при чем тут Гуляев? – тушуется она. – Я сама так думаю…
Приподняв бровь, сверлю недоверчивым взглядом лицо Мартыновой, и она, не выдержав моего визуального напора, наконец ломается:
- Ну ладно-ладно… Допустим, он кое-что мне рассказал…
- Что именно? – от любопытства я неосознанно подаюсь вперед.
- А тебе что, интересно, да? Я-то думала, тебе плевать на Шульца, - ерничает эта вредина.
- Вер, щас получишь, - угрожающе цежу я.
Подруга окидывает меня осуждающим взором, плотно сжимает губы в знак неодобрения, а затем, закончив гримасничать, говорит:
- Ты нравилась Андрею, много лет нравилась. Но он не знал, как тебе об этом сказать, потому что у вас война была бесконечная… То ты его пнешь, то он тебя… Короче, не до этого было…
Я нравилась Шульцу?! Тому самому Шульцу, который Скиллой меня обзывал и сигареты подбрасывал? Этого быть не может… Этого просто не может быть!
С виду я, вероятно, спокойна, но внутри меня в это самое мгновенье происходит одно землетрясение за другим. Разрываются многолетние пласты чувств и мыслей, связанных с Андреем, рушатся определения, которыми я привыкла обозначать наши отношения, на осколки разлетаются устоявшиеся стереотипы о нем.
- Гонишь, - хриплю я, осознавая, что горло вдруг пересохло.
- Так Гуляев сказал, - жмет плечами Вера. – Какой смысл ему врать? Тем более сейчас, вы ведь с Андреем не общаетесь.
Я роняю лицо в ладони и потрясенно тру веки. Услышанное слишком сильно шокирует меня. Новость о том, что я нравилась человеку, который вот уже десять лет не покидает мои мысли, обваливается на меня, подобно гранитной плите, и я не могу с этим справиться. Не знаю, что делать и как реагировать. Я не считаю себя человеком с тонкой душевной организацией, но, несмотря на это, сейчас мне отчаянно хочется плакать. То ли от грусти, то ли от радости, то ли еще от чего…
- Мне не стоило тебе об этом говорить? – виновато интересуется Вера, обхватывая мою ладонь. – Ты расстроилась, да?
- Нет, все в порядке, - находясь в каком-то тумане, говорю я. – Просто очень неожиданно это все…
- Да уж, - она понимающе меня поглаживает. – Я сама, когда узнала, чуть в обморок не грохнулась… Все думала, рассказывать тебе или не рассказывать… В итоге решила, что промолчу. Ну типа зачем старые раны бередить? А потом ты Гуляева начала ругать, ну я и не сдержалась… Прости меня.
- Ты меня тоже прости, Вер, - понемногу приходя в себя, улыбаюсь я. – Ну, за то, что я о Гуляеве так отзывалась… Ты, наверное, права, у меня проблемы с доверием. Я не хочу открываться людям, так как боюсь, что они потом сделают мне больно. Но не все ведь такие, правда? Вот ты не такая.
- Конечно, нет! – с жаром заверяет Вера. – Ты моя самая близкая подруга, Крис! Ты ведь меня тогда в девятом классе спасла! От буллинга и от килограммов лишних! Я перед тобой в вечном долгу!
- Да брось ты, - усмехаюсь я, хотя, честно говоря, ее слова греют мне душу. – И насчет Гуляева… Если он тебе прям так нравится, то, конечно, иди на свидание… Попытка не пытка, как говорится.
Разумеется, идея романтической прогулки в компании главного ловеласа параллели по-прежнему не внушает мне доверия, но я понимаю, что в данный момент Вера все мои аргументы воспримет в штыки. А ссориться с ней дальше мне отнюдь не хочется. Поэтому я решаю занять позицию стороннего наблюдателя, придерживая свое мнение при себе. В конце концов это ее жизнь, так что пусть сама решает, с кем встречаться и кого любить. Не маленькая уже.
- Спасибо, Крис. Он мне реально очень нравится, - признается Вера, смущенно хихикая. – У него такие глаза, что утонуть можно.
- Ох, мать, - усмехаюсь я. – Да ты никак влюбилась?
- Еще нет, но такой исход не исключаю, - подруга кокетливо поводит плечиками.
Зуб даю, что этот исход настигнет ее к концу первого свидания. Гуляев ведь тот еще герой-любовник, умеет быть обаятельным и милым. Иначе почему вокруг него вечно столько девок крутится?
Глава 45
Андрей
- Блин, какая эта Морозова секс-бомба, - стягивая с себя влажную от пота футболку, тянет Кирилл Матросов. – Я на нее смотрю, и у меня в штанах дымится!
Мужская раздевалка взрывается одобрительным хохотом, а затем раздается насмешливый голос Гуляева:
- Только у тебя, Кир, ноль шансов с ней замутить!
- Че это ноль? – оскорбляется Матросов.
- Ой, ну сорян, вероятность в одну десятитысячную тебя устроит? – ерничает Леха, засовывая спортивную форму в рюкзак.
