Останусь твоей - Алиса Ковалевская

— Даже если бы ты была против, это бы ничего не изменило, — прохрипел и вошёл в неё.

Резко, одним толчком, чувствуя дикое удовольствие уже от самого только понимания – она моя.

Изогнув спину, Ева громко, протяжно застонала, заскребла ногтями по стене. С новым моим толчком она всхлипнула, повела бёдрами, подаваясь навстречу.

Я ухватил её крепче, буквально впился в её тело. Чувствовал нежность кожи, её саму – ещё не до конца готовую принять меня, но уже безоговорочно откликающуюся, её столь же откровенное, как и моё собственное желание, и терял контроль над остатками здравого, что ещё были во мне.

— Твоя самоуверенность граничит с безрассудством, Руслан, — простонала она. Ладонь её соскользнула по стене вниз, пальцы сжались в кулак. Обручальное кольцо блеснуло камнями на безымянном, напомнив мне о том дне, когда я, сам не зная зачем, назвал её своей.

— Так оно и есть, — глубже и глубже в неё. Резко, так, что у самого в башке дико шумело. Возбуждение не ослабевало – становилось ещё яростнее. Я держал её за бёдра и насаживал на себя.

Отправить её подальше отсюда, чёрт возьми! Да, именно это я и должен был сделать!

— У тебя был шанс получить свободу, — обхватив её за шею, сжал. Не сильно – чтобы стало ясно, этого шанса у неё больше нет. – Был, Ева. Но ты не послушалась меня. Ты, малышка, меня никогда не слушаешься, — пригвоздил к стене, вогнал себя в неё до упора и ворвался языком во влажный рот.

Губа ныла от её укуса, и боль эта, как и вся она, вызывала во мне ощущение жизни. Дыхание её было сбивчивым, губы мягкими. Покусывая, я терзал их, гладил её задницу, шёлковое бедро и толкался в неё уже не так резко, но глубоко. Возбуждение раздирало вены, яйца готовы были взорваться. И как только я держался в те первые дни?! Главное, нахрена?!

Большим пальцем погладил её шею, её ключицы. Она перевела дыхание и тут же вскрикнула. Ударила кулаком в стену, протяжно застонала.

— Полгода назад я думал, что трахну тебя и всё, — накрыл её кулак ладонью, второй рукой коснулся живота.

— Что «всё»?

— Ничего, — прорычал. Тронул лобок, горячую плоть. Чёрт!

Перед глазами заплясали точки, кровь ударила не то в голову, не то наоборот окончательно отхлынула к члену. Не знаю, раскачивались ли только мы или ходуном ходил весь дом – плевать. Позади нас что-то упало, покатилось, потом ещё.

— В том-то и дело, что ничего, — её густая влага оказалась на моих пальцах. Рванул рубашку на ней до конца – последние пуговицы к другим, отлетевшим к стенам. Сзади что-то снова громыхнуло.

— Твоя кошка ревнует меня, — сиплый смешок Евы. Обеими руками я накрыл её груди. Идеально, как будто созданные для меня, они утонули в ладонях. Твёрдые соски, нежная плоть…

— У неё скверный характер, — с сипом.

Ева извивалась в моих руках, постанывала, натягивалась струной.  Мне хотелось видеть её лицо, её тёмные глаза с осколками янтаря в них, её шею, губы. От неё пахло запретом – женщина, к которой мне не стоило приближаться. Никогда не стоило. Родня Алекса, чтоб его! Сестра его драгоценной жёнушки, да ещё и… Мысль о том, что она должна была принадлежать другому только глубже вогнала клин – не отдам.

Озверевший, я развернул Еву к себе лицом. Наступил на штанину её джинсов, спустил до конца и, подхватив её за бёдра, впечатал в стену. Вошёл ударом. Вот они – янтарные крапинки.

— Руслан… — обхватив меня, она сама подставила мне влажную шею.

— Чёрт возьми, — услышав, как что-то позади, ударившись об пол разлетелось на осколки, процедил я.

— У твоей кошки скверный характер, — Ева нашла мои губы. Кончиками ногтей она царапала мою шею. Теперь она была не просто влажная – мокрая. Запах секса, звук секса, выталкиваемый из лёгких раскалённый воздух и темнота её расширенных зрачков – вот и всё, что было реальным для меня здесь и сейчас.

— У всех моих зверёнышей скверный характер, — отпустил одну её ногу, обхватил голову и уже сам стал целовать. Чувствовал, как она дрожит – вначале чуть ощутимо, но с каждым мигом дрожь её становилась заметнее.

Понятия не имею, как я ещё держался. Мне и шевелиться было не нужно, чтобы всё закончилось в ту же секунду. Но на этот раз хотелось не только этого – хотелось, чтобы бездна шоколадных глаз стала ещё бесконечнее, чтобы янтарь превратился в раскалённый уголь.

— Тебе только такие и нужны, — Ева прикусила мою губу. Откинула голову, стукнулась затылком о стену. Пальцы её судорожно сжались, дрожь прокатилась сильной волной, утягивая и меня.

В неё – мокро, до животного остервенения. Впился поцелуем в нежную шею и принялся вдалбливаться в неё, уже не соображая вообще ничего.

— М-м…— голос у уха. – М-м-м… А-ах… — она затряслась, напряглась, громко закричала. Проклятье! Меня едва не свернуло. Продолжая сдавливать её бедро, я опёрся локтём о стену и втиснулся в неё.

— Чёрт возьми… — просипел, чувствуя, как она сжимается вокруг моей пульсирующей плоти. – Чёрт…

— Твоя добыча, — шепнула она, хватаясь за мою шею.

Прижалась, и я, подняв её, кое-как дошёл до ближайшего стула. Сел и посадил её на колени. Она так и дрожала, волосы прилипли к вискам, ко лбу, губы были алыми. Закрыл глаза и почувствовал касание её пальцев, а потом – поцелуй. Положил руку на её шею и толкнул язык. Глубоко ей в рот, перебирая волосы, вдыхая запах ванили и чувствуя себя так, будто только что заново научился дышать.