Глава 22
Мартини постепенно отупляет мой мозг. У меня такое чувство, что я никуда не переезжала. Все, как всегда. Мы с Томой растянулись на лежаках, и просто пялимся в прозрачную воду бассейна. Вернее, я пялюсь на пальмы в кадках, а Тома на бассейн.
– Интересно, а если бы я не залезла к Данилу в компьютер и не увидела репортаж, он бы так и пришел, без всяких оправданий обнял меня и снова занялся бы со мной любовью? – глотая противную сладковатую жидкость из бокала, произношу мысли вслух я.
– Уж не знаю, – пожимает широкими плечами Тома.
– Самое обидное в том, что я его с самого начала боготворила, – поникшим голосом сообщаю я. – Мне казалось, нет в мире мужчины идеальнее Данила. А оказалось, что он обычный бабник, который встречается с двумя девушками одновременно.
– В любом случае ты ничего не узнаешь, пока не объяснишься с ним.
– Даже видеть его больше не хочу, не то, что объясняться!
– Тогда идем на кухню, будем жарить королевские креветки, – потягивается на лежаке сестра.
Я пожимаю плечами и шагаю за ней следом. Мне вообще все равно, что мы с Томой будем делать дальше. Ехать домой к тете совсем не хочется, ведь они засыплют меня вопросами, а вопросы мне нужны меньше всего на свете.
На кухне Тома и Мариша долго спорят, какие приправы лучше сыпать в закипающее масло. Я в готовке не участвую. Я сижу за столом, медленно пью мартини и рассматриваю экран своего сотового телефона. Мне кажется, что у меня внутри все резко сгорело. Мои воспоминания, чувства к Данилу, словно покрылись пеплом. Мне даже не хочется плакать.
Краем уха я улавливаю, что Мариша предлагает сделать из креветок салат «Цезарь». Тома открывает огромный холодильник и долго ищет помидоры черри. Вместе с помидорами в боковом отделе она находит еще одну бутылку мартини.
– Кристина, чувствую, сегодня нам не придется грустить, – радуется она.
– Может, достаточно уже мартини? – недовольно покачивает головой Мариша. – Скоро приедет ваш отец, и ему вряд ли понравится то, что вы так много выпили.
– Нам уже давно есть восемнадцать, – морщится Тома и выдергивает из морозилки замороженный лед.
Вскоре первая бутылка пустеет, но салат готов, и мы садимся обедать у бассейна, за новенький столик из ротанга. Или ужинать, судя по тому, что время уже близится к вечеру.
Тома, радостно потирая руки, открывает вторую бутылку мартини и щедро льет мне в бокал эту терпкую и пьянящую разум жидкость. Мне все равно. Я просто продолжаю пить мартини. Один глоток следует за другим, и мой разум почти меркнет.
В стеклянных дверях, ведущих на террасу, появляется Карим. Я уже слишком пьяная для того, чтобы испугаться, что он вышвырнет меня за ворота.
– Кристина! – испуганно, будто увидел привидение, таращится на меня отчим. – Ты что здесь делаешь?!
– В гости пришла, – пожимаю плечами я.
– Ты хоть понимаешь, что тебя все ищут?
– Кто?
– Мать, тетя, твой спасатель, как его там… Они написали заявление в полицию, что ты пропала!
– Ненормальные, что ли? – пытаюсь сфокусировать взгляд на отчиме я.
– Ты что, матери позвонить не могла?
– Не могла. У меня телефон заблокирован за неуплату. А платить за него пока нечем. Зарплату в школе выдадут только в октябре.
Карим возмущенно смотрит на меня и начинает набирать номер мамы.
– София, отзывайте ваше заявление, Криситна нашлась! – кричит в трубку он. – Она у нас дома, с Томой…Что она делает у нас дома? Не знаю, наверное, решила вернуться раньше тебя!
Я смотрю на Карима. Почему-то у него две головы и шесть рук. И очень много сотовых телефонов, по три штуки в каждой руке. Я понимаю, что перебрала с мартини. Частично по вине Томы, а больше всего, по своей вине.
– Тома, разве я не говорил, чтобы ты была осторожнее с мартини?! – понимая, что мы с сестрой напились в хлам, орет Карим. – Какого черта ты напоила Кристину?! Разве не знаешь, что с ней случается, если она употребляет спиртное?!
– Она собиралась утопиться в нашем бассейне! Надо же мне было ее как-то отвлечь! – ни капли не смущаясь, разводит руками Тамара.
– Кристина! Возьми в руки телефон и скажи матери, что ты остаешься жить здесь! – сует мне в руку один из сотни сотовых Карим.
Я выполняю его просьбу и прикладываю сотовый к уху.
– Мама, я у Томы, – едва могу ворочать языком я. – Со мной все хорошо. Почти.
– Кристина, что случилось? Данил приехал к нам тебя искать, на нем лица нет! Говорит, что ты неправильно все поняла. Что ты должна была понять? Я уже тоже ничего не разберу…
Даже сквозь пелену мартини, болтающегося в моей голове, я чувствую саднящую боль в сердце.
– Мам… гони его в шею. Скажи, чтоб ноги его в тетином доме больше не было.
– Я не понимаю! Ты же хотела переезжать к нему!
– Передай ему, что я его больше не хочу видеть. Никогда.
– Все, я еду к тебе! – взрывается мама и бросает трубку.
– Почему мать бросила трубку? – смотрит на меня Карим.
– Сказала, что едет сюда, – пожимаю плечами я.
Две головы отчима расплываются в хищной улыбке, и он потирает свои шесть рук.
– Кристина, Тома, быстро идите в свои комнаты, и пока не проспитесь, не спускайтесь!
– Но я… мне надо домой… – слабо взмахиваю рукой я.
– Ты уже дома, Кристина. В гости к тете Коре тебе не надо.
Карим берет меня за локоть, подталкивает к стеклянным дверям и четко рычит мне на ухо:
– Если хочешь, чтобы я навсегда забыл твои слова про то, как ты меня ненавидишь, будь так добра, подыграй мне. Скажи матери, что решила вернуться домой, потому что скучаешь по сестре. А твое поведение было связано с шампанским, которое действует на тебя неадекватно.
– Я не смогу произнести так много слов… – спотыкаюсь о плетеный коврик я.
– Тогда
