там оказались серёжки.
– Это тебе. Открой.
Вздрогнула, так хотелось обернуться. Кожа зудела. И лишь в последний момент я сообразила, в чью сторону собираюсь посмотреть.
Может быть, Шамиль наблюдает эту смешную сцену?
– Не хочу, – сделала очередной глоток вина, ощущая, что алкоголь уже бурлит в крови. Только не с той реакцией, на которую я рассчитывала.
Злость поднимается из моего нутра. Туда, куда я её затолкала, оказавшись практически в безвыходной ситуации.
– У тебя нет выбора, Лисёнок, я твоё единственное спасение, – назидательно увещевает бандит.
А мне не нужно никакое спасение. Мне свобода нужна. От всех.
– Открой, – повторяет с нажимом.
И мне вдруг показалась забавной вся эта ситуация. До чёртиков весёлой. Практически трагикомедия.
Потянулась к коробочке с гравировкой известного ювелирного дома. Такого популярного, что даже я с ним знакома.
Кольцо. Золотое с круглым бриллиантом. Достаточно большим и увесистым. Солик потратился на молодую невесту.
– Надень, – как-то сдавленно просит. И голос едва не умоляющий.
Я подняла на него взгляд и удивилась. Он действительно ожидает моей реакции. Ему важно, что я отвечу?
Глаза как примагниченные стремились в сторону Шамиля. Пытаюсь сдержаться из последних сил. Но всё же поворачиваюсь вполоборота. Лишь краем глаза видя его силуэт. Не представляя, смотрит он на меня или нет, интересна ли ему моя персона.
– Странно ты делаешь предложение, Соломон, – улыбаюсь раскованно и пьяно, строя ему глазки, играя с ним, видя его чувства. – Почему не встанешь на одно колено? Ноги болят?
– Василиса, не оттягивай неизбежное, – вероятно, Соломон наконец совладал с собой, потому что в его голос вернулась резкость и сухость.
Злость в жилах достигает предельной отметки. Такая сильная, что хочется сжать вилку и запустить ему в глаз. Но боль можно причинять по-разному.
И Шамилю тоже.
Поэтому, изображая радостную невесту, я натянула идеально подошедшее на пальчик колечко. И залюбовалась на публику его бликами в свете ламп.
– Ты выйдешь за меня замуж? – приходит его черёд издеваться. В его вопросе звучит насмешка.
– Выйду, – огорошиваю ответом.
Похоже, что мой ответ поразил даже Соломона.
Я смотрела в его глаза со зрачками, огромными, как у наркомана. Откинувшись на спинку стула, пыталась оценить его как мужчину. Моя детская любовь, разрушенная о предательство. А розовые очки всегда ломаются стёклами внутрь.
В нём оставался лоск, стать. Даже, вероятно, красота. Холодная. Полагаю, у многих его вид вызывает мороз по коже. Я же с детства выработала иммунитет к подобным личностям. Любая другая девчонка на моём месте вела бы себя с такими людьми, как Соломон или Шамиль, иначе. Интуиция бы подсказала, что стоит делать ноги. Сматываться как можно дальше.
Но вместо побега я покручивала между пальцами чёрт знает какой по счёту бокал вина. Алкоголь притупил все чувства. Включая инстинкт самосохранения. Мне удалось забыть, что Шамиль совсем рядом. Сверлит мой затылок взглядом. Скоро дыру выжжет.
Зачем он явился? Ещё и в компании девушки с пониженной социальной ответственностью. Знал, что мы с Соломоном здесь будем, или это случайность?
Мне не давала покоя нервозность отца последние недели. И странное поведение Соломона.
Что-то происходило, ускользало от моего внимания. Но что?
Телефон Соломона зазвонил. Он извинился и вышел на террасу. Видимо, разговор не для моих ушек.
Встала из-за стола, остро понимая, что напилась. Схватилась за спинку стула, ожидая, когда горизонт встанет на место. И путаясь в собственных ногах, направилась в сторону уборной.
Не помню, как нашла дамскую комнату. Стояла, вжимая горячие ладони в холодный мрамор умывальника. Щёки красные.
Ополоснула руки в ледяной воде и приложила прохладные пальцы к тыльной стороне шеи. Жара усугубляла опьянение. Голова кружилась.
Вздрогнула, когда дверь распахнулась. В проёме стоял Шамиль.
От удивления я даже открыла рот. Хотела спросить, что он забыл в женской уборной, но он меня опередил.
– Ты в курсе, что это мужской туалет? – интересуется, ощупывая меня взглядом. Пробираясь под платье. И кажется, даже под трусики.
Сглатываю слюну. Чёрт бы побрал этот алкоголь. Похоже, я знатно перебрала. Рубикон, перед которым я ещё могла себя контролировать, уже перейдён. Потому что меня от одного его взгляда размазывало.
Закрыл за собой дверь.
Заторможенно наблюдаю, как он медленно приближается ко мне.
До меня донёсся лёгкий, едва уловимый аромат его парфюма. Запах свежей рубашки. И немного женской туалетной воды. Бабы, которая о него тёрлась.
Остановился в шаге от меня, разглядывая. Не сразу сообразила, на что он так пялится.
Волосы.
Отросшие кудри завивались от влажного воздуха ещё сильнее.
Потянул одну прядку. Отпустил. И она резко отпружинила мне по щеке.
Зря я напилась. Потому что все остальные эмоции, помимо тоски по нему, стёрлись. Я рвано вдыхала воздух, в лёгких его не хватало, пока лихорадочно билось сердце. Хотя мне казалось, Шамиль его лично перемолол в фарш. И биться в груди давно нечему.
От боли и горечи хочется выть на луну. Сжимаю зубы, когда его рука оказывается на моей талии. Резко притягивает к себе. Я и так едва стояла на ногах, а теперь и вовсе упала ему на грудь. Вцепилась в рубашку, сминая её в кулаке.
Кожу покрыла испарина. От близости сделалось лишь жарче. Но сейчас я перестала обращать на это внимание. Вся сущность сосредоточилась на забытых ощущениях. Его тела рядом.
Рука с талии опустилась на мою задницу. Приподнял лёгкое платье и сжал ягодицу, спрятанную под тонким кружевом, впечатывая мой лобок в свой пах.
У меня год никого не было, кроме игрушек, купленных в магазинах для взрослых. И близость с ним оказала разрушительное воздействие. Для моей воли.
– От меня сбежала, чтобы трахаться с Соломоном?
Свет неудачно падает, и мне не видны его глаза, только голос спокойный, пугает до чёртиков.
– С ним тебе нравится больше?
До меня даже не сразу дошёл смысл его вопроса. Таким диким он мне показался. Дурацким. Где я и где секс с Соломоном. Меня от него воротит.
Но не Шамилю меня упрекать. Он уж точно не сидел на голодной диете и в тёлках себя не ограничивал. Хотя его инструмент так твёрдо прижимался ко мне, что возникла дурацкая мысль об обратном.
– Да, Шамиль. – Надеюсь, он не ожидает, что я начну доказывать ему, что хранила верность. Провожу указательным пальчиком по его колючей щеке, забавляясь его реакцией. Тем, как тут же застывают глаза, превращаясь в гранит. – Он трахает меня каждую ночь. И просит, чтобы я называла его Хозяином.
Меня несёт. Тормоза подрезаны. И я мчусь на всех парах в пропасть.
Шамиль выдыхает с рыком. Едва
