— Прости, Рикарда. Я не могу тебе сказать.
Это было последней каплей моего терпения. Я вскочила с места и запустила в стену позади мужчины наполненный им же стакан с виски. Он пригнулся, тихо ругнувшись.
— Что ты творишь, ненормальная?
— Тебе рассказать, что может случиться за неделю? — Я нервно прерывисто дышала. Плечи резко поднимались и, словно поломанные, так же резко опускались.
Он поднялся и подошел ко мне, положив руки на мои плечи. Поймав в капкан мой взгляд, он медленно и тихо стал говорить.
— У него небольшие проблемы.
— Где он? — Мои глаза превратились в угольки. Зло сверля взглядом мужчину, я настаивала на своем.
— Я не знаю. У отца, наверное.
— У отца?
Оливер снова нахмурился, будто бы мысленно ругая себя за то, что только что сказал.
— Слушай, Рикарда, он мне тоже не объяснял ничего. Сказал только, что есть дела в компании отца. Попросил никому ничего не говорить.
— Как забавно, пропал сразу после нашей встречи с мистером Коэном. — Я открыла кабинет и выбежала из казино, снова садясь в машину и намереваясь отправиться к дому Люциана.
Я уже тронулась с места, когда следом за мной выскочил друг, останавливая меня. Я резко нажала на тормоз, а мужчина в это время залез на пассажирское сиденье.
— Что ещё?
— Я с тобой поеду.
— Ещё чего. — Я вытянулась, открывая пассажирскую дверь. — Вали отсюда.
— Ты знаешь, как ехать к отцу Люциана?
Я мотнула головой. Оливер, будто только и ожидая этого ответа, утвердительно кивнул.
— А я знаю. Поехали.
— Черт с тобой, — коробка автомат переключилась на драйв, и я снова, оторвавшись, поехала вместе с Оли к дому Люциана.
Я оборвала весь звонок, не отнимая руки от кнопки. Внутри кипела злость и волнение. Мне хотелось вырвать этот звонок с корнем. Дверь наконец открыли. Горничная заспанная и встревоженная оглядывала нас с Оливером. Немудрено: часы говорили, что через часа два будет рассвет. Потом отворив дверь, она впустила нас.
— Ну и что приперлись? — Подвыпившая Лекса (сестра Люциана) стояла в проходе, держа в руках туфли. Видимо, она только что вернулась из клуба. — Брата нет все равно.
— Где он?
На мой вопрос девушка лишь криво улыбнулась, пройдя по мне своим злым взглядом. Этот взгляд дан детям от рождения — особая чета Коэнов. Она безразлично пожала плечами.
— У отца, наверное. А может, зависает у какой-нибудь тёлочки.
Меня передернуло от её слов. Лекса, видимо, только этого и ждала. Она довольно улыбнулась и, развернувшись к нам спиной, побрела к себе. Я обратилась к горничной.
— Простите, как давно мистер Коэн покинул дом?
— Где-то неделю назад. Заезжал потом сюда пару раз, переодеться и обратно.
— Он не говорил, куда поехал?
Женщина снисходительно мотнула головой.
— Он не докладывает мне. Простите мисс, но мне через три часа вставать.
— Ах да, конечно. Извините нас. — Я вытащила из кармана пальто небольшой клочок бумаги и нацарапала карандашом, что лежал на стойке рядом с входной дверью, номер телефона. — Позвоните, как он появится.
Мы вышли из дома и снова отправились в путь. Когда приехали к дому Коэнов, на улице уже стало светать.
— И далась тебе эта затея.
Я бросила на него короткий свирепый взгляд. Он поднял руки вверх, как бы сдаваясь. Хоть лицо Оли и выглядело все таким же насмешливым и безразличным, было понятно, что внутри он волновался за друга. Мое тело била мелкая дрожь, а дыхание было сбивчивым. Предчувствие, что что-то должно произойти не покидало меня.
Оли, осторожно положил свою руку на мою и произнёс:
— Не нервничай ты так. Всему есть своё объяснение.
Мы не успели выйти из машины, как входная дверь рывком отворилась и оттуда выскочила разгоряченная Кристи. Я хотела уже рвануть к ней, но Оливер придержал мою руку.
— Не спеши, — прошептал он, заставляя меня немного спрятаться.
Следом за ней выбежал Люциан. На нем был надет костюм, передняя пуговица рубашки была расстегнута. Он схватил её за локоть, развернув к себе. Одним махом руки девушка влепила ему смачную пощёчину. Люциан отпустил её и отвернул голову в сторону, где стояла наша машина. На мгновение мне стало страшно.
— И как это понимать? — прошептала я больше самой себе, нежели Оливер. Парень дернулся и из его кармана выпали ключи. — Я названивала в дверь его дома, пока у тебя в кармане были ключи? — Зло шептала я.
— Я не всегда их беру с собой. Забыл про них. — Отмахнулся лишь друг, заставляя меня замолчать.
Кристи тоже посмотрела в сторону стоящей машины. Она что-то проговорила Люциану и тот искривился в гримасе отвращения. Она потянула к нему руки, но тот отмахнулся от них. Быстрыми шагами он настиг нас, резко открыл дверцу машины и тяжело дыша спросил:
— Какого хрена ты тут делаешь? — Его брови сошлись на переносице.
Оставив Оливера в машине, я вышла на улицу. На его лице был заметен большой остывший след от руки отца и новая красная отметина. Я оглядела его.
— С тобой все хорошо.
— А как должно быть? — Он усмехнулся от моих слов.
— Я, бог знает, чего на придумывала, пока не могла до тебя дозвониться. — Мой взгляд неотрывно был направлен на глаза Люциана, словно ища в них какой-то подвох. Но я его так и не находила.
— Не надо было мне названивать. Наш союз был глупой ошибкой. Отец прав.
Я со всей силы сжимала ладони в кулак. Так сильно, что ногти больно впивались в мою кожу. Он смотрел на меня своим безразличным видом, словно только что он рассказал мне очередную скучную новость.
— У тебя все? Мне некогда с тобой разговаривать.
— Как ты можешь?! К чему тогда это все?
— Забудь просто все, что было.
— Ты забудешь? Или тебе даже нечего забывать?
— Не говори ерунды, — он прорычал эти слова, но потом взял себя в руки. — Так надо.
Я со всей силы оттолкнула его подальше от себя и захлебываясь нахлынувшими меня эмоциями села в машину. Оли, который все это время сидел в машине, увидев мое состояние, выскочил и, дойдя до друга, схватил его за грудки. Тот отбросил его руки и снова поспешил уйти, как рыжий развернул его к себе и что-то злобно прорычал. Люциан лишь безразлично отделался от него и ушёл в дом.
Когда друг сел в авто, я вытерла льющиеся самопроизвольно слёзы и проговорила хриплым надрывным голосом:
— Ты прав. Всему есть своё объяснение.
— Не делай глупостей. Он дурак. Одумается. — Мой друг хотел обнять меня, но я оттолкнула друга.
— Но будет поздно, Оли! — Я ладонями ударила руль. — Если он к тридцати с лишним не смог отбиться от брюк отца, думаешь, он исправится? Нет.
Оливер, потрепав свою голову, лишь удрученно вздохнул. Я завела машину и уехала прочь от этого ужасного места.
Дома меня никто не встречал: было ещё рано. Горничная только-только проснулась. Мы встретились в проходе между ванной комнатой на первом этаже и лестницей. Заметив мое состояние, Нэнси обеспокоено что-то спросила, но я даже не слушала её. Я прошла к себе в покои и закрылась на ключ.
Слез больше не было. Я просто молча лежала лицом вниз.
«Забудь», — мысли беспорядочно метались в моей голове. Я горько хмыкнула. «Забыть можно то, что ел на завтрак, что смотрел вчера по телевизору, забыть номер билета. Но не это. Ни твои горячие поцелуи на моем теле, ни твои слова, которые заставляли меня трепетать изнутри — это невозможно забыть. И почему нельзя быть со мной честным?! Как можно было отказаться от всего, что мы пережили вместе?», — внутри меня разрывала на части обида. Я, мучая себя этими мыслями, сама не заметив как, уснула.
Проснулась от настойчивого стука в дверь. Я не хотела открывать. Я все ещё продолжала лежать на кровати одетой в платье.
— Рикарда, открой!
Это была Мелани. Скорее всего, им с Дунканом уже Нэнси доложила о моем самочувствие, раз они так рьяно пытаются до меня достучаться.
— Я не хочу никого видеть.
— Рикарда, так нельзя! Открой!
