сами занимаетесь вещами куда хуже – разводите девушек на секс, подсыпая им возбуждающую гадость в питье. Алину тоже списали в утиль? Или приелась ее искушенность?
– Он в курсе, что ты была с ним в ту ночь под воздействием этой гадости? А что, если рассказать, что перед этим ты трахалась со мной в соседней комнате? Ускорим процесс присовокупления к моей персоне? Ты, видимо, не понимаешь ангелок, что рай находится намного выше, здесь другое место и порядки другие. А мужчины, которые собрались на этом вечере, отнюдь не с чистой репутацией.
– Пусти! – грозно прошипела я.
– Одна треть из всех присутствующих женщин на этом вечере побывала в его постели, и он привел тебя сюда как личный трофей, чтобы остальным указать их истинное место.
– Мне все равно! Отпустите!
На самом деле мне было не все равно. Все его слова и то, как он сжимал мою кисть – все это в совокупности причиняло мне душевную и физическую боль, и была противна сама себе в эту секунду, потому что верила ему и позволяла этому мужчине себя разрушать.
– А теперь иди к нему. И когда в зале поймаешь на себе заинтересованный женский взгляд, то будь уверена, что это твоя бывшая конкурентка. Глебу не нужны твои чувства, он сам давно бесчувственный одиночка. Он бы мог продать тебя мне, как и свой клуб, попроси я его об этом, но я подожду, когда он сам остынет, и тогда я приду тебя утешить, Ангелок...
Родион отпустил меня в тот самый момент, когда Света показалась из-за двери.
– Добрый вечер, – поздоровался с ней Демьяненко и мило улыбнулся.
Развернулся и ретировался от нас, выполнив свою грязную миссию на все двести процентов. Я ощущала себя дешевкой, которую скоро спишут со счетов. Что я знала о Булатове? Ничего, ровным счетом! Да, он приходился Наде якобы отцом и был слишком хорош в постели. Обещал не обижать нас, но я прекрасно отдавала себе отчет, что его визиты к нам домой – не более чем приятная игра и забава, которая вскоре ему надоест. Именно поэтому я не подпускала Глеба к себе, а теперь и вовсе была не уверена в том, что хоть когда-либо скажу ему твердое и решительное «да».
31. Ксения
– Секунду! – Света смущенно улыбнулась. – Клатч и телефон оставила рядом с раковиной. Что-то с памятью пробелы… Я сейчас!
Мы вернулись в зал спустя минуту, а я застыла в ступоре, заметив, что рядом с Глебом стоял Родион. Они просто разговаривали, но мне стало не по себе, словно я оказалась на берегу беспокойного моря, и вот-вот на меня обрушится огромная волна и собьет с ног. Я поймала на себе взгляд человека, который унижал меня буквально пару минут назад. Демьяненко торжествующе улыбнулся, и в этот момент я окончательно поняла, что не смогу подойти к ним, не смогу фальшиво улыбаться и делать вид, что я выше всего этого. Просто не смогу. Мне чужда эта обстановка, окружение Глеба, внимание, которое было приковано к нам со стороны всех этих незнакомых людей. Ничего не получится! Я совершенно ничего о нем не знала и чувствовала, что он что-то недоговаривает и, возможно, по отношению ко мне ведет двойную игру.
Попятившись назад к дамской комнате, я увидела в конце коридора лестницу и прибавила шаг, чтобы выйти через черный вход на улицу. Умом я понимала, что мне стоило вернуться в зал с высоко поднятой головой, но не было у меня столько сил и уверенности в себе, как и желания играть на публику и притворяться.
Я стояла внизу и смотрела в окно, как снежинки кружили в незатейливом танце. Думала о том, что скажу Глебу и почему сбежала от него. Не уверена, что смогу внятно объяснить ему, что творилось у меня в душе. Не уверена, что он поймет меня и воспримет всерьез эти страхи...
– Решила вот так сбежать? Одна?
Я вздрогнула, услышав мужской голос и насторожилась. Он сделал несколько шагов в мою сторону и остановился позади. Со второго этажа доносилась музыка, но я практически ничего не слышала в эту минуту, потому что удары собственного сердца заглушали посторонние звуки. Медленно повернулась к Глебу и посмотрела в его лицо.
– Скажешь, что за бегство, или я должен развить в себе способности телепатии? – спросил он.
Я решила, что, либо сейчас, либо никогда, и набрав в легкие воздух, произнесла сбивчивым и неуверенным голосом:
– Ты зачем меня сюда позвал? Мой ответ по-прежнему «нет». Я не стану твоей женой ради удочерения Нади. Однажды тебе надоест делить со мной постель, а твой уход разобьёт мне сердце. Нет, – повторила я тверже и покачала головой.
Мужские губы дрогнули, а на лице вдруг появилось жесткое выражение.
– Что же, Ксения, это твое право и твой выбор. Но прежде чем дать мне свой окончательный ответ, я бы хотел тебе кое-что показать. Идём.
– Я не вернусь в зал.
Снова покачала головой и сделала шаг назад, увеличивая между нами пространство.
– Мы не вернёмся в зал, если ты этого не хочешь. Сейчас мы отправимся в другое место, а пока будем до него добираться, ты расскажешь мне о причине своего побега. Так понимаю, ты кого-то встретила на этом вечере? Света сказала, что видела вас с Демьяненко… – говорил он, растягивая каждое слово.
Все мои чувства в эту минуту были связаны между собой тонкими невидимыми ниточками, которые держали тяжелый груз. Стоит надрезать одну, и я избавлюсь от лишнего веса, воспарив вверх. Только это всего лишь на время, а спуск на землю неминуем. И соприкасаться с реальностью в итоге будет очень больно.
– Смотри на меня, Ксюша, – Глеб вдруг схватил меня руками за лицо, вдавливая пальцы мне в щеки. – Больше никогда не смей убегать от меня, не поговорив. Рассказывай, что случилось, – потребовал он.
Мое лицо побелело, с минуту я стояла неподвижно, не смея вздохнуть, пока его глаза испепеляли меня, а потом еле слышно проговорила:
– В тот вечер...
