class="p1">Парни расступаются, пропуская нас вперед, а мы замираем, перед монитором, на котором кто-то нажал на паузу.
— Это пришло час назад. — Тихо произносит хлюпик, поправляя свои очки.
Тим тянет руку, и бьет по пробелу. Видео включается, и я вижу, как посередине какого-то едва освещенного помещения, на стуле сидит мужчина. На голове мешок, руки связаны сзади, а вокруг него ходит какой-то крупный парень, но лицо его закрыто маской.
— Господин Холодов! — Раздается из колонок, и мы с Тимом переглядываемся. — Ваше задание приведено в исполнение. — Резко срывает с мужчины мешок и нашему взору предстает лицо Искоростецкого.
Выдыхаю, словно меня кто-то по солнечному сплетению ударил.
Его практически не узнать. Не знаю, сколько с ним «работали» до того, как снять это видео, но на ублюдке почти нет живого места.
— Господин Искоростецкий- Новак хочет Вам кое что сказать… — Снова раздается незнакомый голос, а камера приближается, фиксируясь крупным планом на лице Святослава.
Он устало поднимает глаза, немного ухмыляется опухшими щеками, и открывает окровавленный рот с выбитыми зубами:
— Что, Владик, достал ты меня всё-таки, да? Я уж и не думал, что ты окажешься таким… — Заходится хриплым кашлем и продолжает, — Тебе наверно интересно, почему я просто не отпустил вас? Да, да… я мудак, не человек своего слова, бой ты выиграл и всё такое… — Переводит дыхание, и пристально смотрит в камеру. — А ПОТОМУ ЧТО НЕ БУДЕТ ТАК, КАК РЕШИЛ 20-ТИЛЕТНИЙ СОПЛЯК И ПРОДАЖНАЯ ШЛЮХА, ЯСНО ТЕБЕ??? — Орет, разбрызгивая кровавую слюну на экран. — Но у меня есть для тебя прощальный подарок…
Мы все перестаем дышать. Тим придерживает меня за плечо рукой, и его ладонь, так же, как и мои руки, подрагивает.
— Она уже вспомнила? — Сквозь боль улыбается, но видно насколько этот миг приносит ему удовольствие и удовлетворение. — Надеюсь, вы оба сдохните от боли, когда она всё же вспомнит то, что забыла…
В следующую секунду на голову Искоростецкому снова набрасывают мешок, и видео обрывается.
— Там еще… вон… — Хлюпик кивает в сторону, а я подхожу к сумке и медленно веду собачкой.
Приоткрыв, слегка морщусь от увиденного.
— Кажется, Ваше задание поняли буквально… — Нервно произносит кто-то из ребят.
Тяну руку вперед и достаю изо рта клочок бумажки. Голова Искоростецкого остается в сумке, а я разворачиваюсь и обращаюсь к хлюпику:
— Это счёт… переведи оглашенную сумму с моего счёта.
Отдаю записку и под неоднозначные взгляды парней выхожу из кабинета.
Закуриваю прямо на этаже, когда ко мне подходит Князев.
— Вроде и полегчать должно было, но…
— Она обязательно вспомнит, Влад… — Тимур старается меня поддержать, и я ему за это очень благодарен, но ничто сейчас не способно это сделать.
— А если он прав… Ведь и дядя твой так же довольно улыбался… Что, если ей лучше не вспоминать? Что, если это и правда нас уничтожит? Боже, Тим… я не уверен, что она сможет пережить ещё что-то… Я не могу её потерять снова…
Челюсть предательски дрожит, а глаза застилают непрошеные слёзы. Мне так больно от всего, через что она прошла и проходит сейчас, что дышать нечем.
— Успокойся… Что бы это ни было — вы справитесь вместе.
Мне так отчаянно хочется верить словам друга, но почему же тогда не я верю?
Такое чувство, будто мы за счастьем не в той очереди стояли, иначе как объяснить, что абсолютно всё в этой жизни, с самого начала, против того, что бы мы просто спокойно были вместе.
Как только узнал от Тима, что Настя и Тина посадили Карину на такси, помчал домой.
Переступил порог, и, не разуваясь, прошел в квартиру. Меня встретила тишина.
Услышал звук открывающейся двери и выскочил в коридор.
Карина перепугано смотрела, но выглядела спокойно.
— Привет… — Еле слышно проговорила, а я подлетел и заключил её в стальные объятия.
Не знаю, пройдет ли это когда-нибудь… Я постоянно боюсь… Боюсь, что войду в квартиру, а она пуста. Боюсь, что однажды не застану её на кухне. Боюсь, что она снова меня забудет или решит уйти сама.
Девушка оплетает мою талию руками и зарывается носом в ложбинку между шеей и ключицей.
На эти несколько секунд я чувствую такое спокойствие и умиротворение, что хочется никогда не выпускать её из своих объятий и стоять вот так вечность.
— Карин… — слегка отстраняю от себя девушку, и заглядываю в глаза. — Мне нужно тебе кое-что сказать…
Она хмурится, но покорно кивает головой.
Снимаем верхнюю одежду и обувь, проходим в гостиную, а я не знаю с чего начать. Как правильно преподнести это? Но потом решаю, что просто скажу, как есть:
— Свят мёртв!
В комнате повисает тишина, когда Карина резко поднимает на меня взгляд.
Она плотно сомкнула челюсти, сжала ладони в кулаки, а затем я слышу всхлип, и девушка заходится истерическим плачем.
Что-то неприятно кольнуло внутри, и гадкая мысль, что это она так оплакивает своего мужа, поселилась в голове, но когда я вижу глаза, полные слёз, смотрящие на меня с невереньем, и слышу тихое: «Неужели всё закончилось?», понимаю, что это из неё выходит, накопившаяся с годами боль, страх, обреченность, на смену которым приходит облегчение.
Крепко прижимаю к себе, стирая мокрые дорожки со щёк, и целую заплаканное лицо.
— Всё хорошо… теперь всё будет хорошо… Расскажи лучше, как ты отдохнула с девочками.
Карина тут же утирает слёзы и становится серьезной.
— Хорошо… только… они задавали много вопросов, и большинство и детях… Влад?
— Ммм?
— А что если я не смогу родить? Если все принятые мной препараты не прошли бесследно, да и возраст…
— Глупости! Тебе всего 34 года, Карин… какой это возраст? Ну хочешь, завтра же поедем и сдадим все анализы?
Она кивает и несмело улыбается.
Нежно прикасаюсь к губам, когда слышу в коридоре звонкий голос:
— Влад! Я дома!!!
Дергаюсь, и смотрю на застывшую Карину.
Она хмурит брови, на меня никакого внимания, а её взгляд устремлен в сторону источника звука.
— Карин… я кое-что забыл тебе рассказать… — Но, казалось, девушка меня уже не слышит.
Она обходит меня и медленно идет вперед. Выходит в коридор и резко приваливается к стене, успевая удержаться рукой.
— Это Митя… — Становлюсь за её спиной, но мои слова проходят мимо её ушей.
Карина неотрывно смотрит на застывшего Митьку, а у того в глазах появляются слёзы.
Какого хрена?
— Карин… Мить… — но эти двое, словно в другом мире оказались.
Им плевать на звуки, плевать на слова и плевать на моё присутствие.
Карина делает
