дикости приятно.
Так сильно, что я невольно еще шире ноги раскидываю перед ним. Я хочу, чтобы он так делал. Очень.
Постепенно хватка Ахмадова ослабляется, и он снова дает мне возможность дышать. Я же, уже почти неживая, лишь резко втягиваю ртом воздух, понимая, что это была пытка. Сладкая, запретная, но такая…нереально приятная.
– Ай!
Вскрикиваю, когда Вахид резко вынимает из моей попы палец, но в ту же секунду мой зад опаляет жесткий и жгучий шлепок.
– Что ты делаешь?!
– Разогреваю свой ужин.
Я думаю, что на этом моя пытка заканчивается, но нет. Ахмадов выходит с меня, но в ту же секунду подхватывает, и усаживает прямо на себя. Мужчина буквально направляет меня на свой член, крепко удерживая на себе за талию.
Ствол Вахида очень большой, и я тут же теряюсь. Он так еще никогда…не брал меня.
– Шире ноги расставь. Сядь на хер. Медленно.
– Я не могу…
– Можешь. Обхвати рукой. Давай.
Мужчина сам помогает мне, и вскоре я чувствую, как этот огромный член входит в меня, мгновенно растягивая стенки до предела.
Вахид обхватывает мою талию крепче обеими руками, в то время как мои ноги бессовестно расставлены между его бедер, но хуже даже не это.
Его первый толчок. В такой позе он задевает во мне что-то новое, и мне очень….очень приятно.
– Ах…Вахид.
– Обопрись об меня. Сюда руки.
Ахмадов кладет мои руки себе на плечи, после чего начинает толкаться в меня бедрами вверх, провоцируя у меня просто разноцветные круги перед глазами.
В этот момент я, наверняка, выгляжу, как последняя шлюха, но мне плевать. Не могу врать. Мне очень нравится, что этот большой мужчина делает со мной.
Все его естество пропитано опасностью и мужественностью, а терпкий запах граната просто сводит с ума.
Уже через несколько минут этой сладкой пытки я приспосабливаюсь к новой позе, и начинаю сама двигать бедрами в такт мужу. Оказывается, это еще более приятно, ведь с каждым таким движением я больше натираю клитор, что только увеличивает удовольствие.
Это желание. Оно разгорается во мне точно пламя, вовлекая в сладкую негу, заставляя напрочь забыть о стеснительности в этот момент.
Мне приятно. Я очень мокрая там, но останавливаться не хочу.
Удовольствие граничит со сладкой болью, но оно резко обрывается, когда Вахид громко рычит, после чего резко перехватывает меня, и переворачивается, подкладывая под себя.
Не ожидая подобного, я теряюсь от этого слишком резкого движения, но мужчина не дает мне и шанса отступить.
Вахид врывается в мое тело, и на этот раз, кажется, просто звереет.
Дьявол начинает буквально вколачиваться в меня. Он входит быстро и резко, вдавливая меня в матрас и трахая жестко, словно дикий зверь, заставляя стонать в голос от удовольствия, граничащего с болью.
С каждым его толчком я рассыпаюсь на сотню осколков, и чувствую новую волну удовольствия, которое уже буквально захлестывает меня всю.
Чтобы просто не потерять сознание, я обхватываю мужчину ногами, и с силой впиваюсь пальцами в его широкие плечи. Я его в этот момент. Самка, кошка, кто угодно. Я сдалась в добровольный плен, хоть и знаю, что буду реветь, когда все закончится.
Вахид таранит меня просто беспощадно, и в какой-то момент происходит то, чего я не ожидаю, и жутко пугаюсь.
Разряд невероятного удовольствия разливается по моему животу и промежности, а после…я чувствую влагу. Ее слишком много. С меня буквально струей вытекает что-то, и я пугаюсь.
Вахид делает еще несколько толчков и грубо кончает, буквально впечатывая меня в матрас, а я закрываю лицо ладонями.
Когда он вынимает свой член с меня, я переворачиваюсь на бок. Моя попа и промежность мокрые. Кажется, вся простыня тоже.
Всхлипываю. Сердце таранит грудь.
Чувствую грубоватую руку на бедре.
– В чем дело? Больно сделал?
– Ни в чем.
В ту же секунду Ахмадов разворачивает меня к себе, и хватает за лицо.
– Я спрашиваю, что такое, Малика?
– Пусти! Что это…Что ты сделал со мной? Я что…описалась?!
Вытираю слезы руками. Мне жутко стыдно. Просто до предела уже.
Слышу громкий смех, после которого под землю просто провалиться хочется, но дьявол никуда меня не отпускает.
Чувствую, как Вахид проводит рукой по моей груди, заставляя внизу живота снова все трепетать.
– Ты кончила, а не описалась. Это сквирт. Оргазм такой. Можешь не благодарить.
Вымотанная, но довольная, я буквально отключаюсь уже через несколько минут после этого безумия. Вахид ложится рядом, и властно притягивает меня к себе, прижимая к голому торсу.
В этот момент я настолько уставшая, что даже сопротивляться не могу, и как только подушки прикасаюсь, просто засыпаю.
Я вскакиваю от звонка мобильника среди ночи. Это телефон Ахмадова, который он нехотя берет, но уже спустя секунду быстро поднимается.
– Сука! Блядь, ебанная тварь. Да, выезжаю, ждите.
Потираю глаза и сажусь на кровати.
– Вахид, что случилось?
– Ничего, спать ложись.
После этого мужчина надевает штаны, хватает рубашку с кресла и просто выходит. Он не возвращается до самого утра, и я невольно начинаю волноваться. Нет, не то, чтобы прямо переживала за мужа, но я думаю о нем. Часто. Черт. Да почти постоянно.
Что могло такого произойти, что подорвало его среди ночи? Ответов у меня нет. Служанки тоже молчат, а охрану задевать я не собираюсь.
Весь следующий день я провожу в доме. Вокруг какая-то суета, и я понимаю, что что-то все же случилось, вот только никто ничего не говорит.
Когда наступает вечер, я усаживаюсь на подоконник и всматриваюсь в окно. Где он…Что вообще происходит?
Спать совсем не хочется. Внутри чувствую как-то дрожь, и чуть ли не на месте подпрыгиваю, когда вижу, как в ворота заезжает черная машина. Его машина.
Быстро вскакиваю с подоконника. Волнуюсь. Не могу места себе найти, почему-то у меня очень дурное предчувствие.
На улице слышатся какие-то голоса, возня, звуки, но из окна ничего не видно. Становится жутко, и я спускаюсь на первый этаж.
В доме никого нет, поэтому я без препятствий выхожу на улицу, и застываю, видя, как Вахид выходит из машины. После открывается багажник, и из него охранники достают какого-то мужчину. Он весь в крови и не шевелится. Совсем.
Кажется, это тоже охранник. Я точно видела его раньше. Один раз.
– Вахид, что происходит?
Подхожу к мужчине, но как только он замечает меня, его взгляд меняется, и становится поистине звериным.
– Блядь, кто тебе выйти разрешил?
– Мне не
