бежевом костюме при виде меня вытаращилась на кровавые пятна на моей одежде и, пролепетав что-то на итальянском, попятилась. Но Назар, следовавший за нами, остановил её бегство одной хищной улыбкой. Указав на нас взглядом, сделал приглашающий жест.
Стальной не стал дожидаться начала церемонии. Взяв меня за руку, он серьёзно спросил:
– Ева Росс, готова ли ты провести всю оставшуюся жизнь с таким мрачным, недоверчивым и грубым мужем, как я?
Сморгнув слёзы, я прошептала:
– Без колебаний.
– Пожените нас скорее, – потребовал Сабур, – а то нас дети на плантации ждут.
Хлопнув себя по лбу, произнёс пару фраз по-итальянски. Женщина тут же успокоилась и с улыбкой выдохнула:
– Matrimonio all'italiana?
Стальной
– Поцелуйте невесту.
Я смотрел на женщину перед собой и не мог поверить в происходящее. Казалось, я во сне и внезапно обрушившееся на меня счастье – лишь мимолётное видение. Как услышал, что тест на беременность принадлежит Еве, во мне что-то щёлкнуло.
Несколько слов Дины, и моя ловушка на Юлдузова разрушена, будто карточный домик. Всё, чем пришлось пожертвовать, чтобы поймать акулу, потеряло смысл. Фирма, которую мы с братом подняли из ничего, погрязла в доказательствах чужих преступлений. Я сделал всё, чтобы слухи дошли до нужных ушей.
Официальный документ, по которому я был обязан жениться, чтобы не потерять состояние, превратился в удавку для Гарика. Хуже, я преобразил жадность Юлдузова в камень, который он добровольно надел себе на шею. Собирался утопить миллиардный бизнес отца Дины.
Но дочь противника обыграла меня. Зря я ни во что не ставил «невесту». Должен был помнить, что яблоко от яблони далеко не падает. И женщина может нанести мужчине смертельный удар.
Подлый…
Я соглашался на всё, что от меня требовали. Свадьба? Да плевать! Потом разберусь с жёнушкой. Вторые пять миллионов на счету? Я найду, откуда они действительно пришли. Признание бухгалтерши в краже, копия которого уже в руках адвоката генерал-майора? Новые судебные тяжбы? Они ничего не значат. Витале докажет, что бумага написана под давлением.
В тот момент значение имело лишь одно.
Жизнь! Ева и… мой ребёнок.
Почему-то я представлял себе девочку. Глаза небесно-голубые, как у мамы. И мой характер. Потому что я никогда не сдавался! Даже в тот момент я сделал шаг назад лишь для того, чтобы напасть с удвоенной силой.
Мозг работал в усиленном режиме, идеи мелькали одна за другой, но все были отметены. Я был спелёнат по рукам и ногам страхом за свою женщину. Без своих людей, без средств связи, в чужой стране… Что я мог? Отчаяние подступало, резало ножом по горлу.
– Сабур?
Ева с тревогой всматривалась в мои глаза, и я с усилием прогнал тяжёлые воспоминания. Прильнул к губам своей женщины в упоении счастья.
Моя жена. Такая хрупкая, худенькая, дрожащая в моих объятиях. Но такая сильная духом! Ей было плевать, в каком она виде выходила замуж. Как и мне. А вот Дину подвело тщеславие. Когда мы заехали в бутик, чтобы надеть заказанные для торжества наряды, мне удалось достать телефон и позвонить единственному человеку, который мог нас всех спасти.
Поэтому, когда мы добрались до места, нас уже ждала полиция. Витале с довольным видом сообщил, что удалось достать записи с камер в больнице, где Дина угрожала Еве. Так что отсидеть придётся не только Юлдузову, его дочурка тоже не отвертится от обвинений.
Я же в тот момент едва мог дышать. Весть о том, что мой дикий ангел освободился, окрылила меня! Витале обмолвился, что Ева подстрелила кого-то из преступников, но обещал разобраться с этим. Я же не слушал. В ожидании своей настоящей невесты метался по площади, как тигр в клетке. Три минуты были самыми долгими в моей жизни.
– Объявляю вас мужем и женой, – неохотно отстранившись, перевёл я Еве нервные бормотания итальянки. – Спасибо, что согласилась.
– Словно у меня был выбор, – лучезарно улыбнулась она. – У тебя в заложниках моя племянница.
– Точно, – спохватился я. – Нам же нужно навестить её… Кажется, мы опоздали на два часа.
– Может, нас всё-таки пустят? – с надеждой шепнула Ева.
– Ты готова к встрече? – серьёзно уточнил я.
Она прикусила нижнюю губу и молча кивнула.
Оставив на господина Витале угнанную машину скорой помощи и раненого Назара, я забрал автомобиль адвоката. И его смартфон. Код разблокировки мужчина уже кричал нам вслед. Ева позвонила добросердечной няне и радостно сообщила о свадьбе. Услышав это, Ирада передала новость мужу и нашим приёмным детям…
Кажется, на плантации нас ждал праздник. Кто-то кричал о молодом вине, кто-то обещал принести закуски. Я всерьёз задумался о том, чтобы приобрести эту землю вместе с работниками.
Ева, отключившись, затихла. Смотрела перед собой всю дорогу и будто не дышала. Я хотел подбодрить жену, но не мог найти слов. Всё, что приходило в голову, казалось либо пафосным, либо банальным.
Доктор принял нас благосклонно, несмотря на то что отец пациентки был одет в смокинг, а на скромном наряде сопровождающей его женщины темнели пятна крови. Впрочем, глянув на приготовленный счёт, я перестал удивляться. Свались мы на врача ночью голыми, тот бы и ухом не повёл. Хмыкнул, вспомнив о подаренных Диной миллионах. Вот и пригодились.
Когда медсестра открыла дверь в палату девочки, я остановился, предоставив Еве выбор: войти одной или со мной. Жена молча обхватила мою ладонь своей и решительно вошла внутрь светлой комнаты.
Злата сидела на кровати. Вокруг глаз её темнели синяки, но на губах заиграла улыбка.
– Это мой приёмный папа, – безошибочно определила она, когда услышала осторожный вопрос медсестры.
– Как ты догадалась? – немного удивился я. – От меня снова пахнет дымом?
– Мне сразу стало спокойно, как ты вошёл, – неожиданно призналась крошка, и у меня перехватило дыхание.
Доктор предупредил, что зрение ещё не полностью восстановилось. Девочка видит мир будто сквозь туман, но это пройдёт с последующим лечением.
– А я… – тихо спросила Ева и сделала шаг к кровати. – Меня узнаёшь?
– Конечно, – ровно ответила Злата. – Как можно не узнать маму?
– Но я… – Моя жена осторожно присела на краешек кровати. – Не похожа на неё. Твоя мама была моей старшей сестрой…
– Знаю, – вдруг перебила девочка. – Папа… То есть мой первый папа всегда называл тебя Евой, а мою первую маму звали Аликой.
В палате воцарилось молчание. Я видел, что Ева изо всех сил сдерживает слёзы. Моя жена сцепила пальцы рук так, что они побелели, и часто-часто хлопала влажными ресницами. Похоже, что и слова выдавить не могла. Тогда вмешался я.
– Теперь у тебя
