«Если бы он выстрелил раньше, Бобровский остался бы жив», - подумала Нина со странным чувством. Теперь она знала, что Иван не был виновен в гибели Саши. Но, к стыду своему, она не чувствовала никакой скорби.
За окном послышались короткие автомобильные гудки. Никитин отодвинул шторы и сказал:
- Ой, я пропал. За вами приехали. Это машина Михаила Анатольевича. Нина Ивановна, не выдавайте меня, договорились? Я исчезаю!
Он выскочил за дверь, едва успев разминуться с телохранителями Михаила.
- Нина Ивановна, вы готовы?
- Секундочку!
Она последний раз повертелась перед зеркалом и вручила телохранителям пакеты со своими вещами.
Нина легко сбежала по лестнице. Она уже отвыкла ходить, не держа в руке ни сумки, ни пакета, и в первые секунды просто не знала, куда деть руки. Но стоило ей оказаться в вестибюле и увидеть за стеклянной дверью чёрные машины и скопление людей, как сразу к Нине вернулась её летящая походка. Она спустилась по широким ступеням и направилась к «Гелендвагену» возле которого стоял Михаил.
Откуда ни возьмись, появился фотограф. Он с профессиональной бесцеремонностью вертелся вокруг Нины, снимая её на ходу, то припадая на колено, то вскакивая на парковую скамейку.
- Что здесь происходит? - спросила Нина, когда Михаил взял её за руки и поцеловал ей кончики пальцев.
- Ничего особенного. Пресса должна зафиксировать триумфальное возвращение модели Нины Силаковой в мир высокой моды.
- Это и есть тот самый проект?
- Только одна его часть.
- А где другая часть?
- Здесь недалеко, - загадочно улыбнулся Михаил. - Сейчас сама всё увидишь.
Машины пронеслись по улицам, как всегда, словно не замечая светофоров, и остановились на площадке перед административным особняком. Поездка была такой короткой, что Нина не успела даже ни о чём поговорить с Михаилом, который сидел рядом и не сводил с неё восхищённого взгляда.
- Мы приехали. - Он вышел из машины и подал руку Нине. - Вот - вторая часть моего проекта.
Она не сразу поняла, что её привезли прямо к загсу. А когда поняла, в замешательстве остановилась.
Михаил взял её под руку и повёл за собой.
- Не волнуйся. Все документы в порядке. Твой паспорт у меня. И на размышление нам дадут две недели.
- Две недели? Раньше давали больше.
- Тебе надо больше? Я, например, всё про нас понял и уже всё решил.
Приподняв подол, Нина вступила на крыльцо загса и остановилась перед дверями.
- Ну что, страшно? - тихо спросил Михаил. - Мне тоже.
- Не страшно. Непривычно, - призналась она. - Наверно, для женщины - это счастье, когда рядом есть кто-то, кто принимает решение за неё. Наверно, я просто отвыкла, что за меня принимают решения.
Она зажмурилась от неожиданной фотовспышки и первой перешагнула порог загса.
- Не пускай сюда этих папарацци, - попросила она.
- Тебе придётся снова к ним привыкать, - предупредил Михаил. - Тебе ко многому придётся привыкать заново.
Глава 41
Госпиталь, в котором Нина лечилась от касательного пулевого ранения, часто принимал под свой кров и более тяжёлых пациентов. Некоторые из них попадали сюда в таком виде, что и не всякий морг бы их принял.
Особо тяжёлый больной находился в боксе с матовыми стёклами, расположенном в отдельном крыле госпиталя, куда имели доступ только очень немногие. Этот пациент, изрешечённый автоматными пулями, был доставлен сюда в состоянии клинической смерти. Спустя несколько недель он узнал, что пережил не только клиническую, но и юридическую смерть. Человек, навестивший этого пациента, показал ему фотографию его могилы с одним скромным венком: «Александру от боевых товарищей».
Несмотря на плохие новости, пациент был рад посещению, потому что впервые за долгое время лечения он услышал человеческий голос. До сих пор ни врачи, ни санитары не отвечали, ни на какие его вопросы и даже между собой не переговаривались. От этого у раненого поначалу даже создалось впечатление, что его лечат где-то за границей. Правда, приглядевшись к обстановке, он быстро определил свои координаты - по инвентарным штампам.
Посетитель навещал раненого ещё не раз. Однажды вместе с традиционными апельсинами он принёс небольшой фотоальбом. Пациент долго перебирал немногочисленные снимки. Ему было трудно говорить с трубкой, торчащей из горла, но он всё же спросил:
- А это… что? Где это она?
- Это она на рынке, торгует рыбой. Когда Нина вышла из психушки и все от неё отвернулись…
- Я могу оставить себе хоть один снимок? - спросил пациент. - Понимаю, что нельзя. Но…
- Вы правильно понимаете, - жёстко ответил посетитель. И, смягчив тон, добавил: - Выздоравливайте, и тогда вы сможете их иногда видеть.
Как ни странно, после этого посещения больной действительно начал стремительно выздоравливать. Как будто неведомое высшее командование приказало всем его ранам немедленно затянуться и больше не гноиться. Срослись даже перебитые кости, а лёгкие хоть и уменьшились в объёме после операции, но снабжали организм кислородом даже лучше, чем до ранения. Больной выбросил сигареты и делал гимнастику - сначала лёжа в постели, потом сидя, а к очередному посещению смог уже отжаться на кулаках тридцать два раза.
- Зачем я вам нужен? - спросил он у своего немногословного посетителя.
- Мы дорожим специалистами.
- Почему вы думаете, что я буду на вас работать?
- Потому что вы специалист. Вы не можете без работы.
«Врёшь, - подумал пациент. - Вы думаете, что я буду работать из-за Нины и Петьки. Чтоб вы их не трогали. Расчёт, конечно, примитивный. Но безошибочный».
Как раз в тот день, когда Нина выписалась из госпиталя, в боксе с матовыми стёклами состоялся очень важный разговор. Пациент уже давно перешёл из категории выздоравливающих в разряд готовых к выписке. Больничную пижаму сменил шерстяной спортивный костюм. Седая борода скрыла шрамы, и только кашель иногда напоминал о нескольких пулях, когда-то прошивших грудную клетку.
- Вам не помешает просмотреть небольшую подборку по объекту, - сказал мужчина в сером костюме. - Может быть, появятся вопросы. Пока не поздно, я на них отвечу.
Он положил на стол обычный фотоальбом, где карточки прячутся внутри прозрачных пластиковых страниц.
Пациент, сидящий по другую сторону стола, не поднимая альбом, осторожно открыл его, подцепив кончиком ногтя обложку. Таким же хитрым способом, не оставляющим отпечатков пальцев, он перевернул и все остальные страницы, беглым взглядом окидывая цветные фото.
- Есть вопрос. Вот здесь, где они за шашлыком, - он повернул альбом к человеку в сером костюме. - Дудаев, Березовский, объект, а кто четвёртый?
- Вы не знаете? Рыбкин.
- Кто такой Рыбкин?
- Для вас это не имеет значения, - улыбнулся человек в сером костюме. - Для вас имеют значение последние новости. А они таковы. Рядом с домом объекта был инцидент с применением огнестрельного оружия. Убит журналист, который копался в материалах по выводу из Германии. Он, вообще-то, везде копался, в том числе и по этой тематике. Мы, как всегда, предполагаем худшее. Если этот инцидент связан с объектом, значит, там сейчас все стоят на ушах. Имейте это в виду, когда будете разрабатывать подходы.
- Я всегда имею это в виду.
- Сроки мы вам не диктуем. Но не затягивайте. Объект может в любой момент ускользнуть. Тем более, после случая с журналистом.
Человек в сером костюме открыл ноутбук и развернул его клавиатурой к собеседнику.
- Запоминайте последовательность. Схемы дома, первый этаж, второй, схема участка. Эф-один, эф-два, эф-три и так далее. Переход объекта на этаж или выход из дома. Набор клавиш ясен?
- Набор стандартный. Более общая схема есть?
- Шифт - эф-один. Радиус до пяти километров. Микрочип небольшой мощности.
- Могли бы поставить и посильнее.
- Зачем? Объект из дома практически не выходит. А если выйдет, то только в танке. И при поддержке вертолётов.
