а ты к нему. Я заблуждалась на твой счет. Да и на свой, когда думала, что смогу без тебя. Рано или поздно сошла бы с ума от мысли, что мы не попробовали. Тогда, четыре года назад, я считала тебя подлецом. Даже в голову не пришло, что это все твой отец решил, а сейчас… Если я тебя оттолкну, это будет похоже на пытку. К тому же… в моем представлении мерзавцем ты уже был. Так что если вдруг обидишь нас, то никаких проблем, станешь им снова.
— Оптимистично, — смеюсь я, не в силах отвести глаз от Насти.
Такая она красивая, когда светится от счастья.
— Единственное… Я недавно выплатила ипотеку и очень привыкла к нашей квартире, которую помогли купить девочки. Будет жаль с ней расставаться.
— С жильем я решу, — заверяю Ласку. — И необходимые вещи вам привезу.
На деле все складывается просто замечательно». Настя дала согласие, хотя я подготовил речь и опасался, что придется долго уговаривать, задействовать все свои ресурсы, чтобы получить положительный ответ. Остается урегулировать вопросы с бизнесом. Это хоть и самое тяжелое в моей ситуации, но ничего невозможного нет.
Однако беда приходит оттуда, откуда я ждал меньше всего. Ночные звонки часто вестники плохого. Вот и звонок матери во втором часу ночи не становится исключением.
Включив свет, нажимаю на зеленую кнопку. Пульс частит от волнения и нехорошего предчувствия.
— Сынок… — всхлипывает мать в трубку. — Отец… Ему стало плохо с сердцем. Врачи не дают прогнозов, мне очень страшно. Я совсем одна… Приезжай, — просит она.
Я сажусь в кровати, потирая сонные глаза, и пытаюсь уложить в голове услышанное.
— Только… — продолжает мать заторможенно, — только, пожалуйста… без нее.
Не сразу доходит, что она имеет в виду Настю. Но я и так не планировал брать Ласку с собой в Москву.
— Хорошо. Вечером буду, — отвечаю коротко и завершаю разговор.
На душе кошки скребут. Паршиво. Конфликты у нас с отцом случались нередко, но они никогда не заканчивались его госпитализацией. Достаточно того, что я до сих пор испытываю чувство вины из-за смерти Игоря. Еще одну брать на себя не хочу.
— Нет, так не пойдет. Левее возьми, чтобы тех мускулистых красавчиков, что играют в волейбол, было видно, — просит Алена, возвращая мне свой телефон.
Подруга принимает красивую позу и широко улыбается. Я наблюдаю за ней через приложение камеры и делаю, как просит.
— Знаешь ведь, каким Ян бывает несдержанным. Это похоже на самоубийство… — удрученно качаю головой и отдаю ей смартфон с готовыми кадрами.
— Да, это провокация, куда же без нее, — пожимает Алена плечом. — Чтобы Ян не расслаблялся. Тебе бы тоже не мешало сделать пару снимков для Третьякова. Сфоткать тебя? — предлагает она.
— Нет. Вова уехал рано утром. Был не в настроении. Кажется, у него что-то произошло.
— А почему ты не спросила?
— Спрашивала. Сказал, что все в порядке.
Алена задумчиво кусает губу, отправляя снимок мужу.
— Странно… Хотя сейчас узнаем, что там произошло.
— Вообще, я очень переживаю за него, — делюсь своими страхами. — Мы не настолько близки, чтобы Вова обсуждал свои проблемы со мной, но на днях он признался, что их у него много. Еще и этот охранник, — киваю я на мужчину в шортах, который всегда находится где-то поблизости. — Он жутко нервирует.
— Не обращай на него внимания. Зато Вове так спокойнее. Да и тебе тоже. Мало ли, вдруг Полина захочет прилететь и поговорить с тобой? Как жена, я ее понимаю, но с другой стороны… Зачем сохранять то, что себя изжило? Зачем удерживать человека, если у вас нет взаимных чувств?
— Хочешь сказать, что отпустила бы Яна, если бы он полюбил другую?
— Естественно, — кивает Алена. — Было бы очень больно, я была бы растоптана и опустошена, но какие еще варианты?
— А дети?
— А что дети? Я бы не стала препятствовать встречам его семьи с Арсом. Считаю, что любые ограничения непозволительны. Запретный плод всегда сладок.
— Тогда зачем ты злишь Яниса откровенными снимками на фоне горячих парней? — недоумеваю я.
— Так уж повелось в наших отношениях: я убегаю, он догоняет.
— Что?
— Я провоцирую, и это держит Яниса в тонусе. Мне и самой нравится подобная игра. После выкидыша мы немного отдалились друг от друга. Я только начала приходить в себя. Вот и посылаю ему знаки, чтобы Ян тоже выбирался из своего панциря, проявил настойчивость.
— Провоцируешь снимками на фоне голых мужиков, которые играют в волейбол на пляже?
Алена слегка оборачивается и, опустив голову, смотрит на парней.
— Они в плавках.
— Я бы так точно не смогла, — чеканю категорично.
— У вас немного другая ситуация. Да, с Вовой не будет просто, но если ты решила, что хочешь быть с ним, то на твоем месте я бы поддерживала его, как могла. Даже если все будет складываться не так, как тебе хочется. Будь смелее, Насть. Мужчинам тоже крайне важно чувствовать, что они нужны. Такие же дети, как Денис, Арс и Андрюша.
— На что ты намекаешь? — не понимаю я.
— Думаю, что быстро развод Володя не получит.
— Почему?
Алена неопределенно пожимает плечами и вздыхает.
— Я жена человека со странностями и эзотерическими способностями, помнишь? Похоже, некоторые из них передались мне половым путем, — посмеивается цветочек.
— Вообще-то не смешно, — хмыкаю я.
— А я и не шучу, — отвечает Алена. — Ты бы взвесила все за и против на случай, если мои опасения подтвердятся.
— Быть мне любовницей или нет?
Подруга серьезнеет.
— Как бы мерзко это ни звучало, но да. Предложение Вовы, чтобы ты была поближе к нам и как можно дальше от Москвы и Питера, — как раз о том, что, вероятно, еще какое-то время ты будешь в статусе любовницы. Это, конечно, не самое страшное, но и приятного мало, согласись.
От этого разговора начинают пульсировать виски. Я прижимаю пальцы к голове и глубоко дышу.
— Ладно, пойду окунусь.
— Давай. А я как раз отвечу Яну. Насчет снимка подумай.
— Лучше спроси, как у Вовы дела.
Подойдя к воде, я медленно в нее погружаюсь. Не знаю, отчего по телу бежит дрожь. То ли от перепада температур после жаркого солнца, то ли от слов Алены.
После нашей встречи с Вовой и горячего уик-энда, стало немного легче и спокойнее на душе, но не настолько, чтобы ощутить себя уверенной в завтрашнем дне. Наоборот, появилось еще больше сомнений. Впрочем, как и понимания, что я все делаю правильно. Я хочу быть с Третьяковым и даю нам шанс все исправить.
— Ну что? — спрашиваю
