речь. Вижу сейчас всё по его лицу. — Ты здесь, почему оказалась? После истерики Янковского это случилось? Из-за того, что он с твоими картинами сделал? Или было что-то ещё? — прищуривается Алекс, неужели думает, что Женя меня ударил?
— Он меня не бил, если ты об этом спрашиваешь, — отзываюсь я и сажусь удобнее. — Пожалуйста, не надо к нему ходить и разбираться с тем, что он устроил в мастерской. — прошу я — Картины уже всё равно не вернёшь. Да, угроза всё ещё сохраняется, но под наблюдением ничего плохого со мной не произойдет. Новых нервных потрясений я не хочу. Пожалуйста, Саш.
— Всё будет хорошо, об этом не думай, — говорит он и присаживается на кровать. Берёт мою руку в свою и прикладывает к губам. Такой ответ меня не устраивает.
— Пожалуйста, не надо с ним разбираться и драться то же не нужно. Я итак боюсь всего, что будет во время развода, — говорю я и опускаю голову — Я сама виновата в том, что происходит сейчас.
Алекс недовольно хмыкает, привлекая моё внимание, — Сама виновата, значит? Это с подачи Янковского и матери твоей такая уверенность в этом? — Его теплые пальцы касаются моего лица, и он заставляет меня поднять голову и посмотреть на него. Смотрит на меня так, что мне становится не комфортно от такого взгляда. — Все мы в этом виноваты. Но я уже говорил, что сделал бы всё, чтобы тебя вернуть. Жалею только о том, что ты здесь оказалась. Завтра поговорю с врачом, а после выписке к отцу поедем. Там хорошо и спокойно. Будешь есть клубнику и дышать свежим воздухом. Об остальном я позабочусь и сделаю всё, чтобы этот развод требовал минимум твоего участия.
Подаюсь вперёд и крепко обнимаю его за шею, потому что чувствую, что вот-вот разревусь, ох, уж эти гормоны. Хочу сказать, столько всего, но не успеваю. Дверь в палату распахивается, и я слышу довольную маму. Она проходит вперёд с большим пакетом в руках, но как только замечает нас, замолкает и останавливается. На лице шок, выглядит так, словно для неё большой сюрприз появление в моей палате Алекса. Догадываюсь почему.
— Твоя мед. сестра предупредила, что к тебе пришёл твой муж, — цедит она сквозь зубы и бросает взгляд на Алекса. — Я решила, что вы помирились и уладили все разногласия. — она отмирает и медленно проходит вперёд. Ставит свои пакеты у окна.
Алекс несколько раз целует меня, а потом поднимается и прячет руки в карманы. Они с мамой какое-то время смотрят друг на друга.
— Извиняться за то, что я сделала, не буду. Я сделала то, что считала верным. Тебя из двери гонишь, а ты в окно лезешь! — говорит мама — Я старалась ради Вики и её счастья. — шумно выдыхает и смотрит на меня, вижу, что ещё что-то хочет сказать и с трудом сдерживается.
— Всё? — спрашивает её Алекс. В комнате становится душно от напряжения. Я словно опять вернулась на десять лет назад, всё тот же мамин тон и всё тоже напряжение между ней и Алексом.
— На самом деле, нет, — отвечает она — Ещё много чего тебе сказать хочу, но не буду. Избавлю свою дочь от лишних и не нужных сейчас волнений. Да и внука хотелось бы, увидеть и на руках подержать.
— Подержишь, — говорит Алекс, — если сбавишь обороты и стараться перестанешь. Такими стараниями…
— Каким был хамом, таким и остался, — бросает мама и подходит ближе ко мне. Бросает на меня взгляд, который говорит «только посмотри, что он себе позволяет». Ну, точно как десять лет назад.
— Значит, с тех пор совсем не изменился, — усмехается Алекс и дарит полуулыбку — Разве тебя не это волнует? Я всё тот же, — он разводит руки в стороны и продолжает выводить маму из себя — Сюрпризов не будет.
Мама собирается что-то сказать, но Алекс останавливает её поднимая руку, а потом смотрит на меня и тепло улыбается. Подходит ближе и проводит костяшкам и пальцев по щеке, а перехватываю его руку и переплетаю пальцы, пока он наклоняется и глубоко целует меня. А после желает хорошего вечера, сообщает, что будет завтра у меня и выходит.
Мама шумно выдыхает и отходит от меня, чтобы присесть на стул. Бросает долгий взгляд, и я вижу, как тяжело ей даётся сдержать себя. Наши отношения с мамой нельзя назвать тёплыми или доверительными. Мне трудно быть с ней откровенной, потому что иногда она пугает своими реакциями: может впасть в истерику, начать кричать и обвинять. Тяжелее всего потом отходить и пытаться не испытывать чувство вины. В том, что маме стало плохо из-за нервов, в том, что я её разочаровала и виновата в своих неудачах, в том, что совершаю ошибки.
Последние года мы сильно отдалились, хотя на первый взгляд между нами мало что изменилось. Всё так же встречаемся по воскресеньям за обедом в их доме с Кириллом, и она иногда на неделе заглядывает с кофе в мастерскую. Я просто перестала делиться с ней своими переживаниями, вообще ничего не рассказываю, пусть думает, что хочет. И Кириллу перестала доверяться, потому что в отличие от мамы он с самого начала был не в восторге от Жени. Поэтому всё воспринимал остро и хотел вмешаться. Причины такой неприязни он мне не озвучивал, но я итак могу понять, что отчасти, потому что за шесть с половиной лет моего замужества Кирилл то и дело решал мои проблемы.
— Как получилось, что ты забеременела от него, Вика?
— Вот так и получилось. С первого раза, мама. Я не ожидала, что такое случится, вообще не думала, что когда-нибудь смогу забеременеть, а всё самое собой случилось. — отвечаю я и осматриваю её. Не помню, когда последний раз была такой откровенной с мамой. Она выглядит уставшей, наверное, после Кирилла сразу отправилась ко мне. — Зачем ты пошла к нему? Зачем так со мной поступила и почему решила лгать ему?
— Ты не знаешь, что Женя за тебя боролся. Он говорил со мной, после той драки, что они с Гончаровым устроили. Просил, чтобы я на тебя повлияла. Рассказал, что ты заговорила о разводе, а он не мыслит жизни без тебя, любит так, что готов был закрыть глаза на измену. Просил, чтобы я уговорила тебя дать вам шанс, хотя бы на полгода отложить идею о разводе, чтобы дать обоим время. — говорит мама и я истерично смеюсь. Дать время? Полгода? Как раз,
