а также больше никогда ничего тебе не сделает.
— Ты знал, — выдыхает Ксюша не вопросительно, а утвердительно и поясняет: — Ты знал, что он здесь будет.
Ответить я не успеваю. Официант приносит закуски, но у Ксюши такое лицо, будто ей кусок в горло не полезет. Она снова поднимает глаза и на этот раз вздрагивает. Я, сидя вполоборота, замечаю, что ублюдок пялится на нас с нескрываемой злостью. А морда-то уже покраснела, видимо, не одну стопку опрокинул. Отлично. Пьяного и разговорить легче.
— Шикарные креветки, — говорю Ксюше.
— Ты сейчас шутишь? — спрашивает она.
— Ничуть, — качаю головой. — Попробуй.
Ксюшины руки чуть подрагивают, когда она берет вилку и нож, но принимается за еду. Ублюдок пока никак себя не проявляет, но я уверен, что зверь сам придет в капкан. Так и случается, когда нам приносят горячее. Жаль, не успею попробовать свой бифштекс.
— Вы ещё смеете попадаться мне на глаза? — чуть заплетающимся языком произносит, подходя к нашему столику.
Ксюша роняет нож и смотрит на меня так, будто просит: "Сделай что-нибудь".
— Какая неожиданная встреча, — произношу таким тоном, чтобы он понял: нет, ни черта не неожиданная.
— Что тебе от меня надо? — усмехается ублюдок и добавляет, кивая на Ксюшу: — Что, надоела? Вернуть хочешь?
Сука! Сейчас не посмотрю, что мы в ресторане.
— Сволочь, — еле слышно говорит Ксюша.
Он делает шаг к ней, но я останавливаю его:
— Ещё одно движение, и я сломаю каждую кость в твоём теле.
Несмотря на состояние ублюдка, чувство самосохранения ему пока не отказало.
— Так какого черта вы мозолите мне глаза?
— Знаешь, у меня есть одно занимательное видео. В главных ролях… — начинаю говорить под недоумевающим взглядом Ксюши.
— Я понял, — перебивает меня ублюдок. — И что?
— Человека с видео найти не проблема, — пожимаю плечами вроде бы равнодушно. — Так что, теперь поговорим?
Думает недолго. Неужели дошло, что я взял его за яйца? А ведь это только начало.
— Ну давай поговорим, — кивает, выбирая из двух зол, как ему кажется, меньшее.
Глава 28
Ксения
— Амиль… — уже на улице отмираю и даже могу говорить.
В ресторане я просто впала в ступор. Какое видео? Если то, которым меня столько лет шантажировал Толик, какое это сейчас имеет значение? И почему Амиль так уверен в себе, почему бывший сразу согласился поговорить, как только были произнесены слова про видео?
У меня голова, кажется, пухнет от вопросов. И я не знаю, какой озвучить первым.
— Потерпи чуть-чуть, — гладит меня по щеке. — Я вернусь и все тебе расскажу.
Кладу свою руку на его запястье и качаю головой.
— Мне страшно, — признаюсь и добавляю: — За тебя страшно.
— Все будет хорошо, — успокаивает меня Амиль. — Тебя отвезут домой. Я приеду, как только решу все… хм, вопросы. И поверь, о своем бывшем ты больше не услышишь.
Машинально киваю, а потом до меня доходит смысл этих слов. В смысле не услышу? Не собирается же Амиль?..
Судя по всему, посетившая меня мысль большими буквами транслируется на моем лбу, потому что Амиль тихо смеётся и, притянув меня к себе, говорит:
— Не собираюсь я об это дерьмо руки марать. Мы просто поговорим.
— Просто поговорите… — тяну я эхом, и снова дурные мысли лезут в голову, которые я озвучиваю: — Амиль, а если он что-то сделает? От него можно ожидать чего угодно. Поверь мне.
— Я верю. Но и от меня тоже. А теперь топай в машину и не волнуйся. Тебе нельзя.
Отпускать руку Амиля не хочу. Как я ему уже сказала, мне страшно. И боюсь я не Толика. Действительно, я посмотрела на него сегодня другими глазами. У меня, видимо, за столько лет выработался рефлекс, как у собаки Павлова. Толик рядом — надо бояться. А на самом деле не страшно. Рядом с Амилем — нет. Теперь я чувствую себя защищённой, знаю, что бывший ничего мне не сделает, пока Амиль рядом.
И когда он открывает мне дверь машины, я все же спрашиваю, собрав немного мысли в кучу:
— Что за видео? То самое?..
— То самое, Ксюш, — кивает Амиль. — Но есть у меня предчувствие, что это не единственный обман ублюдка. И пора его вывести на чистую воду. Жди меня, я все расскажу.
Больше не надоедаю расспросами, видя, как бывший выходит из ресторана и с кривой усмешкой пялится на нас. Не страшно — мерзко. Как было мерзко от каждого его прикосновения, от каждого липкого поцелуя с ароматом перегара, так сейчас от одного взгляда. Даже тошнота подступает к горлу.
— Я буду ждать, — киваю Амилю и сама, встав на цыпочки, коротко целую его в губы.
— Жди меня, и я вернусь, — цитирует он известное стихотворение и, подождав, пока я сяду, захлопывает дверь авто.
Откидываюсь на сиденье и прикладываю указательные пальцы к вискам.
Что же там, черт возьми, такое, если бывший в мгновение ока согласился на разговор с Амилем? Надеюсь, это будет действительно просто разговор. Зная вспыльчивость Амиля и подлость Толика, даже представить не могу, чем все закончится.
Кажется, я пессимистка. Или меня такой сделала жизнь с тираном. И почему в голову лезет только самое плохое?
Мы доезжаем до дома, и сейчас меня ждёт самое сложное. Ожидание…
Главное, за это время не сойти с ума от беспокойства.
Амиль
— И что? — спрашивает ублюдок, оглядывая помещение. — Закопаешь меня здесь? А что, место безлюдное, — вроде бы с безразличием пожимает плечами.
— Ты же сюда с водителем ехал. Я не такой идиот, чтобы оставлять свидетелей.
Занимаю свободный стул и закидываю руки за голову.
— Чего ты хочешь? — уже резче говорит ублюдок, опершись на стол и сложив руки на груди. — И нахрена нам надо было переться именно сюда?
Надо же, бухой, а соображалку до конца не потерял. Потому что здесь Мариб
