планы, и я не намерен от них отступаться. Ты думала, твоя драгоценная подруга скроет тебя от меня, но она лишь поспособствовала нашему воссоединению.
— ОНА.НЕ.ЗНАЛА.ЧТО.ДЭННИ.ТВОЙ.СЫН. — каждое слово пришлось буквально выплюнуть.
— Незнание не избавляет от ответственности. Перестань уже всех защищать. Думаю, у тебя много вопросов относительно нашего родства, не так ли?
Я не ответила. Мне было страшно услышать правду.
Вдруг он скажет то, что я больше всего боюсь услышать?
Предугадав мой молчаливый вопрос, он ответил:
— Нет, Дэнни ничего не знает. У меня не было причины посвящать его в наши дела.
Облегченный вздох непроизвольно сорвался с моих высохших губ. Мартин слегка улыбнулся, но в глазах читалось безразличие. Его не очень-то волновали мои отношения с сыном.
— Пожалуйста… — вымолвила я, — оставь нас в покое…
В ответ он лишь рассмеялся, а потом резко схватил за волосы, слегка притянув к себе.
— Слишком поздно. Ты принадлежишь мне.
— Больно! — заскулила я, но ничего сделать не могла, тело по-прежнему не слушалось.
Он отпустил, и поправил волосы на пышной подушке.
— Чего ты хочешь?
— Вернуть то, что принадлежит мне по праву. Я хочу назадсвоювещь.
— Вещь? Что с тобой стало? Я тебя не узнаю… — с этим монстром я была знакома, но многое под действием таблеток забылось.
Кто знает, что он со мной делал и о чем я просто не могу вспомнить?
— А ты уверена, что вообще знала меня? — ухмыльнулся Мартин и подался вперед, неприлично близко к моим губам.
Он смотрел так жадно, что стало совсем жутко. Я была совсем беззащитна.
— Так поведай, кто ты, Мартин Брукс.
— Лучше расскажу о том, как появился Дэнни. — улыбнулся он и отстранился, откинувшись на спинку стула.
Шейлу я встретил, когда поступил в универ, мы учились на одном факультете. Она была хорошенькой черноглазой шатенкой, высокой и очень аппетитной. Забавно, что она первая начала оказывать мне знаки внимания: улыбаться при виде меня, игриво стрелять глазками, а на студенческой вечеринке осмелилась и подошла, чтобы обменяться телефонами.
Она была страстной, не давала скучать. Но ей хотелось, чтобы мы стали настоящей парой, временные отношения ее не устраивали. У меня же никогда в этом заинтересованности не было. Она мне не подходила по главным параметрам.… И я ее бросил прямо на ее день рождения. Она ушла из универа и несколько лет я о ней ничего не слышал. Пока к нам в больницу не поступил брат Шейлы с острым психозом. От него узнал, что я мразь, бросил не только Шейлу, но и своего сына. Дэн Коулман о нем рассказывал на ужине. Думал, придушу его, если взболтнет чего лишнего, — усмехнулся Брукс.
— Ты знал, что у тебя есть сын и ни разу с ним не связался?
— Да, знал. Все эти пляски с возобновлением семьи только из-за тебя. Счастливое стечение обстоятельств.
— На дочерей тебе тоже плевать? — огрызнулась я. — Ты все время играл заботливого отца, и что же?
— Они нужны мне. Это мое прикрытие. Значат ли они что-то для меня? Попробуй ответить на этот вопрос сама.
— Ты никого не любишь.
Мартин стрельнул глазами. Ответ был очевиден.
— Чего ты хочешь? Сделать меня своей рабыней? Снова будешь привязывать, и требовать боготворить тебя?
— Ты идеальный объект. Я хочу перевоспитать твою истеричную натуру и сделать покладистой и благодарной. У меня есть методика, с помощью которой ты станешь совершенно другим человеком. Будешь идеалом женской сущности.
— Ты псих?! — слова сами слетели с моих губ. — Я хочу быть собой и не собираюсь становиться кем-то другим ради тебя!
— Тшш… — теперь его властная рука гладила меня по голове.
Я бы съёжилась, если б могла.
— Удивительно, насколько люди могут быть схожи. Ты сильно напоминаешь мне мою маму. Надеюсь, это стерва горит в аду.
Я напоминаю ему маму… Очешуеть блин! Как я должна на это реагировать?
— Долгие годы я ждал именно тебя. Нужен был максимально схожий типаж, тип характера и легкое психическое расстройство или депрессия. Ты хорошо подошла, к тому же очень кстати сработал перенос. Из-за проблем с отцом ты спроецировала отношение к нему на меня, и получилось занятно. Буду круглым дураком, если не признаю, что проводить с тобой время было приятно. Ни о чем просить не приходилось, ты сама все делала… — он наблюдал, как непристойные намеки добивают меня, — пока не сорвалась с крючка.
Словно киноленту я быстро прокручивала воспоминания о наших отношениях, и стало совсем мерзко. Он грязно меня использовал, считал вещью и способом удовлетворения своих шизанутых потребностей.
Он избрал меня, чтобы мучить? Может закричать? Каковы шансы, что меня услышат? Или так я только разозлю его…
— Дэнни может вернуться в любой момент.… И если он увидит, что ты со мной сделал, прибьет не глядя!
— Насчет этого переживать не стоит. Я позаботился о том, чтобы его как следует, задержали на работе.
— Ты…ты точно псих! — я хотела разозлиться так, чтобы тело вновь запустилось, и вернулась чувствительность рук и ног. Хотела ударить его, защищаться, отстаивать себя. Но все что я могла — дрожать губами и глотать тугой ком в горле.
— Я бы так не сказал. В данной ситуации нестабильна ты, я же себя полностью контролирую и точно знаю, чего хочу.
— И ты хочешь меня извести? — я наблюдала за его молчаливой реакцией и не могла поверить, что все это происходит со мной. — В таком случае, ты прав. Я действительно не знаю тебя.
Это сон?
Нет, Клэр… Ты не спишь…
— Это ведь ты меня тогда ударил? Это была не случайность.
— Не смог отказать себе в удовольствии, — ухмыльнулся он, — в восемь лет мать подарила мне сотрясение за прогуливание школы, также ударив меня об стену. Она была очень непредсказуемым человеком.
— Она тебя не любила? — выдавила я. Голос уже начинал хрипеть от сильной жажды.
— Может и любила, но очень своеобразно. Она боялась меня. Боялась, что я стану, как отец — он был психопатом. Хотела меня перевоспитать, но отвращение и страх в один момент переполнили ее, и она больше не хотела меня видеть. Позже я помог осуществить ее желание.
— Как?
— Подменил глазные капли на концентрат синильной кислоты. Больше она не страдала и меня не видела. Она вообще больше не могла видеть. Жаль, что так и подохла, не признав моей уникальности.
Мои глаза судорожно забегали, ноздри в панике раздулись, захватывая еще больше кислорода.
— Когда она испустила дух, я положил ей на глаза соцветия белых гвоздик. В знак моего почтения за то, что дала мне жизнь.
Мартин — психопат… Он мной
