– Спасибо. – Он погладил ее по щеке и молча поцеловал в губы, вложив в этот краткий поцелуй весь богатый спектр своих чувств.
Она знала, что его к ней тянет, как не тянуло ни к одной другой женщине, иначе он не был бы так смущен. И тронут. «Успех в буквальном смысле кружит голову», – подумала Эрин.
Друзья и семья. Может, Коул и не отдавал себе в этом отчета, но весь день провел в окружении друзей и родственников. Ник пригласил всю свою родню со стороны матери, которая приходилась родней и Коулу. Среди приглашенных были люди, с которыми Коул не общался еще со школы. Среди них были Итан с женой, два брата Итана, Нэш и Дэр, тоже были здесь с женами. Коул узнал кое-кого из женщин, включая жену Итана Фейт, которая жила в особняке на вершине холма. Он помнил, что ее отец получил пожизненный срок за создание финансовой пирамиды. Некоторые из гостей жили в городе с недавних пор, как, например, жена Нэша Келли, чья младшая сестренка Тесс, симпатичная и острая на язык девочка-подросток, подъехала позже. Дэр, еще один полицейский в их компании и добрый приятель Эрин, женился на Лиссе Макнайт, дипломированном архитекторе.
Гости взяли с собой детей, младенцев в люльках, едва научившихся ходить малышей. Коул не мог запомнить, сколько кому лет и, уж конечно, кто кому приходится родителем. Ник и Кейт оказались гостеприимными хозяевами, которых, казалось, нисколько не смущало ни количество народа, ни визг, ни смех и иногда плач, поднимаемый разновозрастной детской компанией.
Коул думал, что будет чувствовать себя чужим, лишним на этом празднике жизни, что его будет подмывать уехать, вернуться в ту среду, где ему привычно, где он мог бы отгородиться от внешнего мира. Ему куда больше по душе была жизнь, где он играл чужую роль, жизнь во лжи.
Но притворство не было таким уж тяжким бременем, потому что он знал, ради чего работает. Порой работа его была грязной, но нельзя избавить мир от зла, не запачкавшись. И еще, он жил так, как жил, потому что другой жизни просто не знал.
Сегодня ему представилась возможность заглянуть в другой мир. Увидеть краем глаза другую, настоящую жизнь и оценить, чего он себя лишает. Черт, он, собственно, занимался этим уже три недели – с тех пор как поселился у Эрин. И вопреки всему тому, что о себе знал, в чем был уверен, Коул не мог не подумать, что та жизнь, которую вел Ник, обладала определенной притягательностью, как и та, которую вел он сам в течение трех последних недель. Если не брать в расчет, что жизненная ситуация, в которой оказался Коул в настоящее время, точно так же, как при работе внедренным агентом, представляла собой притворство, базирующееся на необходимости. Как только Эрин перестанет нуждаться в его защите, он может вернуться к прежнему существованию, которое вдруг, совершенно неожиданно для Коула, показалось ему значительно менее интересным и ярким.
– Эй, ты в порядке? – спросил Ник, подсев к нему. Коул полулежал в шезлонге на террасе, любуясь озером.
– Да, все хорошо. Сижу вот, дышу воздухом.
– Да, от всего этого можно немного устать, – тактично заметил Ник. – Где Эрин?
Коул кивнул в сторону пирса, который Ник построил сам там, где у берега было относительно мелко. Эрин вместе с подругами, в числе которых была Мейси, учила малышей плавать. Как раз сейчас она поддерживала под мышки девочку лет двух-трех, Коул в этом не разбирался, несмотря на то что на малышке был надувной круг. Со стороны пирса доносились визг и взрывы хохота.
Но в одном он был уверен – Эрин счастлива здесь. Ни следа постоянного напряжения и озабоченности, словно она напрочь забыла о преследующем ее психе.
Коул не мог оторвать взгляд от ее едва прикрытого купальником тела. Несмотря на то что купальник на ней был слитный, закрывающий живот, он позволял вдоволь любоваться ее ногами и грудью. Коул поймал себя на том, что у него слюнки текут. Глядя на ее длинные стройные ноги, он не мог не думать о том приятном ощущении, что испытывал, когда эти ноги обвивали его торс в тот момент, когда он погружался в нее. «Черт», – одернул себя Коул и заерзал, чтобы скрыть невольное следствие нескромных мыслей.
– Кое-кому не мешает освежиться, – со смехом сказал Ник, протягивая Коулу бутылку пива. – Похоже, вы пришли к полному взаимопониманию.
Коул пожал плечами. Он не привык к подобным разговорам. Он вообще не любил говорить о личном. И все же это был Ник, не чужой ему человек.
– Эрин считает, что если мы сейчас вместе, то нет смысла это скрывать. Скоро только слепой не заметит, что она беременна, и все так или иначе узнают, что я – отец ребенка. – Коул сделал большой глоток. Холодное пиво в летнюю жару казалось особенно вкусным.
– Отчего мне кажется, что я слышу «но»?
Коул раздраженно вздохнул. Разве это не очевидно?
– Но работа моя осталась прежней, и я здесь не для того, чтобы обустраивать семейное гнездышко. Я не создан для такой жизни.
Ник приподнял бровь.
– Глядя на тебя, этого не скажешь. По-моему, ты очень комфортно себя ощущаешь в этом, как ты выразился, «семейном гнезде».
– Это все временно. Она это знает. И ты, кстати, тоже.
Ник недоверчиво хмыкнул.
– Можно подумать, от Эрин так просто уйти. – Он кивнул в сторону озера, где Эрин, держа на руках свою подопечную, целовала девочку в щеку. Малышка визжала от восторга и брыкалась.
Что-то предательски теплое растекалось у Коула в груди. Он сказал себе, что это с ним происходит от уверенности в том, что Эрин станет отличной матерью их ребенку, и только.
– Я делаю то, что делаю. Я не хочу оставлять ее дома, не зная, когда смогу с ней связаться. Не хочу жить и думать о том, что будет с ней, когда ей сообщат, что задание провалено и я больше не вернусь.
Коул покачал головой. Он помнил того парня, которого убили при выполнении задания, и не забыл, что было с его женой, когда ей сообщили о его смерти. Ни за что на свете он не пожелал бы Эрин пережить подобное.
– И все же я считаю, что выбор должна сделать она, – настаивал Ник.
Коул вздохнул:
– У нас все не так, как ты думаешь. Мы вынуждены жить вместе, ты знаешь почему. Плюс секс. – Коул сам поморщился, так фальшиво для него самого звучали его слова. И подло. Словно он предавал все, что Эрин считала главным в жизни.
И все же она сама сказала, что готова жить настоящим, не строя никаких долговременных планов. «Что бы ни было между нами, сколько бы это ни продлилось» – ее слова. Если она прониклась к нему более глубокими чувствами, то у нее хватало ума держать их при себе, поскольку никаких намеков на продолжение их отношений она не делала.
