Я стояла, не в силах найти слова. Шесть месяцев я думала, что он обманул меня. Предал меня. Шесть месяцев я жила с болью, что меня не было достаточно.
— Мне следовало бороться за тебя. Я должен был бороться за нас. Но я этого не сделал. Но я, блядь, не боролся, и я никогда не прощу себя за это. — Кейдж убрал свою руку с моей талии и отступил назад. Затем он повернулся и вышел за дверь.
Мое разбилось сердце медленно начало собираться. Каждое мгновение, когда я думал, что он хотел кого-то другого, испарилось. Каждая слеза, которую я выплакала, потому что меня было не достаточно, чтобы удержать его, высохла. Я отстранилась от прилавка и пошла вслед за ним. Он шел через двор, направляясь к амбару, когда я сделала первый шаг.
— Кейдж! Подожди! — закричала я и бросилась бежать оставшиеся шаги.
Он обернулся и увидел меня, затем пошел обратно ко мне большими шагами. — Детка, не беги, ты можешь упасть, — сказал он, выглядя обеспокоенным.
Я просто засмеялась. Он был моим Кейджем. Он вернулся. Мой кошмар закончился. Он обхватил меня за талию, а я бросилась в его объятия. — Я люблю тебя. Я так тебя люблю. Мне следовало прислушаться к тебе. Я была настолько эмоциональной и я не была сама собой. Но ты заслуживал большего от меня. Ты заслуживал быть выслушанным, а я не дала тебе шанса. — Я держала его крепко, зная, что ничего из сказанного мной, не могло сделать лучше факт, что я не доверяла ему.
Руки Кейджа сжимали меня, и я почувствовала его дрожь подо мной. Я заплакала сильнее. Мальчик, которого не любили и все бросили, доверил мне свое сердце, а я подвела его. Я никогда не сделаю этого снова. Никогда. Если он собирался дать мне шанс, то я бы прожила свою жизнь, доказывая это.
Я провела рукой над его головой и вцепилась пальцами ему в волосы. Он наклонился и уткнулся головой в изгиб моей шеи, и не двигался. Он просто держал меня молча. — Я так тебя люблю. Я никогда не перестану, — сказала я ему еще раз.
Он медленно поднял голову и посмотрел на меня. — Ты — мой мир, — просто сказал он.
КЕЙДЖ.
Ева не ослабила ее объятия, и мне было хорошо. Мы бы простояли здесь так все проклятый день, если бы она захотела. — Я больше не обручена с Джереми, — сказала она у моей груди. Я улыбнулся. Я и забыл, что она не знала, что я знал, что она больше не обручена.
— Я знаю, — ответил я.
Она нахмурилась и посмотрела на меня. — Знаешь?
Я поцеловал уголок ее рта. — Да, он позвонил мне. Дал мне знать.
Она нахмурилась сильнее. — Я собиралась порвать с этим. Он просто подбивал меня к этому. Я не хочу, чтобы ты думали, что я хотела выйти за него замуж.
Моя улыбка только стала больше. Я слегка попробовал ее нижнюю губу моим языком. — Я знаю, — прошептал я, прежде чем она просунула язык в мой рот, и я вошел в сладкое тепло, по которому скучал.
Ее тело оттаяло против меня. Ощущение небольшой, давящей на меня, выпуклости ее живота, заставило собственнического зверя внутри меня вернуться к жизни. Это было моим, и я чертовски не позволю этому уйти снова. Она не могла заставить меня уйти от нее даже с чертовым пистолетом, направленным мне в голову.
Ее руки скользнули под рубашку и потянулись прямо к моим соскам. Женщина была одержима. Я поцеловал путь от ее рта к ее уху. — Вы начала играть с моими сосками, детка, и я поиграю с твоими.
Она выгнула шею, и я воспринял это как приглашение продолжить целовать и лизать мой путь вниз, к ее декольте. Она начала прижимая ее грудь ко мне и целовать кожу, которую только могла найти, в том числе и мои бицепсы. — Кейдж, — сказала она, звуча отчаянно.
— Да, малыш? — спросил я, когда я ослабил мои руки ей под рубашкой, чтобы я мог, наконец, наполнить свои руки ее грудью. Они были другими, и я хотел мои руки на них.
— Мне нужно, чтобы ты трогал мои груди, — сказала она в хриплой просьбе.
— Да, и мне тоже нужно, — ответил я, не в силах сдержать улыбку в голосе.
— И мне нужно, чтобы ты занялся со мной любовью, — закончила она.
Я приподнял ее попку и поднял ее. Она обернула ее руки и ноги вокруг меня и начала целовать меня. Я собирался отнести ее внутрь или в сарай, — я не был уверен, что было ближе.
— Нет. Здесь. Я не могу ждать, — сказала она, потянувшись к моей рубашке, когда ее ноги скользнули обратно вниз по моему телу.
— Здесь? — спросил я.
Ей удалось снять мою рубашку, и ее рот был на моем левом соске, когда небольшой стон донесся от нее, и я решил, что прямо здесь было чертовски хорошее место.
Я протянулся к ее рубашке. Она подняла руки и прекратила теребить языком за небольшой металлический стержень в моем соске достаточно для меня, чтобы раздеть ее топлесс.
Я расстегнул ее бюстгальтер и стянула его по рукам одним быстрым движением. Взяв оба ее плеча, я удержал ее и уставился на ее высокую, тяжелую грудь, сидящую теперь над ее круглым животом. Она была прекрасна. Совершенна. И моя. Все моя.
— Мне нужно время с ними, — сказал я, глядя на ее грудь.
— Хорошо, но давайте сделаем это после того, как ты будешь внутри меня, — сказала она, потянувшись к моим штанам и сунув свою руку внутрь, чтобы обернуть ее руки вокруг меня.
— Все, что ты хочешь. Все, что вы чертовски захочешь, — я простонал.
* * *
Пару часов спустя мы смогли насытить себя достаточно, чтобы вернуться обратно в дом. Ева свернулась калачиком голая на моей груди на диване, и мы натянули одеяло на нас обоих. Ее веки становились тяжелыми, когда я играл с ее волосами. Было много что необходимо сделать снаружи. Джереми сделал список для меня. Но это не было сделано сегодня.
— Я не была уверена, что ее нужно второе имя. Но так как ее фамилия будет Йорк, мы можем дать ей второе имя Брукс?
Я улыбнулся и склонил голову, чтобы поцеловать ее в шею. — Да, мне оно нравится.
— Блисс Брукс Йорк, — сказала она довольно. — Таким образом, она будет иметь обе наши фамилии.
Я замер. Обе наши фамилии.
Евина фамилия не то, о чем я думал. Я был так сосредоточен на том, чтобы вернуть ее обратно, что я не думал о многом другом. Я всегда планировал жениться на Еве. Она была моей навсегда. Но я знал, что это будет позже. После колледжа. После того, как я найду работу, чтобы прокормить семью.
Я скользнул руками вниз по Евину животу. Я был готов иметь семью. Вещи были не совсем в том порядке, как я воображал их. — Я даже не знаю ее срока, — сказал я больше себе, чем Еве.
— 17 Марта, — ответила она, положив руки поверх моей.
У нас было три месяца, прежде чем мы станем родителями. Я не позволю, чтобы мой ребенок родиться в этом мире без фамилии Йорк ее мамочки. Но мне нужен план. Ева заслужила что-то особенное.
